В Питере, конечно, было полным полно так называемых "доходных домов", более удобных для расселения "военных пенсионеров", но отбирать их у добросовестных собственников, никто даже не помышлял. В соответствии с новым законом отчуждалось и национализировалось имущество только тех лиц, кто состоял в постоянно обновляемых "списках злостных монархистов" Каховского - туда, как раз, были включены все "граждане Романовы" и прочие лица, поддерживающие их как на военном, так и на политическом уровнях.
- Садись сюда, задержанный Аракчеев!
Тюремный надзиратель указал на вмурованный в пол железный табурет. Аракчеев, в этот момент, вылупив глаза, смотрел на меня, словно на явившееся к нему привидение, никак не реагируя на слова и жесты своего конвоира. Прапорщик не мог себе позволить, чтобы его распоряжения, да ещё прямо на глазах его благодетеля-Головина, так в наглую игнорировались каким-то вшивым заключённым, а потому, недолго думая, он с силой наложил свои мозолистые лапы на исхудалые плечи Аракчеева и с силой буквально пригвоздил бывшего графа на положенное ему место.
- Спасибо, господин прапорщик, свободны! Мне надо с гражданином Аракчеев переговорить с глазу на глаз.
- Слушаюсь, господин временный правитель! - вытянувшийся в струнку бывший гвардеец четко развернулся и, печатая шаг, покинул допросную комнату, не забыв аккуратно закрыть за собой дверь.
Прислушался к удаляющимся шагам.
- Вот, всё тянутся, - недовольно пробурчал я, искоса поглядывая на большого любителя муштры и фрунта, - в Уставы изменения уже внесены, но никак их на новый лад не переучить … Ладно, это все лирика, к нашему разговору отношения не имеющая …
Аракчеев, словно манекен, сидел, не шевелясь, при этом уставившись с мольбой во взгляде мне в глаза.
- Что же нам с вами, Алексей Андреич, делать прикажите? – окинул графа хмурым взглядом с головы до виднеющегося из-за стола пояса, и обратно.
- Всемилостивейший государь!.. – произнес, наконец, отмерший от ступора Аракчеев, но я его тут же перебил:
- В данный момент я исполняю обязанности главы Временного правительства, поэтому прошу обращаться ко мне господин временный правитель. Все старые формы титулования в Петербургской республике упразднены.
- Простите меня старого олуха, господин временный правитель! – голос Аракчеева сделался плачущим, казалось, он вот-вот разревётся. – Бога ради, будьте ко мне милостивы! Клянусь, как перед Богом истинным, что я ваш наипервейший верноподданный, ничьих дел не знаю, потому как всегда придерживался системы, на опыте зная, что злых людей больше, чем добрых, и всегда худого больше на свете, чем хорошего. Давно поставил себе непременным правилом никакого не иметь ни с кем знакомства и единственно исправлять свою скромную должностью.
Этот эмоциональный спич я напрочь проигнорировал, оставив без ответа.
- Как вы, надеюсь, понимаете, своей должности управляющего Собственной Его императорского Величества канцелярией вы лишились и от заведования делами Комитета министров отстранены, - услышав это, Аракчеев стал похож на ребенка, у которого отобрали любимую игрушку.
- Что же это такое!? За что!? Господи, Господи!.. – он поднял очи к долу и начал сперва тихо, а потом всё громче и громче всхлипывать.
Я с интересом наблюдал за этим «концертом по заявкам». Украдкой бросив исподлобья взгляд и, заметив отсутствие какой бы то ни было реакции с моей стороны, Аракчеев стал затихать, неожиданно опустился на колени и пополз ко мне, намереваясь облобызать мою обувку. Тут уж я не выдержал!
- Хватит здесь театральное представление разыгрывать! Фактами вашей вины или злого умысла в чём-либо Временное правительство в настоящий момент не располагает! В качестве начальника Императорской канцелярии вы мне не интересны, все ваши дела вашими же помощниками мне переданы ещё месяц назад, а вот в качестве главного начальника военных поселений, для моего Правительства вы все ещё представляете некоторый интерес ...
- Батюшка мой, всё сделаю, всё передам, только яви милость свою, разреши только мне как псу издохнуть у ног твоих!
- Повторяю в последний раз, хватит ломать комедию! Или мне вызвать конвой, что бы вы в Петропавловке ещё несколько недель отдохнули?
- Нет, не надо! Смилостивись над стариком, шестой десяток мне уж идёт, чувствую слабость здоровья, прошу, государь мой, увольнения. Старость пришибла, кости болят, час от часу слабею, таю как масло на солнце. Прошусь совсем прочь от дел, кои мне наскучили и тяготят мое пошатнувшееся здоровье. Молодым у нас везде почёт и дорога, а я не могу, не могу…
- В отставку значит, Алексей Андреич, хотите подать? Настаивать не имею права, смотрите сами, но от поста главного начальника Отдельного корпуса военных поселений ПОКА вас никто не освобождал! Хотите ли вы сохранить за собой эту вышеназванную должность?
Мимолётно задумавшись, Аракчеев согласно кивнул головой:
- Знайте, господин правитель, батюшка мой, что преданности моей вам нет пределов! Нет в человеческом языке столько слов, чтобы изъяснить вам всю мою благодарность …
Вот флюгер, подумал про себя, но продолжил говорить, стараясь сохранять спокойствие.
- Господин Аракчеев, последний раз вас предупреждаю, хватит мне славословить. Отныне мы с вами будем общаться как деловые люди, профессионалы, госслужащие, или не будем общаться вовсе … Намек ясен?
- Ясен, ясен, господин правитель, как свет горний свыше …
- Алексей Андреевич …
- Молчу, господин правитель и со всем вниманием и почтением вас слушаю …
При всей своей специфике, но как организатор и исполнитель Аракчеев был человеком незаменимым. В преддверии войны с Наполеоном он реформировал и модернизировал русскую артиллерию, навел порядок в армейском хозяйстве, сделал вооруженные силы более мобильными. Как говорится, его бы энергию, да в мирное русло ...
А чего только стоят созданная им сеть военных поселений – любимого детища Александра I?! Эксперимент по сокращению расходов на содержание миллионной армии и «гуманизации» условий 25-летней солдатской службы путем соединения занятий военным делом и крестьянским трудом длился уже семнадцатый год к ряду … так и хочется добавить, а свет в конце туннеля не то, что не появлялся, даже не поблескивал.
Сама идея военных поселений пришла в Россию из Западной Европы и имела довольно длинную историю, начинающуюся еще во времена Древнего Рима. Некоторые аналогии можно было провести и с организацией казачьих войск в самой России. Но для такого убежденного западника, каким был Александр I, решающее значение имело, видимо, его знакомство с прусской ландверной системой Шарнгорста и некоторой литературой, как, например, книга французского генерала Серванта де Гербея «О военных силах на границе».
Суть плана заключалась в том, чтобы расквартировать пехотные и кавалерийские части в специально созданных для этого поселках государственных крестьян и казаков, заставив солдат помогать последним во время сельскохозяйственных работ, а крестьян — не только обеспечивать войска продовольствием и фуражом, но и одновременно учиться военному ремеслу. При этом имелось в виду, что милитаризация крестьянского труда, как то: строгая дисциплина, армейский распорядок дня, суровые наказания и штрафы за провинности и т.д. приведет к его интенсификации и рационализации, а также поможет создать соответствующую инфраструктуру в виде дорог, мостов, складов и т.п. С другой стороны, военные поселенцы могли иметь жен и детей, хотя их семейная жизнь подвергалась мелочному контролю со стороны военного начальства, а сыновья автоматически становились кантонистами. Наконец, система военных поселений по замыслам военных теоретиков позволяла ускорить процесс развертывания армии в случае начала войны.
Первые опыты по созданию военных поселений были проведены еще в 1809 — 1812 гг., а с 1815 г. под руководством Аракчеева поселения стали создаваться в Новгородской, Могилевской, Витебской, Харьковской, Херсонской, Екатеринославской и некоторых других губерниях. Крестьяне отчаянно сопротивлялись переходу на положение военных поселенцев, приравнивая его к ненавистной рекрутчине. Ряд восстаний в военных поселениях прокатился в 1817 — 1819 гг. Но Александр I иногда был упрям и неумолим, заявив, что его приказ должен быть выполнен любой ценой, даже если бы для этого пришлось уложить трупами всю дорогу от Петербурга до города Чудова в Новгородской губернии, где начинались поселения. Император полагал, что в такой стране, как Россия, цивилизацию нужно вводить в том числе и с помощью шпицрутена и кнута. Восстания в военных поселениях подавлялись с большой жестокостью, причем наказанию подвергались даже женщины. Тем не менее, к концу царствования Александра I в военных поселениях было сосредоточено более полумиллиона человек, хотя заменить собой регулярную армию они, естественно, не могли.
