Пока я лечил его, рядом разгорался пожар, и стали слышны звуки сирены. Когда я всё закончил, а охранник переоделся в новые одежды, появился Шольц с двумя небольшими флаконами, синего цвета и бутылкой медовухи.
— Это зелье беспамятства, мы его сейчас примем и всё забудем, что было несколько часов назад. Вы нас поругаете за пьянство, и тогда никто, даже следователь с шаром правды, не сможет от нас ничего узнать, а вас как дворянина допрашивать не будут, да и причин для этого не должно быть.
Когда приехала полиция, было уже семь часов утра. Пьяный охранник и директор сидели на проходной и пили медовуху, ну а мне пришлось дать показания следователю о случившемся. Тот внимательно всё записал и осмотрел место происшествия. Собрал улики в виде остатков от артефакта для поджога и осмотрел лестницу, приставленную к забору. Задал несколько вопросов и на этом, выдав бумагу о возбуждении дела по поджогу, ушёл к соседям, где как раз заканчивали тушить сгоревший ангар и часть производственного цеха. Судя по наехавшим магам воды, пожар был очень серьёзным. Я переживал только о том, чтобы никто больше не пострадал, так как о наличии людей в кирпичном здании я не знал, а огонь частично перекинулся туда.
Уже, когда я собирался ехать к дому, раздался звонок,
— Глеб, ты где?
— Прости, мам, что не предупредил, на моём заводе произошло ЧП, и я ездил его решать, через полчаса вернусь, тут уже всё уладил, скоро буду, — сказал я, отключив связь, после чего вызвал такси. Дома уже все давно проснулись, и Диана осуждающе посмотрела на меня, но ничего говорить не стала, усадив сразу за стол, а после того, как мы поели, начался изматывающий поход по магазинам с многочисленными примерками и покупкой всего необходимого. Заодно я прикупил себе несколько костюмов, так как мои постоянно приходят в негодность. Положительным моментом была возможность зарядить кристаллы у источника с фонтаном, расположенным рядом на площади.
Сразу после решения вопросов с покупками мы на служебной машине отца, отправились смотреть землю, переданную мне боярином. Добираться пришлось почти три часа, и дорога сильно всех вымотала. Как оказалось, прямой дороги туда нет, и ехать пришлось вкруговую, так как мост, связывающий деревни с городом, был разрушен паводком уже много лет.
О своей поездке я никого заранее не предупреждал, поэтому нас там никто и не встречал, первая деревня была по бумагам на шестьдесят домов, но как минимум три дома пустовали и стояли с выбитыми окнами, впечатление от деревни у меня сразу сложилось не очень хорошее, старосту также не удалось найти, а женщина, у которой мы спросили, рассказала, что у них праздник урожая, поэтому он гуляет. Вторая деревня была на сотню дворов и выглядела получше, но было заметно, что деньги сюда никто не вкладывает, хотя староста показался мне вполне нормальным человеком. Представляться ему мы не стали, сообщив, что ищем землю для покупки загородного дома, поэтому порасспросив немного о деревне, мы отправились дальше. Ну а третья деревня мне понравилась, да и выглядела она как небольшой городок. Много домов было сделано из кирпича, да и дворов, по документам, было больше четырёх сотен.
Въехав в городок, отец уточнил, как найти дом старосты и мы подъехали к крупному дому, который выглядел как усадьба.
На воротах нас встретил молодой парень и когда мы подошли к ним, спросил,
— Вы к кому?
— Нам нужен староста деревни, разговор у нас к нему, — сказал отец.
— Подождите минуту, я передам вашу просьбу Борису Фёдоровичу, только как мне вас представить?
— Краевские, — ответил отец.
Ждать пришлось недолго, буквально через минуту на порог вышел статный мужчина в старом пиджаке, накинутом на плечи и, подойдя, произнёс:
— Никак новые хозяева пожаловали, ну, прошу, проходите в дом, чаем угощу.
Мы отказываться не стали и, пройдя в дом, уселись на предложенные места.
Нас напоили чаем, ведя беседы о погоде, о собранном урожае, спрашивая, какие новости сейчас в Данкове и в Княжестве в целом, темы бесед не касались серьёзных тем. Когда мы закончили с чаепитием и убрали посуду, староста спросил:
— Рассказывайте, с чем пожаловали.
Диана, как мы и договаривались заранее, влезать в управление моими землями не будет, поэтому дала мне знак самому вести беседу.
— Борис Фёдорович, я на днях получил эти земли в собственность от боярина Морозова. Согласно указу Великого Князя, земли мне дарованы в вечное пользование, и я хочу узнать, как здесь обстоят дела. Вместе с вашей деревней не передали ещё две соседние, но там их состояние намного хуже вашего посёлка, я бы даже сказал, небольшого городка, поэтому меня интересует, какие потребности испытываете, как собирается налог, почему до сих пор не отремонтирован мост, который соединяет ваши деревни с Данковым? — спросил я и, видя, что мой собеседник не решается начать разговор, добавил: — Не стесняйтесь, говорите, как есть, если есть проблемы, не бойтесь их озвучить, но и врать не нужно, ведь правда всё равно когда-нибудь всплывёт наружу.
— Значит, хотите знать всю правду? Ну что же, будет вам правда.
Эти земли, а точнее, этот село и две соседние деревни раньше принадлежали мне, пока по оговору меня не арестовали и не упекли в Тайной Канцелярии. Меня там продержали два года, пока шло расследование, и хотя прямых улик по обвинениям против меня не нашлось, меня всё равно лишили дворянского титула, а земли отняли. Хорошо хоть дом оставили и хозяйство, иначе совсем бы по миру пошёл, а всё, как я думаю из-за того, что в своё время я выступил с обвинением против боярина Морозова, тогда ещё не являвшимся главой Тайной Канцелярии. Тогда-то он и затаил на меня обиду, но, как многие уже знают, он таких вещей не прощает, и лет через пять, когда на меня был подан наглый донос, ему дали ход, взяв за основу. Опровергнуть я настолько абсурдные обвинения не смог и в итоге лишился всего. Под управлением назначенного управляющего, который обложил всё имущество в деревнях непомерным налогом, деревни стали чахнуть, люди начали бунтовать. Тогда всех старост арестовали и обвинили в подстрекательстве, назначив лояльных новому управляющему, но в моей деревне это не прошло, хоть мы — люди и подневольные, но выбирать старосту могут жители сёл. В итоге я стал старостой в деревне и, как могу, защищаю интересы местных жителей, а вот две остальные деревни начали чахнуть, люди уезжать, так как платить такую подать были не в силах. Вот собственно и весь сказ. Для примера во всех соседних деревнях налоги на треть меньше, и с них как минимум одна шестая часть идёт на развитие деревень. Отсюда и ответ, почему не строится новый мост. Для его постройки необходимо минимум полторы тысячи рублей, это, если строить своими силами, но денег так ни разу и не выделили, хотя я каждый раз подаю заявку об этом. Хорошо хоть тратятся на лекаря, который обслуживает все три деревни, да и то на покупку живы мы собираем всем миром, хотя по закону должен содержать дворянин, которому они принадлежат. В этом году у нас было засеяно только сорок процентов из возможных пахотных земель, так как денег на посевную не хватило, а управляющий весной продал часть урожая, чтобы получить дополнительную прибыль. В других деревнях и того меньше. Что ещё сказать, так как дорога к нам идёт через большой объезд, цены в местных магазинах выше, чем в округе, да и платят они налог по повышенной ставке, — рассказал староста.
— Ну а хорошее, что можете рассказать, — задал я ещё один вопрос.
— Люди под моим управлением хоть и непросто им приходится, но не унывают, работают дружно, живут складно, одной большой семьёй. Если у кого беда, помогаем всем миром. Вот недавно Марфа, которая Тарасова, тройню родила, так мы все скинулись им кто зерном, кто одёжкой.
— Значит, говорите, что соседние деревни налог платят на треть меньше, а на мост нужно полторы тысячи рублей? — спросил я, внимательно смотря на старосту, и почему-то мне казалось, что он не врёт, да и проверить его слова очень просто, тем более это может сделать мой приёмный отец, его ведомство как раз и занимается сбором и систематизацией всех поступающих данных.
