— А там что? — спросил я. — Взрывчатка?
— Пирожки с капустой, в столовке взял сегодня. И ещё жрачки, ты же точно ничего не взял.
— Ничего.
Ехал я не напрямик, а через переулки, которые знал с детства и сейчас вспоминал. Тут они замучаются нас искать. Там дальше быстро переехать через трассу в глухом месте, и сразу в поле. Потом через лес, и мы далеко от города. Там подумать, куда рвать дальше.
— Женя, глянь родионовскую папку с бумагами. Что там?
— Я в них будто понимаю!
— Всё равно глянь, надо знать, есть смысл их Крюкову передавать.
Нас подбрасывало на каждой ямке. Я ехал, думая, что делать дальше. Вариант играть в Рэмбо здесь точно не пройдёт, рано или поздно завалят. Только брать своих и рвать отсюда подальше, хотя мне очень этого не хотелось. Ведь в городе оставались незаконченные дела.
— Тут хрен проссышь, — Женя переворачивал листы, не забывая поедать пирожок с капустой. — Но чё-то мутное. Вот аренда у города за какие-то копейки, это наверное тот второй зал, который в ДЮСШ. Семёнычу его передали, но тут расписка с его подписью себе оставили, что он им его пересдаёт, какому-то ООО «Золотой Ключ». Семёныч даже не посмотрел, что подписывает.
Нас подбросило на ямке. Женя придержал автомат, продолжая копаться в бумагах.
— Какой-то Чиркизов подписан, подставное лицо, наверное. Во, Родионов ещё автоматы игровые заказал, предоплату сделал. А Фролов перед этим взял деньги со счёта фонда, который спонсирует избирательную кампанию Крюкова. Вот и даже расписка есть от Фролова. Кхе! Всё в папочке.
Женя достал второй пирожок.
— Да они этого Крюкова поимели без мыла. Крюков должен были совместно с Родионовым секцию переоткрыть, а Родионов с Фроловым на его бабки купили себе игровые автоматы во второй зал, а будут чесать, что там спортивная секция по бумагам. Крюков же не поедет заниматься, сфоткается пару раз у вывески и всё. Он же в депутаты уедет, чё ему в Новозаводске потом делать?
— А говорил, не разбираешься в этом.
— Кхе, сам не ожидал.
— Ладно, суть я вроде понял…
Я выехал на трассу, которая шла вокруг города, и с неё же сразу съехал на обочину и выехал в поле. Съехали вниз под крутым углом, потом забрались на горку, а вездеходный Луазик вывез.
— Они хотели забрать себе тот зал, который был у Семёныча в пользовании, — сказал я, выруливая. — Но должны были дать второй зал ему, для секции. Но не дали. Вернее дали, но сразу отобрали.
— Му***звоны, — Женя доел пирожок и закурил.
— Думали, Фрол меня запугает, чтобы я больше Крюкова не беспокоил. Может, потом бы меня грохнул, вполне мог. Крюков и сам говорил, все вопросы с Фролом, ему некогда с таким разбираться. Получается, они с Родионовым Крюкова кинули, а подставили меня. Вместо секции будет второй зал, а весь пивзавод охотится за нами.
— И что нам делать? — Женя достал уже третий пирожок.
— Или сваливать, или подождать, когда всё схлынет, тогда с Крюковым связаться, объяснить. Хорошо, что ты никого не завалил, тогда бы не получилось. Нас бы и братва искала, и менты тоже. А так…
— Надо всё равно с ними разобраться, — спокойно произнёс он. — С некоторыми. С Родионовым уж точно. И тем, придурком психованным, который на девок лезет. А с Фролом пусть Крюков сам решает, кто кого кинул. Так что не дело нам уезжать.
— Пока перекантуемся где-нибудь.
Я выехал на просёлочную дорогу. Тут лужи и ямы, эти паркетные джипы братвы здесь не проедут. Но нива вполне может.
— Но вот если бы я руку не сломал Фролу, — Женя задумался. — Может, было бы полегче разговаривать?
— Нет, он бы меня порезал или пристрелил бы потом. Всё ты правильно сделал.
— Ну так должен же тебе, кхе! Ты же меня тащишь везде за собой, а то бы бухал я сейчас.
— Это я тебе должен.
— За что это? — он удивился.
Я махнул рукой. А за то, что тогда, в прошлый раз, я оставил его одного, никому ненужного, вот он и погиб. А человек сейчас жизнью рискует за меня, кто ещё на такое способен.
Но этот должок я возвращаю, главное, выпутаться из этой истории живыми.
— А ты молодец, Волк, — сказал Женя, встряхнув руки. — Не сдрейфил, как стрелять начал. Обычно, когда пули над головой летят, душа куда-то вниз уходит. Или вообще, выходит, вонь потом от неё стоит и штаны не отстирываются. У новобранцев часто так, не привыкшие ещё.
— Ну, я же знал, кто стреляет. Сразу понял, что ты.
— А ты помнишь, где дача у моей бабки была? Ездили же тогда перед армейкой, помнишь? И девок тогда брали, кхе! Эту рыжую, и ту блондиночку.
— Сейчас туда нельзя, они могут узнать про твою дачу. Давай-ка знаешь куда, — я задумался, выворачивая руль. Машина заезжала в лесок. — У деда друг был, помнишь, они с ним в шахматы играли постоянно? У него борода ещё была, как у Льва Толстого.
— Что-то припоминается, — Женя задумался. — Он же вроде умер.
— Да, а дед говорил, что дача без дела стоит, родственники за неё судятся, но продать не могут. Найти бы её. Там перекантуемся. Хреново, что бензина мало. А на заправках телефоны, там сразу про нас скажут.
Я опасался, что за дачным посёлком тоже могут следить, поэтому объезжал его у реки, где проехать было сложно. У посёлка были машины, но обычные, на таких братва не ездит. Некоторые горожане вместо того, чтобы гулять, приехали на выходные сюда, поработать на даче. Видны поля с ровными рядами картошки и стены подсолнуха.
Заросли травы огромные, а уж у нужной мне дачи так вообще полынь вымахала почти выше забора. Зато тот домик я вспомнил сразу, мы в прошлом году с дедом ездили сюда, посмотреть, что творится. Дача на отшибе, и стояла чуть на холмике. Неплохое место, и вокруг есть дома.
Но слишком близко к городу, могут приехать сюда. Да, пока обыщут дачу деда, потом покойной бабки Жени, а все они в разных местах, но… а бензина надолго не хватит, чтобы уехать далеко. Как бы поступить?
— Давай машину в другом месте оставим, — предложил я. — А сами сюда, никто не знает, где мы будем сидеть.
— Во, точно! В какой-нибудь другой даче бросим, пусть там хоть обыщутся.
В километре отсюда, с другой стороны посёлка, нашли ещё одну заброшенную. Судя по траве, в этом году сюда точно никто не приезжал. Мы открыли разбухшие деревянные ворота и загнали машину внутрь через заросли крапивы, потом закрыли.
Здесь даже домика не было, только распахнутый сарай, откуда вытащили всё. Но зато за забором машины не видно. Могут выдать следы, но уже вечерело, а даже если как-то найдут, мы сами-то будем с другой стороны.
Осторожно пробрались через крапиву назад (Женя несколько раз крепко сматерился, когда его обожгло) и вернулись к той даче друга деда Бори. На территории был одноэтажный домик, в котором из мебели остался только сломанный деревянный стол, шкаф с выломанной дверцей и две табуретки. Ещё была печка, которой мы пользоваться не могли, и просторный чердак. На него мы и залезли, чтобы видеть, кто подъезжает к посёлку со стороны трассы.
— Ты только пирожки взял? — спросил я, когда мы устроились.
— Не только. Как знал, что придётся покататься.
У него ещё была с собой горсть таблеток сухого топлива и две пачки китайской лапши с иероглифами. Не Доширак, сам доширак тогда мало кто покупал, он был намного дороже. Вкус у этой лапши очень специфичный и слишком острый из-за приправ, но есть было можно, если привыкнуть.
На первом этаже мы нашли алюминиевую посудину, в которой смогли разогреть немного воды и заварить мелко поломанную лапшу. Женя тем временем собрал дедово ружьё-вертикалку и поставил у стенки рядом со своим калашом.
— Ты его с Чечни привёз? — спросил я, кивнув на оружие.
— Не, тут купил, — он быстро ел лапшу пластиковой ложкой, которая лежала в пакете. — Москвича же тогда продал и купил у прапора одного. Хотел сберкассу вынести, кхе!
— Ну и планы у тебя.
— И не говори. Но откладывал-откладывал, а калаш так и лежал в подполье. Стыдно было мне грабить, представь себе, вот и не пошёл на дело.
