самый лук успела экипировать ещё до того, как я к ним вышел.
Стоим, молчим. Для антуража не хватает только пресловутого кустика перекати-поля или закручивающегося смерчика из опавших листьев.
— Полагаю, я должен напомнить, что вы сами сказали, что не против, если я буду призывать демонов и поднимать нежить, ну… вот тут нежить с проблемой и разобралась.
— Ага… — неуверенно ответила низкорослая остроухая, — только одно дело — когда кто-то поднимает нежить и её контролирует, а совсем другое — когда… вот так вот, — тут явно по смыслу было «дикая нежить сама бросается и загрызает». Но эти авантюристки с головой дружили и потому явно не торопились высказывать какие-либо претензии или ещё как демонстрировать своё «неуважение» к существу, что только что вырезало два десятка человек, к слову, вооружённых. В основном топорами и дубинами, но имелись и несколько мечей, и защитная амуниция. Да и вообще, с учётом того, что из себя представляют вампиры этого мира, я удивлён, что они меня сразу не атакуют или не пытаются сбежать.
— Эх, ладно, — встряхиваюсь, внутренне приходя к решению, что крови я напился изрядно, самочувствие отличное, а если что-то пойдёт не так, то да, будет неприятно, но не фатально, а потому и нечего переживать. — Давайте хоть познакомимся нормально. Меня зовут Фобос, и я не собираюсь вас есть, убивать, насиловать или что вы там себе ещё успели напридумывать. Во всяком случае, пока вы сами не попытаетесь причинить мне вред.
— Линвэль, — представилась эльфийка.
— Айвел, — вторила ей низкорослая спутница.
— Приятно познакомиться, — н-да, попытка быть вежливым в такой ситуации выглядела откровенно сюрреалистично.
— Ага, — растерянно ответила низкорослая красотка. — Ну и… мы пойдём? — робко спросила она.
— Нет, — стопорнул я парочку, в чьих позах и эмоциях стали прослеживаться обречённость совместно с решимостью «бороться до конца». — Я понимаю, что теперь на благодарственный поцелуй красотки рассчитывать мне не приходится… что, между прочим, обидно, но у меня есть к вам несколько вопросов, ответы на которые я хочу получить в качестве той самой услуги, о которой мы договорились. И учтите, я могу чувствовать ложь, поэтому отвечайте честно.
— И нас по завершении разговора не съедят? — с подозрением спросила эльфийка.
— Нет. И я уже говорил это, — дёргаю щекой в лёгкой досаде. — Понимаю, что на фоне кучи трупов это звучит не очень убедительно, но я не собирался тут никого трогать. И не тронул бы, если бы меня не пытались прикончить. Пусть, правда, скорее за компанию, чем целенаправленно, — как же глупо я себя чувствую от необходимости убеждать двух женщин в том, что от меня не надо убегать с истошными воплями после того, как я их спас то ли от смерти, то ли от коллективного изнасилования бандой разбойников. Но вот реально, а что ещё делать-то? Так мы хотя бы продолжаем разговаривать, а не переходим к боестолкновению.
— Хорошо, — послушно отозвалась Линвэль, — какие у тебя вопросы? И… может, не будем вести беседу посреди вот этого вот… беспорядка? — она окинула взглядом округу.
— Ну… разумно, — вынужден был признать я, повторив её жест. Вид мёртвых тел и обескровленного полуорка, ощущавшегося самым сильным, но оказавшегося далеко не самым вкусным, вряд ли способствовал их душевному равновесию. — Тогда давайте зайдём в дом, — киваю на строение, откуда мы только что все вышли.
Авантюристки покивали, но дальше двигались не очень уверенно. Со стороны это выглядело так, будто их разрывает от противоречивых желаний, с одной стороны — припустить наутёк, с другой — спрятаться в укрытии, а с третьей — не поворачиваться ко мне спиной, чтобы пропустить меня вперёд и дальше по обстоятельствам, возможно, всё-таки припустить, а возможно — и напасть. Но ничего, справились, и вскоре мы уже были в прихожей, где они недавно посвящали меня в ситуацию.
— И всё-таки, как ты можешь заходить в дом, не спрашивая разрешения тех, кто внутри?! — нервно переминаясь на ногах, возобновила разговор Линвэль.
— А, это… — а ведь Джошуа мне что-то такое рассказывал… как и про растворение текущей водой, кстати... — Я забыл, — решаю быть честным.
— В каком смысле забыл? — хлопнула зелёными глазами эльфийка.
— В том, что я слышал, что у вампиров с этим должны быть проблемы, но слышал я это очень давно и сам с этим не сталкивался.
— Ага… — авантюристки переглянулись.
— Так зачем ты пришёл в эту деревню? — спросила на этот раз Айвел.
— Купить плотной ткани, а то палатка прохудилась, — не нашёл я причин скрывать данный факт.
— Какая палатка? — большие глаза эльфийки стали выглядеть более округлённо, да и общий эмоциональный посыл, что им обеим тоже очень неловко от этого разговора и они без понятия, что делать и что тут вообще происходит, стал крайне чётко ощущаться.
— Обычная палатка, — я понимал причину их затруднений, но также уже осознал, что от объяснений всё станет только хуже. Причём всем.
— Зачем тебе палатка? — тут же доказали они мою правоту.
— Затем же, зачем и всем остальным. Я в ней сплю.
— Но ты разве не должен спать в гробу? — почти возмутилась Линвэль.
— Нет, не должен.
— Почему?
— Может быть, вы прекратите задавать вопросы, ответы на которые делают всю эту ситуацию тупее с каждой секундой? — вежливо попросил я.
— Х-хорошо, — вновь переглянувшись, пошли мне навстречу авантюристки.
— В общем, ситуация такая, — решаю дать немного объяснений для снижения накала напряжения, — я действительно пришёл сюда только прикупить мелочей в дорогу. Нападать ни на кого не собирался, похищать тоже. И вы тому, кстати, прямое доказательство, потому как, заснув в одном доме со мной, вполне себе проснулись. Кровь я пью, это правда, но большую часть жизни питаюсь кровью животных, — ни слова лжи, между прочим! Большую часть этой жизни так оно и было. — Кровь диких зверей — редкостная гадость, к слову говоря. Ощущается примерно так же, как протухшее мясо, поэтому вот в таких ситуациях, — кивок в сторону улицы, — я немного срываюсь. Но повторюсь: просто так на прохожих я не бросаюсь, и если вы сами не попытаетесь устроить мне какую-то подлянку, я вам ничего плохого не сделаю. Пока понятно?
—
