— Михалыч, — я украдкой кивнул на спасенных, — этот сержант, не простая птица. Спасти его просил Шалтай. Ты присмотри за ним и при ближайшей возможности проводи к партизанам. Наташа говорила, что дислокацию лагеря они не меняли. Могу карту нарисовать.
— Так это за болотами ложбинка? Я и без карты дорогу найду, командир. Иначе какой из меня лесник?
— Добро. Так и порешим. Все, уводи их.
Когда Кузьма и двое освобожденных скрылись в чаще, я не выдержал и снова раскрыл портфель убитого Рубином немецкого толстяка полковника. Порылся в бумажках и наткнулся на интересную служебную записку с грифом «Секретно». Пробежал глазами. Опа! Интересно девки пляшут… Вернее, одна девка пляшет. Так вот ты кто на самом деле…
Глава 15
«Информация, которую нам предоставила женщина, представившаяся Доминикой Радзивилл, полностью подтвердилась… Устранены или захвачены… Однако проследить прошлое вышеназванной дамы до сотрудничества с британской разведкой не удалось. Такими образом рекомендую держать ее под наблюдением до выяснения ее личности. Ее сведения вне всяких сомнений ценные и частично достоверные, однако поскольку мы не можем быть уверены в ее преданности… »
Ясно. Значит наша пани Радзивилл — бывшая британская шпионка, переметнувшаяся на сторону Германии. И тот убийца с бесшумкой — это натуральный такой Джеймс Бонд из Британи, без дураков. Был. Больше не будет. Скорее всего, кстати, он не собирался ее убивать прямо сразу, поэтому ей и удалось выбить у него пистолет…
— Дядя Саша, а моцик мы заберем? — жизнерадостно спросил Рубин, забираясь в седло. Мертвый пулеметчик в люльке его никоим образом не смущал.
— Ничего не берем, — ответил я. — Ну, кроме этой вот папочки.
— Эх, — Рубин с сожалением сжал руль и вздохнул.
— Карманы обшарить можно, — сказал я, засовывая планшетку за ремень. — Деньги, часы и всякую прочую мелочевку заберем. Им без надобности, а нам пригодится. А в остальном…
По мелочи набралось сотни рублей и около сорока немецких марок, двое дешевеньких наручных часов, фонарь, зажигалка с дарственной гравировкой «Дорогому Фридриху от друзей», портсигар с немецким орлом. Я долго стоял над пулеметом, но решил все-таки не брать. Не должно это смотреться ограблением. Никак не должно!
Где-то час мы возились, придавая полю боя видимость нападения вервольфа — следы когтей, вырезанные вольфсангели, руны на открытых частях тела. Когда управились, почти светать уже начало. Надо бы по дороге свернуть к лесному ручью, умыться. В крови все-таки измазались.
Мы остановились рядом с бобровой плотинкой, запрудившей ручеек. Я оттер руки, потом увидел пятно на рукаве. Бл*ха… Стянул рубашку, поежился. Бррр. Все-таки холодновато уже, надо бы и вправду о зимней экипировке задуматься. Принялся застирывать. Рядом со мной устроился Рубин.
— Дядя Саша, а что ежели нам в этой самой психушке пожар устроить, а? — спросил он. — Бараки же деревянные, гореть будут за милую душу…
— А пациенты как же? — хмыкнул я. — Они тоже пусть горят?
— Можно тогда… — начал Рубин и резко замолк. Мы синхронно повернулись в одну и ту же сторону. Откуда послышалась речь на немецком и смех. Двое фрицев вырулили к изгибу ручья ниже по течению. Громыхнул котелок, раздалось «плюх!» Хм. Воды набрать пришли… Откуда они вообще тут взялись, не было же. Мы с Рубином посмотрели друг на друга. Глаза парня азартно заблестели. Я приложил палец к губам.
Фрицы набрали воды, легкомысленно болтая. Один другому рассказывал какую-то длинную историю про любовный треугольник с собой во главе самого тупого угла. Потом они снова скрылись в лесу.
Мы бесшумно двинулись за ними. В темноте было непонятно, кто эти двое — ни нашивок, ни знаков различия не видать.
Лагерь было слышно издалека. Там кто-то играл на губной гармошке, слышались громкие разговоры и взрывы смеха. Часовых не было. Во всяком случае, на тропе к ручью. Судя по всему, их тут человек тридцать стоит. За кустами угадывался силуэт грузовичка под маскировочной сеткой. Две больших казармы-палатки. И еще парочка тентов поменьше. Часть людей в форме, часть в гражданском, но тоже явно немцы, не наши.
Странно даже, что они не слышали нашу перестрелку… Хотя, что это я? Не так чтобы и близко, до ручья мы пару километров топали. Котелок с водой уже повесили над костром, кто-то копался в ящике с продуктами. Чертыхался, кофе искал. Вот тебе и хваленый немецкий порядок. Дисциплину не соблюдают, сидели до утра считай, часовых не выставили… Подходи и бери голыми руками.
Отогнал эту мысль почти сразу же, как подумал. Многовато их. Всех разом не накроешь, обязательно кто-то сбежит, и потом накроется моя легенда. Медным тазом.
Долго торчать возле этого лагеря мы никак не могли. Становилось все светлее, если протормозим, то нас обязательно заметят. Но кое-что мы все-таки услышали, чтобы можно было делать выводы.
Это был полевой лагерь «Аненербе». Археологи. Где-то тут рядом устроили раскопки какого-то старого захоронения, но пока ничего ценного не нашли, только хлам один. Переживали, что и не найдут, мол, надо было на прошлом месте оставаться, непонятно, зачем их вообще сюда перекинули.
Рубин тронул меня за плечо и кивнул в сторону востока. Он прав. Все светлее становится, пора уходить.
Мы выбрались из своего укрытия, прокрались до ручья, перешли его вброд и направились обратно в город.
* * *
Просыпаться было тяжко. Такой уже привычный недосып, что кажется я скоро начну походить на зомби. Я хмуро посмотрел на себя в огрызок зеркала и принялся с удвоенной силой скоблить щеки от щетины. События ночи смешались в голове с муторным сном. Я даже в какой-то момент подумал, а не приснилась ли мне эта вся ночная катавасия. Толстый хрен на мерседесе, шифровки и бумаги с грифом «совершенно секретно», Джеймс Бонд, археологи… Вернулся в комнату и даже полез проверять свой тайник под скатом крыши. Трофейная планшетка была на месте. Надо бы ее Шалтаю передать, пусть у него голова болит на эту тему, я в шифрах все равно ни черта не разбираюсь.
Вышел на крыльцо, зевнул. Да уж, почувствуй себя офисным работником, дядя Саша… Поздоровался с Марфой и еще двумя кумушками. Уже примелькались, я их не в первый раз видел, но так и не познакомился. На меня они едва обратили внимание, потому что слушали с охами и ахами рассказ одной из них.
—…к деду Кириллу пришли, — делая большие глаза, говорила она. — Двое, здоровенные такие, у одного ружье даже! Ну, думаю, конец деду нашему настал. Припомнят ему сейчас его махинации, как он гнилые яблоки продавал… Увели. Бабка его сидит причитает на завалинке. Мол, как же я теперь буду-то? Одна-одинешенька хозяйство тащить. Раз забрали, то ведь и не вернут же теперь…
Дамочка сделала паузу.
— А к вечеру смотрим — идет! Важный такой, прямо фон-барон. Мы к нему. «Что, мол, случилось, дед Кирилл, тебя же арестовали⁈» А он говорит, что не арестовали, а пригласили в качестве кон-суль-тан-та. По местным обычаям. И что главный фриц, кто вопросы задавал, был вежливым и обходительным. Все спрашивал про каких-то волков. А вы же знаете деда Кирилла! Он наплел им с три короба, сказок нарассказал, а они уши и развесили. И напоследок еще усиленный паек выдали, тушенки немецкой, конфет насыпали. Вот так-то…
Я усмехнулся и зашагал в сторону комендатуры. Легенда о Вервольфе работала.
* * *
Из-за двери графа раздалась музыка. Я прислушался. Хм, надо же, кажется, его настроение изменилось. Вместо ставшего уже привычным «Тангейзера» играло что-то другое. Мне даже пришлось напрячь память, чтобы опознать экспрессивное восклицание солиста-баритона «Bangt euch noch nicht?» («Я вам смешон⁈») А, точно! «Золото Рейна», того же самого Вагнера.
Последние дни граф на меня обращал довольно мало внимания, все оно уходило на совещания. Сегодня был первый день из многих, когда он сидел в кабинете один. И вот теперь снова заиграла музыка.
