Бетонная панель перед носом автомобиля поднялась, открывая доступ в тоннель. Водитель невозмутимо тронул машину, и мы покатились дальше.
Путь оказался довольно длинным. Масштабы сооружения впечатляли, учитывая, что его построили в ближайшем Подмосковье и наверняка в условиях тотальной конспирации.
Наконец, после автоматических ворот, сделанных из листового металла, мы въехали в помещение, очень похожее на обычную парковку.
Заняв одно из свободных мест, водитель заглушил двигатель.
— Приехали, — сказал он, — я провожу ко входу.
Водитель довёл нас до лифтового холла и нажал кнопку вызова. Через несколько секунд с мелодичным перезвоном двери лифта открылись, открывая доступ в зеркальную кабину.
— Наверху вас встретят, — сказал водитель.
Мы с Иваном переглянулись и вошли в кабину. Водитель остался снаружи.
— Похоже на идеальную ловушку, — заметил напарник.
— По крайней мере, он проговорился, что мы едем наверх, — улыбнулся я в ответ.
Подъём был скоростным. У меня даже немного уши заложило. И это было странно: зачем строить какие сложные подъездные пути, если всё равно нужно подниматься наверх? Впрочем, у меня ведь не было полной информации об архитектуре комплекса, чтобы оценить замысел.
В лифтовом холле возле дверей нас ждал Дмитрий. Он был в строгом деловом костюме. Только теперь я подумал, что, возможно, следовало спросить о дресс-коде: мы заявились в джинсах и рубашках с коротким рукавом.
— Доброе утро, — приветствовал он, протягивая руку, — мы удачно — шеф готов нас принять прямо сейчас.
— Отлично, — вежливо ответил я.
Из лифтового холла мы вышли в коридор, стены которого были отделаны серым каменным шпоном. От этого помещение было похоже на пещеру.
Через пару десятков метров мы свернули налево и упёрлись в двойные двери, отделанные «под дерево». В них был встроен электронный замок с панелью для набора кода. Развернувшись так, чтобы мы не могли увидеть панель, Дмитрий набрал код, и двери открылись. За ними оказалась небольшая приёмная с чёрным кожаным диваном у одной стены и секретарским столиком у другой. За столиком сидела девушка. Увидев нас, она приветливо улыбнулась.
— О, Дим, с возвращением! — сказала она, после чего нажала кнопку на интеркоме и сказала: — Валерий Михайлович, Дмитрий Сергеевич на месте.
Я не услышал, что ответил начальник, но секретарь кивнула и указала на дверь в противоположном конце приёмной.
— Проходите, — сказала она.
Внешность руководителя сверхсекретного управления оказалась, скажем так, немного неожиданной: шарообразная голова с большими залысинами, круглые очки в толстой оправе и неожиданно добрые глаза.
Увидев нас, он указал на стулья напротив стола.
— Присаживайтесь, господа, — сказал он, — рад видеть.
Мы заняли предложенные места.
— Как раз прочитал отчёт о вашей операции по ликвидации пограничника, — сказал Валерий Михайлович, — в целом впечатляет. Особенно мне понравилось решение о ликвидации. Оно было совершенно правильным в тех обстоятельствах.
— Спасибо, шеф, — кивнул Дмитрий.
— Сергей, я утром говорил с Геной, — продолжал шеф, — мы нашли взаимопонимание по вашему вопросу. Поэтому сегодня, после нашего разговора, зайдите к себе. Вы нарасхват как специалист, — кивнув мне, шеф посмотрел на Ивана, — вы тоже остаётесь в организации, но от вас потребуется больше стандартной работы по нашей части.
— Я не против, но… мне бы хотелось остаться в команде с Сергеем, — ответил Ваня.
— Насколько это будет возможно, — ответил шеф, — но, сами понимаете, есть определённые ограничения, которые лучше иметь ввиду.
— Какие ограничения? — Спросил Ваня.
Шеф улыбнулся, отчего вокруг его глаз появились весёлые морщинки.
— Вы ведь не сможете воскреснуть после смерти, верно? — спросил он.
Я тихо вздохнул.
— Это очень ценное качество. Им не стоит злоупотреблять, разумеется, — добавил шеф, — но и пренебрегать им тоже не стоит. Верно, Сергей?
— Пожалуй, — произнёс я ровным тоном.
— Кстати, возможно, вы бы хотели нам что-то ещё сообщить? — Добавил шеф.
— Хотел бы, — кивнул я, — насчёт артефакта, который я нашёл там, где убили наших парней.
— Да, ценная штука, — кивнул шеф, — мы его уже неофициально охраняем. Непосредственно в вашей, так сказать, резиденции. Но я рад, что вы поняли, что у нас этот предмет будет в лучшей сохранности. К тому же, ребёнок… я лично не люблю, когда дети втягиваются в такие вещи, хотя иногда это и неизбежно… — он вздохнул, потом снял очки и аккуратно протёр их тряпочкой, которая лежала на краю стола.
— Возможно, мне понадобится им воспользоваться, — сказал я, испытующие глядя на него.
— Понадобится — воспользуетесь, — ответил шеф, снова нацепив очки на нос, — это связано с вашей женой, верно? Она каким-то образом во время, так сказать, путешествия потеряла человеческий облик? Или вы ожидаете, что потеряет? Нет, если не желаете рассказывать — я настаивать не буду. Не люблю мешать личное и работу, если это только не касается вопросов безопасности.
Я сделал небольшую паузу.
Слишком сложно было поверить в искренность этого человека. Чего он добивается? Лояльности? Так мне и без того деваться некуда… или, на самом деле, есть куда и я что-то упускаю?
— Наверно, думаете, в чём подвох, верно? — усмехнулся шеф, — что ж, вы правы. Подвох действительно есть. Видите ли какое дело: наш мир стоит на пороге большой заварушки. Собственно, она бы случилась даже без особого влияния внешних, так сказать, сил. И нам очень важно не отталкивать людей, которые могли бы быть полезны в будущем. Понимаете?
— Что за заварушка? — Я приподнял правую бровь; разговор заходил в совсем уж неожиданно-откровенное русло.
— Да всё как обычно, — вздохнул шеф, — нарастающие неразрешимые противоречия между элитами и группами влияния. Попытка захватить контроль над миром, которая почти удалась… старая история, осложнённая современными технологиями. И я далеко не только ядерное оружие имею ввиду, если понимаете, о чём я.
— Ясно, — произнёс я нейтральным тоном.
— Мы достаточно хорошо вас знаем, — продолжал шеф, — у вас были все возможности проявить себя. И теперь я просто не вижу смысла ломиться в открытую дверь. Хоть вы из другого мира — но вы наши люди. Психологически. Любая другая сторона в будущем противостоянии едва ли сможет вас привлечь. У них просто нет того, что нужно вам.
— А что нам нужно? — неожиданно вмешался Иван.
— Думаю, это можно было бы описать как ощущение правильности, — ответил шеф, нарочито медленно, — любое другое определение будет не полным. Где-то внутри вы чувствуете эту правильность. Это отличает наших людей, понимаете, о чём я?
Удивительно, но я понимал. Просчитывая ситуацию, я понял, что у него действительно нет никаких причин что-то недоговаривать, хитрить или устраивать ловушки. Тут шла игра на другом уровне, где искренность и прозрачность — всего лишь базовое условие.
— Понимаю, — кивнул я.
— Мы можем организовать транспортировку артефакта тогда, когда вы готовы будете его передать, — сказал шеф.
— Сейчас? — переспросил я, — но вы говорили, что нужно заехать…
— Можно, скажем, вечером, — улыбнулся шеф, — до этого времени наши специалисты не прогнозируют никаких осложнений.
Я не стал уточнять, что именно за специалисты имелись ввиду.
Глава 26
Я ждал этого дня долгих два года.
За это время мы успели выкупить дом под Звенигородом. Мы с Ваней слетали в несколько командировок. Пару раз пришлось умереть — я сам лез в самые безвыходные ситуации зная, что мою боль можно разменять на жизнь кого-то из парней. Ване это не нравилось; он ворчал: «С тобой на приличном пляже нельзя появиться! Сразу взгляды…» Я отвечал на это, что всегда есть не очень приличные пляжи. Друг парировал тем, что вспоминал про Пашку: «Сына ты тоже в неприличные места таскать будешь? Ребёнку солнце нужно! И море. И отец рядом — в нормальном состоянии». В ответ на это я только улыбался и понимающе кивал.
