– Почём туфли-то? – спросила я по дороге.
– Босоножки двадцать восемь, а осенние – сорок пять.
– Ну, нормально. Это мы удачно попали. Только я есть уже хочу.
– Может, пироженку тебе в кафетерии купить?
– Ой, нет. Брезгую я тут. Дома поедим.
Дома мы торжественно рассмотрели туфли. Осенние выглядели прям вообще достойно, такая элегантная классика. Да и босоножки с целой кучей тоненьких лаковых ремешков тоже были на уровне. А ещё мне понравилось, что они были красными. Красное, блестящее – это на пятёрку. Женщина должна сверкать. Это во мне восточная кровь так говорит.
Бабушка туфли оценила, а пластинки не очень. Первым делом, в точь как мама, спросила:
– Оля, а зачем тебе этот негр?
– Надо! – сурово ответила я, наворачивая суп. – Это очень классный негр, всемирно известный. Вы как хотите, а я буду слушать.
Я отжала себе нижнюю полку в стеклянной части старого серванта – сейчас она всё равно пустая стоит – и составила туда свои приобретения. Строго вертикально, чтобы диски не повреждались! Буду по очереди слушать, для вдохновения. Некоторые любят под музыку писа́ть, я так не могу. У меня процесс сочинительства все ресурсы сознания на себя мобилизует. Но вот перед этим настроиться, поймать волну – это кайф. Иногда трёх-пяти минут хватает, чтобы муза пришла. Только слушать по настроению нужно разное. Ну, теперь у меня минимальное разнообразие появилось.
После обеда мама села фартуки для меня шить (чёрный повседневный и белый парадный) из обрезков гипюра и кружев, которые у неё в специальном тряпочном мешочке хранились. А я внезапно почувствовала, что устала ну просто смертельно. И вырубилась. Днём! Крайне редкое для меня явление.
Проснулась я часа в четыре. Мама мне и говорит:
– Пошли в промтоварный, портфели посмотрим?
Так-то портфель – удобная штука. И не только для школы. А то я хожу везде с хозяйственной сумкой, как олень. Пошли мы.
По случаю подготовки к грядущему учебному году в промтоварный привезли огромное разнообразие школьных портфелей. Аж пять разных моделей, вы можете себе представить? Прямо с порога вас радовал (я бы сказала, безумно радовал) истерически-жёлтый чемодан с утятами. Потом ещё были всякие: с мишкой, с собачкой, с шальной обезьяной и один просто красно-синий. К моему глубокому огорчению, ранцем из всех этих моделей был только вариант с медведем. Тоже таким... странноватым.
Но потом оказалось, что я ошибалась! И у каждого портфеля внутри лежат специальные лямки, а в нижний шов вделаны соответствующие скобочки-цепляшки. Я обрадовалась, и выбрала самый нейтральный вариант: без картинок. Не знаю, чего ждала от меня мама, но я осталась относительно довольна. Вместо красно-синего могли ведь ещё какие-нибудь развесёлые звери быть. И что бы я выбрала тогда?
Как говорил Киса Воробьянинов*, «да уж».
*Незадачливый делопроизводитель
из книги Ильфа и Петрова «12 стульев»
Заодно купили мне несколько тетрадок (мдэ, боюсь, без тетрадок не обойтись), в клетку и в линейку, обложки к ним, дневник и модный пенал, такой, знаете, с шершавой картинкой на выдвигающейся верхней части. Среди младшеклассников бытовало популярное развлечение: полагалось прикрывать эти закрывашки бумажкой и возить по ним карандашом, чтоб рисунок проявился. Кому интересен процесс, можно с монеткой попробовать, тоже интересно получается. Главное при этом – не перестараться, не порвать листочек чрезмерным нажимом и рисунок не заштриховать до неузнаваемости. Тут были свои ступени мастерства, чтоб посторонних штрихов в итоговом изделии было как можно меньше, а собственно рисунок выглядел бы как можно чётче. Люди менялись пенальными задвигашками (на время, конечно), потому что картинки ведь могли быть разными.
У отдельных лошариков вместо картинок на пеналах выступали поучительные надписи, и это составляло предмет досады их владельцев.
Из стирательных резинок снова одни деревянные. Розовые – это ж вообще ужас, как пемзой трёшь. Сегодня купила голубую, попробую. Вроде, на ощупь она показалась мне немножко мягче. Эх, мне бы кохиноровскую достать, со слоном, вроде они должны быть (братья-социалисты и всё такое, карандаши уж точно есть, и найти можно, разной твёрдости-мягкости), а вот с резинками какой-то напряг.
Бабушка меня со всем этим барахлом встречала торжественно, обнимала, поздравляла. Как у неё, интересно, стыкуется всё это с моим книгопечатанием и поездками к нотариусу? Или конфликтующая информация просто задвигается на задний план по принципу психологической защиты?
ОПЯТЬ ИДЕИ ПРУТ
Зато после дневного отсыпона вечером я никак не могла заснуть. Придумался мне такой мальчик... с рюкзаком. Да, рюкзак должен быть непременно. Назовём его (мальчика, не рюкзак) Петя Иванов. Так, стоп, Петя Иванов уже где-то был. Не помню, но имя прямо на слуху. И ещё так: «Господин Петя Иванов!» А-а-а! Из того старого мультика, где пацан в экран провалился и в сказку попал, не помню как он называется.
Кстати – вот, пожалуйста, попаданчество! Причём в самую что ни на есть нереальную реальность. А говорят, что это в конце двадцатого века придумали, тоже мне. Если поковырять, то можно столько примеров накопать!
Нет, конечно, тогда это ещё не стало мейнстримом...
Так, о чём это я?
Мальчик с рюкзаком. Ладно, пусть условный Лёша. Лёха с Бохана, ха! Идёт наш Лёша по тропинке...
Мне так явно представилась эта первая картинка, что прям шило в организме заработало! Надо набросать!
Я тихонько полезла из-под одеяла.
– Ты куда? – сонно спросила мама.
– В туалет схожу, – почти честно ответила я. В туалет мне тоже приспичило, но потом я тихонько завернула на кухню, вытащила из ящика стола тетрадку с карандашом, валяющуюся там для записи всяких рецептов, и начала рисовать. Лёха с Бохана будет у меня краеведом. Он пойдёт по лесу...
И тут меня вдруг пронзило. Лёха с Бохана на самом деле был героический мужик. Про него тоже надо игру нарисовать, пока это здесь актуально. Только она будет про то, как «нас водила молодость в сабельный поход». Как этот Лёха по Сибири гонял всяких нехороших людей – и банды, и китайцев, и кого только не – только шум стоял! А мальчик краевед у нас будет... да блин, что я выдумываю! Пусть будет Коля из книжки про Железногорск. Расширим, тысызыть, бренд. Короче, я набросала несколько эпизодов про приключения в тайге, и тут пришла мама.
– Ты чё? Времени час ночи, она рисует!
Возражения не принимались, я пошла спать, точнее, лежать, обдумывая новый концепт, и не заметила, как уснула.
Нет, вообще, мама права, конечно. Нельзя мне по ночам не спать, я ж махом в свой любимый совизм собьюсь, а тут это никак не катит. Утром я встала с трудом, и то потому, что Таня с Иркой пришли звать меня гулять.
– Выходи в резинку скакать!
О! Резинка мне нравилась и в качестве тренировки подходила идеально. Если кто не в курсе, это берётся метров пять-шесть обыкновенной резинки для трусов, сшивается в кольцо, а потом с ней выполняются всякие фигурные прыжки на разных высотах. Двое держат резинку ногами в натянутом положении, остальные прыгают. Играть можно всем по очереди или парами. Там ещё есть некоторые тонкости, но так на бегу это не объяснишь, это прыгать надо. Другим идеальным вариантом были игры с мячом для большого тенниса, в вышибалу или в козла. Или скакалки.
На то, чтобы умыться и слопать рисовую кашу с изюмом, у меня ушло пять минут. Ладно, десять, ещё же косы заплетать. И я понеслась на улицу, тело требовало движения.
