Я тоже улыбнулся. В первые месяцы нашего знакомства, что Огль, что Ротод, постоянно говорили эту фразу. Причём мы ещё и ехали в Дарг, где когда-то познакомились.
— Так что за тёмные культы?
— Если коротко — каннибалы, — ответил горец, чем рассеял всю мою расслабленность, — В местах где нет аномалий, зелье достать дорого и сложно. Рано или поздно, кто-то богатый и обличённый властью, находит другого такого же, они находят сильного мага, у которого нет денег и власти, и поступают с ним как с магическим зверем. Почти как северо-западные рода, которые поедают печень сильного врага. Как ты помнишь, там тоже мало аномалий. Культы появляются там и тут, их периодически находят и уничтожают, они не связаны между собой, но они могут встретиться, и охотятся на сильных магов без связей.
Лицо Огля по мере продолжения рассказа становилось всё менее подвижным. От осознания что такое действительно происходит, меня чуть не стошнило. Я конечно смотрел тот фильм про спортивную команду самолёт которой разбился в горах. Да и в Марсианине космонавты предполагали такое развитие событий. Но ради магии? Впрочем чему я удивляюсь? Люди. Но осознавать такою правду про представителей своего же вида было тяжко. Я перекрестился и прочитал пару молитв. Стало легче.
— Значит не стоит без особых причин показывать что я сильный маг, — подытожил я.
— И с причиной тоже не стоит, но ты не удержишься.
Я кивнул, понимая, что горец прав.
— А у вас в Оделоте?
— Раньше, я бы сказал что такое невозможно. Сейчас скажу — маловероятно. У нас есть определённые традиции. Можно сказать что мы даже гордимся малым запасом магии.
— Уже лучше, — кивнул я.
Разговор затих, и я снова отстал. Сзади раздался топот. Какой-то всадник отчаянно гнал свою лошадь. Мы на всякий случай подготовились к бою, но когда всадник приблизился, расслабились. Оказалось что это Китаф, новоявленный неофит ордена Православия. Я его так и прозвал Оглашенный. Если кто не знал, так называют людей, которые решили креститься, но еще не крестились. Между прочим, раньше, в оглашенных могли ходить достаточно долго, прежде чем стать мирянами. В литургии, а это название еженедельной и не только службы, вторая часть так и называется: «Литургия оглашенных», и в конце этой части оглашенных просят выйти из храма. Я попросил Гнева не кидаться на лошадь Китафа, точнее как оказалось на коня.
— Мирянин Тимур, я обязан вас сопровождать, дабы свет истинной веры не покинул этот мир.
Слово мир он кстати произнёс на русском. Эпик фейл. Очередная попытка разжевать ему структуру церкви и основы православия потерпела критический сбой, по причине несовместимости устанавливаемой программы и операционной системы. Я страдальчески посмотрел на Огля, но тот пожал плечами и поехал дальше. Я вздохнул.
— Коню дай шаг — загонишь. А она между прочим ни в чём не виновата.
Китаф кивнул, спрыгнул, и повёл коня в поводу, постепенно отставая. Но мы двигались шагом, и каждые метров сто, он догонял нас бегом, всё так же ведя коня. Через пару километров, когда она отдышалась, он снова взобрался в седло, и догнал меня. Кажется только что поездка стала субъективно длиннее раз в пять.
К вечеру оказалось что не только субъективно. Пришлось перераспределять вес поклажи коня Китафа, которого он никак не успел назвать. Иначе он нас тормозил. Он и после нас тормозил, но не так сильно. Утёс после двух лет на севере был быстр и вынослив не в пример Гаврюше. Да его так назвал я. Да это имя коровье, но кто кроме меня это узнает, если я не расскажу. В общем Гаврик, даже после того как с него сняли всё что можно, тащился даже медленнее чем Звёздочка с сотоварищи. Их Огль выбирал в том числе за скорость, за что доплатил. Но даже так мы умудрялись делать по пятьдесят-шестьдесят километров в день. Ну по моим субъективным ощущениям. В этой части мира никаких столбов вдоль дорог не было, в остальной, вроде как были, но не везде, поэтому ориентировался «на глазок». К вечеру четвёртого дня добрались до Дарга, переночевали, пополнили припасы, и я порасспрашивал местных о писаре с дефектом речи. Огль с Ротодом как всегда оказались правы. Ньер был убит почти три года назад, во время передела власти в теневой гильдии. Так что наше бегство в те времена, спасло мне жизнь. Наутро мы отправились дальше.
Постепенно у нас выработался режим. Небольшая тренировка, завтрак, часа четыре на конях, перекус с разминкой и уходом за нашим транспортом, снова часа четыре верхом, полноценная тренировка, ужин, игра с волчатами, сон. Волчата в дороге иногда ловили себе что-то перекусить, в прямом смысле, в сёлах на них смотрели с опаской, в городах раздражённо. Когда мы проезжали через населённые пункты, я внимательно смотрел чем живёт народ. Не стеснялся спрашивать как они делают те или иные вещи, расспрашивал встречающихся торговцев о том что и куда везут, и старался всё это записывать. Вечерами перед сном просматривал собранную информацию, и прикидывал: как куда и зачем ходят разные товары, где, чем и почему питаются, и придумывал аналогии с землёй. В городах Огль спрашивал о мастерах фехтования, и если таковые были, мы останавливались на день. Горец шёл к ним устраивать бои. Отчасти это было похоже на анимешное «ваше додзё слабое, я вызываю на бой вашего мастера/первого ученика», но делалось это всё очень вежливо. Очень часто бой проводил не Огль, а я. Но после моих побед, которые случались достаточно часто, всегда шёл бой Огля с местным мастером. При этом если я проигрывал, местные мастера всегда останавливали бой чуть раньше, также как Огль с местным мастером всегда расходились не завершив поединок. При этом я не всегда мог понять кто же одерживал верх, пока вечером это не объяснял мне Огль. В некоторых городах было по несколько школ фехтования, и тогда Огль просил мастеров
