– Да ну, – искренне изумилась я. Почти искренне. – А вы мне тогда зачем рассказали?
– Вы не похожи на болтушку, даже учитывая ваш наряд, который прямо сообщает, что общаетесь вы не менее, чем с десятью людьми за день.
– Больше, господин городовой, намного больше. В наш ресторан столько человек еще до обеда приходят. А куда пропала госпожа-то наша?
– Не знаю. Никто не знает. Отчасти, поэтому тут все, как в зад укушенные и бегают. Как выразился господин советник: «Графиню просрали, так хоть совесть не просрите».
– Неужто высокородный лорд такие слова знает? – развеселилась я.
– Знает. В армии по-другому не бывает, как и на стройке, а маги земли много стоят. Ну да он тогда злой был, прямо до одури, одну стену архива щелчком пальцев разрушил, чисто землетрясение в одном месте случилось. Всё распекал, что в наших бумажных конюшнях клят ногу сломит, почти как в столичном архиве, но там хоть убирают часто.
– А искал-то чего?
– Да шут его разберёт. Мы так думаем, графиню он ищет. Уж не знаю, для чего, госпожа наша давно посватана, а лорд этот как белены объелся. Стал гонять нас за все висяки и новые нераскрытые дела, чихвостит в хвост и гриву. Я уж третьи сутки не сплю, еще немного и с открытыми глазами спать сумею. Ежели б такой маг сыскался, что бодрость мне по венам пустил, я бы все жалование месячное на это спустил.
– Вот оно что. И впрямь любопытно, для чего ему графинька-то наша.
– Рита, вы бы уходили отсюда подобру-поздорову и бабушку Микардию забирали. Не дай бог наткнется на неё лорд, все на трое суток за решеткой окажемся.
– А… а как вы узнали?
– Что именно? Что эта старая заноза сейчас копается в документах в моем кабинете? Ну так вот он, через стену, только вход с другой стороны, – привстал он, отодвинув маленькую шторку и продемонстрировав мне окно между двумя помещениями.
Там, за стеклом, увлеченно перебирала бумаги баб-Мика, непонятно как пробравшаяся в закрытое помещение.
– Без мыла пролезет, благо, я ее сразу заметил.
– А почему шум не подняли?
– Пусть лучше почитает, как половой шапку у посетителя украл, чем по коридорам шарахается и, не дай Мир, кому на глаза попадется. Забирай её, девочка, пока худа не случилось.
– Спасибо. А почему вы ко мне так добры? – я взялась за ручку двери и обернулась, посмотрев в добрые и мудрые глаза городового.
– Дочь мою напоминаешь, – буркнул он, махнув руками. – Кыш, ласточка, и ворону не забудь.
Я выпорхнула из кабинета и уставилась на ровную стену без малейшего признака иных дверей. Вход с другой стороны, да? А как туда попасть?
Неслышно скользнув по коридору, мне удалось успешно миновать два поворота, арку, две двери и даже один лестничный пролет, чтобы осознать, что я окончательно заплутала.
– Кто так строит, а? – легкая паника, присущая всем топографическим кретинкам, заставила меня искать утешение в юморе. – Один наряд, да и тот неподходящий.
Очередной коридор, неожиданно светлый по сравнению с темным пролетом, и ряд закрытых дверей, за каждой из которых слышался шум. Если я не ошибаюсь, то моя напарница по неприятностям должна быть где-то здесь.
Поочередно прислушиваясь к происходящему за каждой дверью, я медленно преодолевала коридор, сетуя на то, что платье не выдерживает никакой критики – одна из лямок предательски оторвалась, заставив вырез чуть-чуть провиснуть, ленты шнуровки расползлись в разные стороны, платок уже давно был завязан на поясе, ввиду совершенной невозможности красться и кутаться одновременно.
– Разумеется, никто ничего не видел, не слышал и не знает, – с непередаваемым сарказмом донеслось из-за очередной двери знакомым голосом. Я замерла, прислушиваясь к разговору.
– Целое поместье сожгли, преодолев охранные кордоны, сняв по периметру гектара леса стражников и перебив личную охрану. Вы полагаете, это могли сделать обычные бандиты? Вы в своем уме, господин поручик?
– Так ведь больше никто не пострадал…
– Никто, только наследница вашей земли. Поразительное совпадение, что в тот день она осталась одна в поместье, не так ли?
– Дык семейство маленькое, иных детей Мир графу не дал, а жених её тоже отбыл.
– Жених… Отбыл. Куда, спрашивается, если запрос на сопровождение заместителя министра обороны должен был ему прийти только через два дня?
– Этого мы знать не можем.
Я затаила дыхание. Роберт уехал на два дня раньше необходимого срока? Он… знал?
Внезапно раздавшиеся шаги стали для меня полной неожиданностью, я отпрянула и… запуталась в подоле этого несчастного платья, наступив на изодранную тюль!
– Мисс? – недоуменно спросил Виктор, распахнув дверь и наблюдая, как я качаюсь, пытаясь удержать равновесие и выпутать ногу из обмотавшегося на нее конца оконной занавески.
– Ой!
И вскрикнув в последний момент, упала прямо на руки опешившему лорду, неловко зацепившись шнуровкой декольте за его начищенную мундирную пуговицу.
Глава 18
– Всегда ненавидела пышные юбки, – криво улыбнулась я, пытаясь отстраниться, но подлая шнуровка окончательно расползлась на нитки, не оставив мне и шанса на скромность.
– Хм, – издав непонятный звук, Виктор приподнял меня за талию и не отрывая от своего мундира внес в кабинет.
– Зайду позже, ваше высокородие.
– Вы останетесь здесь, поручик, – сдавленно сказал граф, усадив меня на свой стол и не отрывая взгляд от собеседника.
Я подергала дрянной шелк, из которого состояли ленты шнуровки, и похоронно констатировала, что выбившиеся нитки запутались намертво. Ситуация становилась патовой.
При любой попытке советника отстраниться нити натягивались, демонстрируя всю красоту моих скромных достоинств, а разорвать тонкую, но крепкую ткань мне не хватало сил. Спалить – вообще не вариант, поэтому я завертела головой в поисках ножниц или канцелярского ножа.
– Мисс, я буду вам признателен, если вы освободите меня от столь тесного знакомства с вами, – процедил граф, демонстративно держа руки поднятыми.
– Это шелк. Пусть и ужасного качества, но шелк, который я не смогу ни распутать, ни разорвать.
– Да Мир великий, – помянул бога Коул и одним движением вырвал пуговицу мундира "с мясом". Запутавшаяся фурнитура повисла на остатках шнуровки, а я поспешила прикрыться платком и спрыгнуть со стола.
– Теперь можете быть свободны, – кивнул собеседнику Виктор, отпуская его повелительным жестом.
Заинтересованный представлением поручик на секунду задержался на моем скудном и непрезентабельном наряде и вышел, прикрыв на собой дверь.
– Вы это специально?
– Конечно, – не смутилась я.
–Этого не хватит, чтобы вынести обвинение в лишении чести и потребовать свадьбы.
– Действительно, глупо было бы на это рассчитывать, особенно при наличии свидетеля, – согласилась я, с истинно императорским величием выпрямляя спину и оглядывая кабинет.
Раз уж оказалась в такой ситуации, нужно использовать время с пользой.
Его высокородие внимательно посмотрел мне в глаза и пренебрежительно хмыкнул:
– Однако, как я погляжу, построить обвинение в посягательстве на девичью честь вам будет непросто. Сложно украсть то, что давно исчезло.
– Не сложнее, чем спроецировать неуместное желание вступить в брак с лицом иного сословия.
– Что? – физиономия лорда вытянулась, напомнив мне, как приятна картина «Благородный в шоке».
– Право слово, когда хотят жениться, говорят: «Будьте моей женой», а не: «Вы хотите, чтобы я на вас женился». Неужели гувернантка дома Коулов допустила столь серьезный пробел в вашем образовании?
– Вы в своем уме? С чего бы мне желать стать вашим мужем?
– А с чего вы решили, что я горю инициативой назваться вашей супругой?
Виктор застыл, переваривая сказанное мной, и я не отказала себе в удовольствии понаблюдать, как выражение озадаченности на лице лорда сменяется холодным и деловым настроем.
– Тогда что вы забыли в административном крыле городского управления?
