Самый престижный в стране. «Голос поколения» называется.
— Что-то слышал про него.
— А в ответ я должна была как-то помочь ему выиграть в дуэли с тобой.
— И что, были какие-нибудь идеи?
— Конечно. — Ответила Екатерина. — Куча идей. От той, что я могла принять предложение Алевтины Игоревны и судить ваш бой вместо неё, до той, где я подхожу к тебе поговорить о машине, а сама заражаю твой макп опасным вирусом.
— А ты… изобретательная.
— Так вот я сказала ему, что подумаю, и дам ответ на следующей перемене, перед началом боя.
— Муки совести не позволили тебе подставить меня ради победы в главном конкурсе страны?
Аксёнова нахмурилась.
— Да. Из-за тебя, дурака, я упустила этот шанс…
— И что ты ему сказала?
— Первое, что в голову пришло. — Улыбнулась девушка. — Сказала, что у тебя перелом пятки был, и если хотя бы слабо задеть её, то тебя скрутят судороги. Не сможешь продолжать бой, и тогда тебе точно конец.
— Какой же… несусветный бред! И как он в это поверил?
— Говорю же — идиот. Он и в Африке идиот. Он как услышал об этом, такой счастливый убежал. Сказал, что я буду новой поп-звездой. А мне грустно стало, ведь я понимала, что этому теперь точно не случиться.
— Да не расстраивайся ты так. Побеждать в честной борьбе всегда приятнее. А я уверен, что у тебя есть все шансы. Тем более, что Винокуров мог всё наврать про связи и в итоге облопошили бы тебя.
— Понимаю, конечно, но… что ты сказал? — Встрепенулась Екатерина. — У меня есть все шансы? — Сидевшая и так почти вплотную, девушка буквально вжалась в меня. — Ты правда так считаешь?!
— Да… да. Ты прекрасно поёшь. Мне очень понравилось твоё выступление на первое сентября. Хотя, я ведь не какой-то эксперт, возможно, уровень того конкурса…
— Не продолжай! — Аксёнова приложила пальчик к моим губам. — Не продолжай. Того, что ты сказал, достаточно… — Блаженно улыбалась она. — Вполне достаточно…
На улице хорошенько так стемнело. Повсюду горели, уютно освящая пространство, фонари. Мы с Екатериной сидели, плотно прижавшись друг к другу, на краю скамейки. Аксёнова насвистывала какую-то мелодию и в такт качала ножкой. Я разглядывал её туфлю, которая вот-вот могла слететь с носка.
— Она что, так уж сильно лучше меня? — Вдруг спросила Екатерина.
— А? — Отвлёкся я. — Ты о чём? — Дошло. — Снова про Вар…дочку императора?
— Точно, эта ведь ещё… а вообще нет, я не про неё. — Аксёнова прекратила качать ножкой.
— А про кого тогда?
— Так ещё и мою подругу… это… жестоко, Андрей…
— Понял. Ты про Викторию.
— Угу…
— У нас ничего с ней не было. — Честно признался я. — Да я и не хотел бы. С такой. Она сама прилипла, еле отвязался.
— Отмазываешься… — Не хотела верить Екатерина. — Понимаю. Она ведь такая…ну… её каждый прохожий хочет в постель затащить. А она, похоже, и не против. Вот ты и поддался. Хотя я, почему-то, верила, что такого не случится. Увы…
— Да стой ты. — Выпрямился я. — Говорю тебе. Ничего не было. Она сама ко мне цеплялась, чтобы тебе отомстить. Чёрт. А зачем я вообще оправдываюсь? — Слегка разозлился. — Даже если бы и было, то что?
— В смысле отомстить? — Повернулась на меня Екатерина. — О чём ты говоришь?
— А ты разве не догадываешься, за что?
Екатерина приподняла бровь.
— Ума не приложу. Может быть подскажешь?
— А ты школу вспомни. Математика вашего. Как там его…? Захар…Денисович, кажется?
— Ну, был у нас такой препод, да. Строгий слегка, и… Виктории очень нравился одно время. И что с того?
— Он ей нравился, а ты с ним переспала ради оценки. Она и затаила обиду. Решила отомстить с помощью меня. Но у неё ничего не вышло. — Ай!
Екатерина дала мне пощёчину и встала со скамейки. Примостила руки на боках.
— Ты охренела? Чего творишь? — Возмутился я. — Я женщин не трогаю, но сразу говорю, что больше так не делай…
— Это ты охренел! — Повышенным тоном говорила Аксёнова. — В чём тут меня обвиняешь! Я тебе шлюха какая-то, что ли? С математиком переспала? Не было такого! Откуда ты вообще это взял?
— Виктория сказала.
— Чего… — Екатерина села обратно и уставилась мне в глаза. — Что она тебе сказала? Расскажи в подробностях!
— Ну… когда у нас встал вопрос ребром, либо она рассказывает, в чём дело, либо идёт к чёрту, она и созналась в этом. Сказала, что на каком-то празднике, что перед выпускным проводился, она застала тебя и математика прямо в туалете. Мол, вы там с ним… сама понимаешь что. И после этого…
— Бред! — Перебила меня Аксёнова. — Я тебе голову на отсечение даю, не спала я ни с каким математиком! Я вообще, блин, девственница!
— …?
— Если я правильно понимаю, о каком празднике идёт речь… — Вспоминала Екатерина. — То… я в тот день пораньше домой ушла. Мне нехорошо стало. И ни с каким Захаром Денисовичем уж точно не спала. Может, она с кем-то меня перепутала?
— Понятия не имею. — Я пожал плечами. — Может, и так.
— Без может! — Не успокаивалась Аксёнова. — Вот же… дрянь лживая! Сучка с розовой задницей… рассказывает всем подряд о том, что я… ух, твою же… Андрей, ты веришь мне? Веришь?
Если честно, под алкоголем моя способность анализировать работала максимум в пол силы. Поэтому… разобраться во всех этих хитросплетениях было сложно. Тем не менее, реакция Екатерины и её пьяный гнев говорили о том, что она, скорее всего, говорит правду.
И если это так, тогда… тогда моё мнение об Аксёновой резко меняется в лучшую сторону.
— Верю-верю. — Сказал я, чтобы не злить девушку.
— Чтоб ты знал, — продолжала Екатерина, — эта… моя бывшая подруга, уже даже по имени называть её не хочется… даже в школе, помимо того, что к математику подкатывала, так ещё с несколькими парнями встречалась! И не только встречалась… а прямо-таки траха…спала, в общем! Её некоторые девочки со школы так и называли: Амосова — хуе…
Ещё в последние несколько минут я краем глаза видел, как сбоку двигалось что-то большое и чёрное. Почему-то решил, что это какое-то природное явление. И, из-за того, что под ухом жужжала Екатерина, никаких других звуков я больше не слышал.
Но…
Теперь я обернулся и отчётливо понял, что в нескольких метрах от нас стоит Иван. И он слышал все слова, произнесённые
