Я хмыкнул.
— Что-то не верится. Если бы ты действительно смирился, то не ходил бы по собственному дому в тренировочных утяжелителях.
Настала очередь Париса усмехаться.
— Ну, конечно же мне хочется вернуться. Показать отцу, что он ошибался, называя меня бездарностью. Однако за десять прошедших лет я не смог сдвинуться с мёртвой точки, как бы ни старался. Так что мне остаётся только тренировать тело, чтобы не сойти с ума.
Я задумался. Конечно, я знал о богах не так много, как они сами. Но мой мир был одним из центральных и боги туда являлись довольно часто. А я, как далеко не последнее лицо в империи, со многими из них общался лично и помногу. Так что общую специфику начальных ступеней пути Власти я понимал довольно неплохо. И подобный ступор, на самом деле, был очень странным.
С учётом его силы, сейчас Парис находился уже недалеко от полного освоения контроля, то есть на самом пике стадии. А значит и десять лет назад было также. Допустим, что Парису было сорок, хотя скорее даже меньше. Десять лет назад — это тридцать. В таком относительном захолустье, как Морай, почти полное преодоление трёх Кар в таком возрасте должно было считаться выдающимся результатом. У него определённо был большой талант, и тем не менее по какой-то причине преодолеть Кару забвения у него не получалось…
— Слушай, а что ты помнишь из времени до изгнания?
Он пожал плечами.
— Почти ничего. Кара стёрла большинство воспоминаний. Я даже лицо матери не могу вспомнить. А что?
— Да так, интересно…
То, что потеря памяти была такой глобальной, лишь подтверждало, что он уже почти завершил Кару. Странно, очень странно…
— Ты хочешь ему помочь? — Тала с любопытством смотрела на меня.
— Думал об этом, да, — кивнул я, поймав лёгкую улыбку Париса. Однако он ничего не сказал, продолжил попивать свой отвар, явно не собираясь больше вмешиваться в наши с Талой разговоры.
— То есть на это время есть, а на то, чтобы ответить на чувства Лины — нету?
— Ой, вот пристала! — я недовольно поморщился. — К тому же это совершенно разные вещи, ты не можешь этого не понимать!
Она захихикала.
— Ладно, я просто шучу. Он вроде неплохой, так что я совершенно не буду против, если ты ему поможешь. Тем более что в одиночку к цели двигаться всегда сложнее, чем с кем-то.
— Спасибо за разрешение.
— Не за что!
— Слушай, — я повернулся к Парису, — как ты смотришь на то, что я хочу тебе помочь решить проблему с Карой?
— Положительно, естественно, — улыбнулся он. — Правда, не думаю, что у тебя получится. Я уже всё перепробовал.
— Ну, как говорится, попытка не пытка.
— Это правда. Терять мне всё равно нечего. Какие у тебя идеи? — а он согласился куда проще, чем я думал.
— Сначала спрошу: как ты относишься к Пяти Кулакам?
— Да особо никак. Я их основал, чтобы меня никто не беспокоил и чтобы продукты вовремя доставляли.
— То есть ты не будешь против, если они немного так вымрут?
— Если мне будет кому поставлять продукты — то как угодно.
— Хорошо, — я почему-то так и думал. — Идея у меня пока что одна: чтобы тебе помочь, нам надо выбраться из заброшенного квартала. А для этого ты должен мне помочь устроить здесь небольшую резню.
Глава 17
Сражение с Парисом не состоялось, однако я уже настроился на бой с третьей Карой этой ночью, и менять планы не собирался. И раз уж тут сравнительно недалеко находилась база Пяти Кулаков, а однорукий бог был не против устроить геноцид собственной банде, то почему бы, собственно, и нет?
Конечно, немного жаль было, что такой хороший план рассорить Кулаков и Кривоносых, подкинув тело Кирика, оказался особо бесполезен. Но, с другой стороны, кто знает? Возможно это мне ещё пригодится. Всегда лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть.
— Если сможешь вырубать, не убивая — то лучше так, — произнёс я, когда мы остановились перед воротами штаб-квартиры.
— Ты такой милосердный или просто хочешь их праджню? — улыбнулся Парис, уже прекрасно понимая ответ.
— Даже не представляешь, насколько я милосерден. И ещё, не против, если я заберу себе обоих лидеров?
Он пожал плечами.
— Я же сказал: как угодно.
— Ну, тогда отлично. Постучишь?
— Можно, — кивнул он.
Однако прежде завёл руку за спину и стянул через голову свой мешковатый балахон. Под ним обнаружилась лёгкая белая рубаха, а поверх неё — металлическая “безрукавка”, стальные обручи на плече и предплечье, а также большая железная сфера на месте культи. Она, похоже, была нужна для того чтобы уравновесить две стороны тела и избежать перекосов и искривлений.
Один за другим он расстегнул крепежи и сбросил на землю утяжелители. Судя по тому, как глубоко эти железяки вошли в довольно неплохо утрамбованный грунт, в них было даже больше веса, чем я думал. Конечно, даже без использования энергии его физическая сила была почти на порядок больше нормы. Но даже так это было на грани неадекватности.
— Ох… — он с явным удовольствием потянулся всем телом. — Каждый раз когда снимаю — это такое наслаждение…
— А я думал, что ты в них так и ходишь с самого попадания в заброшенный квартал, — хмыкнул я.
— Ты чего? — он посмотрел на меня как на сумасшедшего. — Мыться и спать тоже в этом всём предлагаешь?
— Логично. Ну так что?
— Да-да, уже.
Подойдя к воротам, он глубоко вздохнул и я ощутил дуновение столь сладкой энергии третьей Кары. А потом даже без особого замаха он ударил в самый центр, в висящий на воротах замок.
Обитые полосами металла створки не лопнули, как это было с дверью в дом Париса от моего удара. Однако выгнулись вовнутрь и с громким хлопком слетели с петель. А затем, пролетев пару метров, грохнули во внутреннем дворе базы. Тут же послышались недовольные голоса, затем в окнах зажёгся свет, затопали ноги.
— Ты — налево, я — направо, — бросил я, проходя мимо Париса.
Он лишь кивнул.
Пять Кулаков заняли, похоже, бывшее поместье какого-то богача. Трёхэтажный дом с двумя выступающими вперёд крыльями казался огромным, и богов там явно было немало. Однако на этот раз, в отличие от всех предыдущих, я мог не торопиться. На помощь Пяти Кулакам уже никто бы не пришёл, не было силы над ними, кого мне стоило опасаться. А потому можно было насладиться процессом.
Так что, повернув алебарду так, чтобы атаковать не лезвием, а плоской поверхностью, я вошёл в боковую дверь правого крыла. И пошла потеха.
Боги первой Кары были для меня сейчас не сильнее детей. Вторая Кара — уже посложнее. Но моих сил теперь вполне хватало, чтобы пробивать их укреплённые тела, а в атаке они не сильно отличались от богов Кары боли. Единственные в штаб-квартире, кто мог создать для меня проблемы — это парочка лидеров третьей Кары. Но, естественно, сразу же они на меня не бросились.
И в течение следующих нескольких минут я наслаждался распространяющимися от меня воплями и хрустом костей. Ломать руки, ноги и рёбра можно было и плоскостью алебарды, а оставлять на телах богов огромные гематомы так и вовсе было куда удобнее.
Мне не нужно было их убивать. Потом, когда всё закончится, у меня будет ещё много времени, чтобы поглотить их праджню. Так что было достаточно лишь убедиться, что в ближайшее время они не смогут встать и убежать.
Однако всё-таки далеко не к расправе над мелкой шушерой я стремился.
Первым, что я ощутил, был наполнивший рот сладкий привкус. И лишь потом смог уловить направленный в меня таран из сконцентрированной праджни. Это было что-то среднее между простой силовой волной и точечным энергетическим лучом. Вот только мощь этой штуки оставляла желать много лучшего.
Мне было достаточно просто встать поустойчивее и выставить перед собой алебарду, чтобы таран первым напоролся на её остриё. Атака попросту лопнула, потеряла силу, и до меня донёсся лишь отголосок, похожий скорее на дуновение ветерка. По сравнению с Кириком сейчас мне попался противник определённо куда менее опасный. Да и я успел прибавить в силе…
