class="p1">- В течение года тоже уйдет. Организм изнашивается.
- Лекарство?
- Нет, - Арвис покачал головой. – Разве что она найдет. Но насколько знаю, и маги не способны с ней справиться. Иначе продавали бы. Дорого.
Плохо.
- А… заразная? Сильно?
- Ты. Я. Уже. Наверное. Магичка… маги редко болеют. Если сами.
Чудесно.
Высокая заразность. Высокая летальность. Лекарства нет. Все, что нужно, чтобы почувствовать жизнь острее.
- Но, может, еще ошиблись? - с надеждой предположил Арвис.
Увы, не с Михиным счастьем.
- Ворота, - голос Миары донесся из-за ширм. – Прикажи закрыть ворота. Не хватало, чтобы эту дрянь по округе разнесли. И надо бы в Совет отправить послание, потому что…
Она замолчала и молчание это тянулось и тянулось. В тишине было слышно хрипловатое дыхание баронессы. Поскрипывание досок пола и даже то, как трется ветерок о камни.
- Если, конечно, они еще не знают.
А потом в мире что-то неуловимо изменилось. Неуловимо для Михи. А вот Дикарь вздрогнул и очнулся. И встрепенулась магичка, резко обернулась к приоткрытому окну. И губы её растянулись в безумной улыбке.
- Знают, ублюдки, - с чувством глубокого удовлетворения сказала она. – И купол поставили.
- Купол – это…
- Это купол, - она встряхнула руками. – Зато ворота можно и не закрывать. Деваться нам все одно некуда.
Твою же ж… иных слов и не нашлось.
Ирграм
До леса он добрался незадолго до рассвета. Ирграм шкурой чувствовал, как светлеет небо, и солнечные лучи того и гляди развеют сумрак, чтобы плеснуть жаром на такую вдруг нежную его кожу. А потом под конец просто бежал, забыв об осторожности.
И так времени потратил изрядно.
Сперва на наемников этих, потом еще на дозоры, которые пришлось обходить, как и сам лагерь. А ведь были еще големы, пусть устаревшие, но все одно опасные.
И открытое поле.
Но вот, наконец, лица коснулись влажноватые ветви кустарника. Пахнуло землей и мхом, сыростью, которая остудила начавшую раскаляться кожу. Куртка, снятая с наемников, хоть как-то защищала, но Ирграм подозревал, что после того, как солнце поднимется выше, не поможет и она.
А потому спешил, продираясь сквозь заросли, ведомый одним лишь желанием – найти укрытие. И потому, когда ветки захрустели, а сам он провалился в глубокую нору, Ирграм лишь сжался в комок и затих, вслушиваясь в блаженную прохладную темноту.
Никого.
Ничего.
Запах зверя, но слабый, далекий. Кто бы ни выкопал эту нору, он давно покинул её. А зверь был крупным. Не лиса и не барсук. Медведь? Медведи не роют нор столь глубоких.
Кто тогда?
Не важно. Главное, укрытие есть. Если и сам Ирграм не заметил вход, то и другие не найдут. При толике везения. А ему везет.
Выжил.
Выбрался.
И свободен.
С этой мыслью Ирграм развернулся кое-как и пополз дальше.
Ниже.
Ход закончился камерой, достаточно просторной, чтобы в ней можно было улечься, не чувствуя особой стесненности. Здесь зверем пахло сильнее и запах вдруг показался знакомым. На землю Ирграм кинул одну из курток, прикрывая ею охапку гнилых листьев. Сам улегся сверху и, накрывшись второй, задремал.
Впрочем, это состояние нельзя было назвать сном в полной мере. Скорее он снова впал в то странное оцепенение, которое давало отдых телу, при том позволяя ему слышать и чуять все, что происходит вовне.
Шелест земли, разгребаемой кротом.
Шевеление дождевых червей.
И тяжелую вибрацию – кто-то шел над самой головой. Кто-то тяжелый, но опасности не представляющий. Он чуял запахи – земли, которая была разной – и корней, чьей-то крови, впрочем, этот аромат, выделявшийся средь прочих красной нитью, был далеким, размытым.
Манящим.
Но он был. И… время тоже.
Ирграм прикрыл глаза, раздумывая, что, собственно говоря, ему делать дальше. Из замка он выбрался, но… куда идти?
В город магов?
Безумная мысль.
К мешекам?
Еще более безумная. Им он, исполнивший задачу, теперь не нужен. А в благодарность Ирграм не верил. Стало быть… что остается?
К людям?
Даже не смешно. Люди трусливы. И опасны. И… и подальше ото всех? Убраться куда-нибудь… в пещеры? В горы? Нет, в горах Ирграму не нравится.
Слишком много камня.
Тропы узкие.
Добычи мало.
Лес. Да, он уйдет подальше в лес. Он построит себе дом. Или нору выкопает, на худой конец. И будет жить в тиши и на свободе. Эта мысль почти убаюкала, когда вдруг где-то сверху донесся заунывный плач рога. Звук проходил сквозь толщу земли, меняясь, и нервные ноты его заставили вздрогнуть.
Рог смолк.
И снова заиграл. А ведь… знакомая мелодия. Нет, быть того не может. Опасность? Болезнь? Где? В замке? Когда? Он же убил наемников. Всех убил. И в замок они не проникли.
Но…
Если были одни, значит, и другие имелись. Ирграм вытащил ту штуку, которую нашел в лагере. Какая она… теплая.
Родная.
И притягательная.
Он прижал камень к щеке и задумался. Болезнь… старый хозяин тоже не стал бы полагаться на одну группу. Наемники сами по себе не слишком надежны.
Да, значит, у тех получилось.
И… что ему с того?
Ничего.
Он не великий специалист в целительстве, но если трубили тревогу, стало быть, дело серьезное. И возвращаться… зачем ему возвращаться?
Это просто-напросто опасно, но… но вдруг там есть еще один камень? Такой же гладкий, такой же темный, так же остро и сладко пахнущий тьмой и силой. И нужный, да, да, очень и очень нужный Ирграму.
Сама мысль о том, чтобы оставить его в замке, была мучительна.
Ирграм оскалился и зашипел.
Нет, нет и еще раз нет…
Если болезнь, то ворота замка закроют. Вывесят флаг. И…
И он сможет вернуться тем же путем, которым вышел. Конечно, не самая удобная дорога, но все-таки.
…заметили ли его отсутствие? Сложно сказать. Но если и заметили, то не обязательно говорить правду. Можно соврать, что он охотился. В подвалах. Подвалы большие… или нет, не охотился, но исследовал. Он ведь когда-то любил изучать все новое.
Губы растянулись в улыбке.
Да, так будет хорошо.
Он вернется. Тихонько.
Он спрячет одежду где-нибудь внизу. Её и еще камень. А сам поднимется. К людям. Ночью. Ночью люди спят. Ирграм же…
Он вдохнул запах, пропуская его в себя, впитывая и запоминая.
Наемники должны были бросить камень в колодец? Отлично. Там он и будет лежать. Пока Ирграм его не достанет.
А он…
Он достанет.
Ему нужно.
Очень.
Глава 17
