— К порталу в Нижний мир, — вздыхает командир.
Вымесы приуныли. Лучше уж нырнуть в аквариум с пираньями, чем хоть на минуту заскочить к иномирянам. Но, напав на лицей, британцы засветились. Покинуть Россию удастся только через порталы, да и цели по-другому не передать в Афган.
— А где у исламистов порталы, сэр?
— В пещерах, где-то под Сулеймановыми горами, — командир зевает. — Тебе какая разница? Отдадим школьниц тамошним и сразу домой.
— Это да, — Джонсон заглядывается на спящую девушку. Пепельноволосую красотку в топике и шортиках. Настоящая секс-бомба, даром что малолетка. — Сэр, а пока везем, можем их…
— Нет, — сам командир с сожалением посматривает на черноволосую девушку, хрупкую, как хрустальная ваза, и прекрасную, как лунная ночь. — Приказ четкий и ясный. Доставить, не повредив. Их как приманку будут использовать.
— Понятно, сэр.
Вертолеты уносятся сторону леса. Там под видом заброса спрятана тайная база «Блэкаута», до которой пока еще не добрались царские жандармы.
* * *
По прилету в Алмак мне на шею кидается полногрудая негритянка в белом халате.
— Сенкью-сенкью, — тараторит высокая африканка, прижимаясь к броне огромными грудями. Кажется, что чувствую их жар прямо сквозь полисплав.
Я смотрю вниз поверх ее спины и утыкаюсь взглядом в огромные шарообразные ягодицы. Даже арбузов таких не бывает! Ох, сейчас сквозь броню кол пробьется.
В стороне стоит Мишель, причесанная, расфуфыренная, как кокетка. И довольная донельзя.
— Фатима, — безмолвно произносят алые губы латинки.
А, понятно. Кажется, ее сестру должны были вылечить.
— Пожалуйста, сударыня Фатима, — за плечи отстраняю африканскую гурию, пока не прыснул себе в броню. Слишком напористо прижалась, хоть бери ее тут на вертолетной площадке. — Одного «спасибо» достаточно.
Но едва делаю два шага прочь от мечты авторов порнокомиксов, как ко мне прижимается новая милашка — изящная японочка. Здесь афродизиаков нет и в помине. Нежно так прильнула, хочется закрыть собой, оберегать…
— Аригато….Спасибо!
Опять бросаю вопросительный взгляд на латинку.
— Морукама, — шепчет заведующая моего трехдневного гарема.
— Моркума-сан, польщен вашей благод…
— Сдрыснула, азиатская проститутка! — по-солдатски резко характеризует японочку Бестия. Уперев ладонь милашке в лицо, спецназовка отталкивает ее от меня. — Здесь тебе ничего не светит. Мужик занят. Вам, швабры, тоже повторить?
Последнее предложение относится к выстроившейся очереди из «медсестричек». Ого, сколько собралось. Взвод чирлидерш. А я и не заметил. Фатима, видимо, затмила красоток своими выпуклостями.
Знаменитости взгляд Бестии не выдержали (да и кто выдержал бы?) и поспешили ретироваться из ее обзора. Мигом площадка опустела. Одна Мишель бочком ко мне подвинулась.
Взгляд Бестия снова наполняется яростью.
— Я не приставать, а по делу, — кидает ей латинка и поворачивается ко мне. Пахнет от актрисы свежо и приятно, на ум приходят дыня и капучино. — Любишь польский балет? Наши полячки вечером выступят в клубе.
— Клубе?
— Да. Так назвали тронный зал, там мы решили с девочками выступать вечерами. Радовать тебя будем после всех этих боев, — она почему-то кивает на Бестию, будто это с ней я дерусь в горах. — Командиры твоей дружины тоже обещали прийти. Мужские разговоры, представление с красивыми женщинами — что еще нужно герою для отдыха?
— А медсестрой поработать ты таки не хочешь? — взбрыкивает Бестия.
В ответ Мишель с улыбкой поднимает руки. У Ясны с Бестий округляются глаза:
— Да ладно!
Я не понял прикола: что девушек поразило? Ну да, постригла ногти. Но они же мешают.
— Днем медсестрой и работаю, — важно кивает Мишель. — Двум обстрелянным патрульным сегодня обезболивающее вколола.
— А не жалко? — спрашивает Ясна. — Не патрульных — ногти? Ты же ими во всех журналах светила. Привыкла ходить когтистой.
— Да чего уж теперь, — важно отмахивается латинка.
Под шумок женских разговоров я сбегаю куда подальше. Балет? Можно, если делать нефиг будет. Но медитации сами не выполнятся. Астральное тело надо восстанавливать, блиндер.
* * *
Аяно задумчивым взглядом провожает Перуна. Рука японки тянется к рукояти катаны — там, где должен свисать шелковый темляк, ее боевой орден. Пустота. Злость накатывает на Аяно.
Заносчивый школьник! Это надо же иметь такую наглость — назваться богом войны. А еще — обзавестись треклятым гаремом на военной базе. Мы что, по-твоему, в Афгане в игрульки играем?! Не успел из вертушки спрыгнуть — как сразу давай тискаться с этой черной сисястой горой! Родину так не защищают! Она даже не русская!
— Слепой кот, — тихо выцеживает Аяно, зная, что слепец ее прекрасно слышит. — Нужно обсудить Перуна. Ты ведь наблюдал за ним всё время?
— Наблюдал, — кивает Кот. — Многое стало понятно. Думаю, Перун из тех, кого можно приобщить к выработке тактических действий.
— Чего?! — Аяно не верит услышанному. И этот туда же? Потек, как Бестия с Ясной? — Быстро за мной. Обсудим подробно.
* * *
В «клубе» «медсестрички» убрались, вымели сор, крупные обломки тоже оттащили. Сейчас тут пахнет чистящими средствами, табаком и мужским одеколоном. Последние два запаха из-за заполнивших тронный зал дружинных командиров. Пригласили бойцов, начиная с сотников. Некоторых выделившихся десятников Ливер тоже взял. Командиры батальона Имперских мечей также заглянули. Ну и «зори» в полном составе пришли.
Вечером за мной заскочила Бестия. Объяснилась она так:
— Эти телевизионные проститутки все равно тебя туда затащат. Так лучше я буду рядом. Уберегу тебя для твоих женщин.
— Только лишь для них? — усмехнулся я. Спецназовка лишь покраснела и обозвала меня изменником.
В общем, полячки танцуют неплохо. Наверное. А может и нет. Ни бельмеса не секу в балете. Могу оценить только худенькие стройные ножки — вот они хороши, да. Пару раз ловлю устремленные на мою кевларовую маску взгляды солистки — какой-то мегакрутой балерины. Ливер от нее кипятком писается. Полячка для начальника штаба знаменитость. Уже который день не решается попросить автограф, вот и сейчас мнется рядом.
— Серега, блин, — не выдерживаю я. — Ты — командир штаба и дружины, а она рядовая медсестра, пускай и звезда где-то там в Европе. Какой, нафиг, попросить? Прикажи!
— Перун, это личные отношения, вне устава, — заявляет мне командир. — Я не могу давить. Это должно быть добровольно.
— Так, я не понял: речь про автограф? Или ты ее в постель собрался затаскивать?
Сергей смотрит на меня как на богохульника.
— В постель?! Матильду Купешу?! Нет, конечно!
— Тогда я точно ничего не понял.
Нашу беседу прерывает Аяно — японка в черном мундире вклинивается боком.
— Поручик, — называет она меня по чину, довольно низкому. — Нужно кое-что обсудить.
Что действительно нужно — тебя на место поставить, это да.
— Нужно так нужно. Сергей, желаю тебе победы в твоем намерении!
Мы отходим с японкой за спины зрителей в угол клуба.
— Значит, демоник, — выдает Аяно. — Почему раньше не сказал?
С Котом она уже пообщалась.
— Потому что ни черта я тебе не должен, — фыркаю, — Устав «Красных зорь», помнишь? О моих способностях ты знаешь всё, даже о «мигании» сообщил отдельным рапортом. Об их происхождении же докладывать не обязан.
— Я сама писала этот устав! — рычит Аяно. — Соблюдай субординацию, поручик! Я — твой командир!
— Да пошла ты, командир!
— Что?! — распахивает она глаза. — Под трибунал пойдешь!
Хватаю ее за плечо и притягиваю к себе. От удивления она не успевает даже дернуться.
— Без меня ты сдохнешь в этой войне, — рычу ей в растерянное лицо. — Сегодня сама убедилась. Твоих людей я уже спасал два раза. Я знаю, как победить демонов. Знаю их слабости.
— Да пошел ты! — она сжимает мою руку на своем плече. Пытается разжать мои пальцы.
