пристроивших своё чадо на удобное место, тоже «репрессировали» в лучших советских традициях. Поснимали с должностей и перевели в рядовые советские люди.
Только Олегу всё это не нужно, он не реваншист и не нагибатор. Позиция «тише воды, ниже травы» обеспечивает моральное спокойствие, как минимум, до армии.
— Ну ты же можешь за счёт родни откорячиться от службы, — удивлялся Юрка Чебрик, — почему не воспользуешься?
— Неохота, Зю, мечтаю отслужить как следует.
Позиция Старкова удивляла всех знакомых и родственников, но оставалась несгибаемой. Как можно рваться на войну в совершенно мирное время? Не те времена, когда Родина в опасности, а значит и не те нравы. Честного объяснения никто так и не добился, несмотря на все старания.
Встречу Нового года организовали у Люды на квартире. Особо никого не приглашали, но кое-какой молодняк подтянулся из друзей хозяйки. Народ всё творческий, киношно-журналистский, а значит самый всёзнающий и продвинутый. Заводилой и авторитетом являлся некий Витька «Студент» (который взаправду из «вечных студентов»). Его предки, как Шмыну объяснили, работают по контракту за рубежом и лишь в отпуск навещают отпрыска. Ясен пень, что именно такой чувак разбирается во всём заграничном и попутно хает всё советское. Так что, после первых здравиц, пошло-поехало сравнивание «у них и у нас».
— Вот ты, Олег, явно у фарцовщиков шмутьём затариваешься, — сразу заценил Витёк, — наши криворукие такого не в состоянии ни придумать, ни пошить.
— У фарцы дорого, да и не всегда размер найдёшь. Поэтому к знакомым студенткам иняза обратился.
Тут же встряла младшая сестра Людмилы, Света.
— Так они, небось, по импортным журналам выкройки делают, — переглянувшись с другими взглядом класса «а как же иначе?».
— В моём случае всё было проще. Ещё в школьные годы попросил смастрячить нечто подобное тому, что сейчас на мне, вот они и спроворили под заказ. Тогда в журналах ничего подобного не найти было, пришлось самим выдумывать.
Озадаченные оппоненты слегка растерялись, но быстро нашли выход.
— Да ладно тебе, заливаешь, а мы и уши развесили, ха-ха-ха. Вон, у Люси платье в таком же стиле, — как будто это и есть достойный аргумент в пользу всего импортного.
— Говорят, что книги Старковой это переделка американских авторов, — солидно высказался Рашид, делающий первые шаги в мире кино, — только непонятно почему о русском царском времени?
— Так ты сам и ответил. Естественно, что переделали так, чтобы нашим было понятно, — рассмеялся ещё кто-то.
Антисоветчина тем и сильна, что позволяет всё, что угодно, переворачивать с ног на голову.
— И последний диск «Дос Мукасана» тоже лишь перепевки, — авторитетно подтвердил «Студент», — я слышал записи на английском в оригинале.
Тут он почти прав, песню «Якида» кто-то скоммуниздил обратно в Европу. Выкрутас высшего пилотажа, стырить классную песенку из будущего (у «Ace of bace») в прошлое и выдать за своё. Особого ума не требуется, что ни говори, гы-гы. Теперь её стыбрили взад и вовсю пользуют.
— Говорят, что в Алма-Ату поступает дефицит, но его лишь по своим распределяют, — опять делится секретами Светка, — нет, чтобы в открытую продажу пустить для людей, как на Западе.
— Так Олег на сенокосах столько талонов в Казпотребкооперацию заработал, что любой дефицит достать может по госцене, — вступилась за своего благоверного Люда, — у меня уже три флакона настоящих французских духов и все разные. Даже «Клима» есть.
— А при чём тут сенокос? — искренне удивились члены братии, — если за это дефицит импортный дают, то тогда все пойдут сено косить.
— Нет, друзья, не идут почему-то, — вполне серьёзно пояснил Старков, — я знакомым ещё с 1972 года о таком говорю, но мало кто согласен поменять отдых у моря на работу в горах в свой отпуск.
Тут есть ещё вариант ответа, мол, враки всё это и замануха. Люди отпашут, а им ничего не дадут, а ныне дураков зазря ишачить нет. То ли дело в Штатах, где всё по-чесноку и никто никого не дурачит. Ещё тост и вернулись к зажиму культуры.
— Солженицина выгнали, а ведь он всю правду о нас писал.
— Витя, в Штатах тоже зажимают тех, кто правду пишет. Тем более, никакой особой информации Солженицын не открыл. Все и так знают, что в тюрьмах творится. На самом обычном дворовом уровне базарят об этом.
— А ты откуда знаешь?
— Так те, кто отсидел, сами рассказывают.
Диспут получался какой-то странный и непривычный, так что апологет продиссидентского разлива начал ощущать определённый дискомфорт. Давно отработанные схемы доказательств преимущества капиталистического строя над социалистическим почему-то плохо срабатывали. Пришлось включить мозги, чтобы придавить чем-нибудь реально весомым.
— А ты знаешь, что евреи из СССР уезжают в Израиль? И никуда советское правительство не может от этого деться.
— Да, знаю, как только Запад открыл для них границы в 1970-ом, так их и начали отпускать. В первую очередь тех, кто в тюрьмах и лагерях сидит.
— Так это политических, — решил подчеркнуть Рашид.
— Нет, дружище, в первую очередь преступников сбагривают. И самих себя очищаем, и за рубежом эдакая русская мафия образуется. Правда они не столько в Израиль, сколько в Америку просятся.
Шмын по полочкам разложил парадокс эмиграции 70-х. Те, кого уже выпустили, часто на историческую родину не собираются. Там нужно язык учить и все плюшки, выданные правительством, погасить в итоге. А в США ни первого, ни второго не требуется. Ещё и дотационное жильё можно получить. То, о котором коренные америкосы лишь мечтают.
— Но в Америке все своё жильё имеют!
— Ага-ага, не смешите. Восемьдесят процентов населения арендует жильё, так как своим никак обзавестись не может из-за сложностей кредитной системы.
Чего Старка понесло, он и сам не понял, ведь кто-нибудь обязательно настучит куда надо за излишне вольные речи. Зато разгрузился, рассказав даже о том, что в Штатах нет участковых врачей и бюллетеней, как таковых. Ну и про малюсенькие размеры американских отпусков (ни разу не оплачиваемых) тоже поведал. Трындели практически до полуночи, выбив из колеи Витька. Всё-таки Олег весомее выглядел, рассказывая о Западе более убедительно, а то и приводя цифры.
Ну, а после новогоднего тоста в полночь, он удивил окружающих откровением.
— Вообще-то, Лия Старкова моя мама, а «рыбу» для её книг я пишу. Безо всяких зарубежных авторов.
После того, как гости разошлись, Олег и Люда предались блуду, предварительно убрав со стола всё лишнее и помыв посуду, как положено. А поутру они заснули…
Вот он — 1975-ый год, когда наконец-то начнётся казахстанская модернизация социализма и его достижений. Причастные к этому делу пока слишком робко заглядывали в возможное
