Хотя я не знал, о чем спрашивать.
Да, девчонки из «Балды» странные, но в конце концов они не с Земли, они выросли в иной культуре, смотрят на многое иначе, и что-то не так с их прошлым, вспомнить хотя бы неуверенные ответы Явонды на невинные вроде бы вопросы… но отказать им в принадлежности к человеческому роду? Наверняка у Сыча опять шарики заехали за ролики.
Немудрено, учитывая его убеждение, что мы все давно умерли и попали к духам предков, в мире которых и проходим разные испытания.
Офицеры завтракали отдельно, и я обратил внимание, что Шредингер внимательно разглядывает некие предметы, разложенные на полу. Когда поднял один из них, изогнутый кусок металла вроде деформированного гаечного ключа, я понял, что это такое — добытый нами в центре неведенья ключ.
Тогда его забрал Ингвар, ну а затем эта полезная в хозяйстве вещь перекочевала в поклажу к командиру взвода, что и логично.
— Что за детский сад? — бормотал Шредингер, кривя и так уродливую физиономию. — Как это можно использовать? Пять кривых железок, и даже вместе их не сложишь?
Ганс хмыкнул и почесал в затылке, а Ричардсон предположил:
— Может там пять отверстий? По одной на каждое. Мы умникам изображения послали?
— Послали, но толку от них, — комвзвода махнул рукой. — Сопли себе вытереть не могут. Вот это что?
И он поднял другую часть ключа, напоминавшую штопор или некое пыточное орудие — сверлить дырки в костях, чтобы истязаемый мучился как можно дольше.
— Непонятно, — Ганс вновь хмыкнул.
Бадави наблюдал за дискуссией равнодушно, его узкоглазое лицо казалось маской, изображением буддийского мудреца, которому до стоваттной лампочки вся суета этого мира. Вроде бы раньше он не был таким… или был?
Хотя мы практически не общались, сталкивались разве что на общих построениях.
— Ладно, в жопу, — сказал Шредингер. — Эй, Аль-Фаранги! Пора заводить шарманку! Поел?
— Так точно, — Хамид сделал последний глоток из бутылки и вытер рот.
А мне вспомнился стих, извлеченный из трактата неких тотальных пацифистов, много веков назад едва не обнуливших Галактику — там облако черное рыщет над златом, там криком кричит разрываемый атом, там в центре неведенья прячется ключ, разобран на части, горяч и горюч.
Ну ладно, облако над златом мы видели, крик атома слышали и чуть без ушей не остались. Центр неведенья едва не превратил нас всех в идиотов, хотя особенно стараться, будем честны, ему не пришлось, гениев тут у нас днем с огнем и по пальцам одной руки старого фрезеровщика.
Разобран на части — очевидно.
Но что с последним утверждение, что означает «горяч и горюч»? Или просто рифма? Словесное украшение? Ну горяч ладно, он был теплым… но горюч?
— База, База, это Штурм… — начал ритуал призыва Шредингер.
Разговор оказался совершенно бессмысленным, ничего нового и полезного нам не сообщили. Известили только, что «наниматели ответа пока не прислали», а «работа с источниками эффекта не дала».
Плохо просили, раз не дала — мог бы сказать продолжавший гордо лыбиться Эрик.
— Собираемся, — велел командир взвода, завершив разговор. — Надо сегодня закончить. Покажем, кто тут настоящие штурмовики!
Впереди ждали очередные темные глубины, и на разведку традиционно отправили наше отделение. Нагахира вытащил свой «бинокль», чтобы изучить лестницу, ведущую вниз из четвертой комнаты, и тут пол задрожал, откуда-то из недр донеслось тяжелое, надсадное гудение, словно там проснулся шмель размером с город.
С потолка посыпалась труха, на мгновение вспыхнула и тут же погасла маленькая ниша над дверью, оказавшаяся светильником.
— Это еще что? — спросил Вася.
Гудение стихло, но его отзвук, след, намертво застрял в ушах, и вибрация из пола не ушла, хотя перестала быть такой сильной.
— То, что нам вряд ли понравится, — буркнул Ричардсон. — Вперед! А точнее вниз!
Глава 15
На лестнице нас поджидали две псевдоживые ловушки, а внизу — прямоугольный зал с тремя выходами.
Тут ниш-светильников было много, и они то и дело вспыхивали, затем гасли вновь, чтобы опять загореться. Берцы стучали уже не по голому бетону, а по пружинящему ворсистому материалу, а у стен громоздились явно предметы мебели, хотя на привычные нам столы и шкафы она походила мало.
Переплетения металлических трубок, увешанных цепочками и веревочками, сросшиеся боками пушистые шары, утыканные шипами, все те же черные обелиски, маленькие и большие, как погребальные камни. Все это разных форм и размеров, в полном беспорядке, то ли собрано зачем-то, то ли отодвинуто в сторону, чтобы освободить дорогу.
Когда в дальнем углу тяжело вздохнуло, я мгновенно припал на колено, выставил автомат.
Вслед за вдохом донеслись шаги, отчетливые, тяжелые, приближающиеся — топ, топ. Качнулись два шара, уложенных на верхушку обелиска, зазвенели цепочки на боку конструкции из трубок.
Но я не видел ничего!
— Что за черт? — Ричардсон поднял с глаз ПНВ, и его калаш выплюнул короткую очередь.
Пули с лязгом вонзились в стену, посыпались на пол гильзы.
— Что там? — спросил Ингвар.
— Призрак, — отозвался командир отделения.
Шаги продолжали звучать, они приблизились, и я невольно напрягся, ожидая, что невидимый ходок вот-вот врежется в меня. Но в следующий миг они пропали, затихли, им на смену пришла тяжелая вибрация из глубин, от которой затрясся весь подземный комплекс.
Первый выход привел нас в выложенное ромбическими плитками помещение с многочисленными дырками в полу и круглыми решетками в потолке.
— Сортир? — высказал догадку Эрик, то ли оставивший клаустрофобию в прошлом, то ли хорошо ее скрывавший.
— Или газовая камера, — флегматично возразил Вася. — Душ. Да что угодно.
Второй проем привел в длинный коридор с дверями вроде того, который мы уже видели.
— Вот ведь настроили, горсть термитов им в кишки, — ворчал Ричардсон, пока Нагахира устанавливал гранату на первой двери, отказавшейся распахнуться после толчков и подергиваний. — Нет бы одну комнату и стрелочку с надписью «Ключик совать вот сюды!». Никакого сервиса.
Мы выскочили обратно в первый зал, в коридоре грохнуло, и мы устремились внутрь, ожидая увидеть стручки, из которых вылезают киборги в остроконечных шлемах и пупырчатых балахонах. Но комната оказалась пустой, если не считать огромного круглого аквариума в центре, в котором парило изображение нашего полигона.
Я не сразу понял, что это — ломаный многоугольник, торчащие из него цилиндрики и кубики, но потом разглядел Воронку, извергавшую дым, и челюсть моя отвисла.
— Оно работает! — воскликнул Вася. — А почему нашей части нет?
— А потому, что она построена людьми, и к «Инферно» на самом деле не относится, — объяснил Ингвар.
Из аквариума донесся чирикающий звук, и мне показалось, что меня тянет вверх, к потолку. Рука поднялась сама, я сделал шаг, и словно вывалился из тела, оказался в сверкающем водовороте, таком лихом, веселом, цветастом… и тут же вывалился обратно, прямиком в душное подземелье.
Судя по ошеломленным физиономиям, нечто похожее испытали все.
Шаги зазвучали в коридоре, очень близко, недовольно заворчал оставшийся там Сыч. ПНВ заело, но я все же поднял его, и в свете моргающих ламп увидел, как мимо индейца проходит высокая размытая фигура, настоящий призрак, как их показывают в кино, разве что нечеловеческий: квадратная голова, длиннющие ноги коленями назад, как у местной охраны, и слишком много пальцев на руках.
Но как эта не излучающая тепла, бесплотная хрень производит звуки?
— Вчера все было мертвое, — подал голос Фернандо. — Но зато ловушки и те трупаки… Сегодня ожило, но опасности пока нет! Почему?
— Если бы знал, сидел с умными головами в теплой лаборатории, — ответил Ричардсон, — а не тут с вами маялся, засранцами. Ладно, поехали дальше!
Следующая комната тоже открылась лишь после взрыва, и предъявила нам похожий аквариум. Только вот опознать то, что крылось в нем, я не смог, а особо всматриваться времени не было, поскольку комотделения погнал нас дальше.
