Но тут в палату решительно уже и без всякого спроса ворвался Иннокентий в сопровождении Миши.
— Юрий Владимирович, — я не имею права оставлять вас на длительный срок один на один с не до конца проверенными лицами.
— Это Петя-то не до конца проверенный? — удивился Андропов.
— Да, Петя, — ответил тот.
— Хорошо, — нехотя согласился Андропов, — иди, Петя, я потом с тобой свяжусь.
Глава 27
Наумыч и все-все-все
И следом у меня случилась третья серия в пыточной лаборатории. Когда потуги исследователей окончательно сошли на нет, старший, тот самый носатый и усатый армянин, долго рассматривал снимки, распечатки и бумажные ленты с самописцев. А я смирно сидел в углу и глядел в окно — там носилась стая ворон вперед-назад и вверх-вниз. Совсем, как моя жизнь, с тоской подумал я, то туда, то сюда без видимого результата…
— Ээээ, — наконец-то огласил итоги своего рассмотрения начальник (между делом выяснилось, что зовут его Ашот Тигранович), — Петр эээ Петрович, вот что я тебе скажу…
И тут он вместо высказываний взял и умолк на добрую минуту. Мхатовская пауза, мысленно показал я ему большой палец, высокий класс!
— В диапазоне инфразвука у тебя немного негладкая кривая селективности, — сказал он что-то умное, — зато на мегагерцовое излучение реакция некоторых органов вполне прогнозируема… — ну и ещё много таких же умных слов.
— Ашот Тигранович, — попросил я, — а можно оглашение результатов отложить на завтра, а то я и так тут целый день у вас просидел.
— Можно, — быстро согласился он, — давай пропуск, я его подпишу.
Он подмахнул бумажку, а когда я уже собрался уходить, вдруг взял меня под руку и вышел в коридор вместе со мной.
— Ты вот что, Петя… — начал он, пока я смотрел на него непонимающим взглядом, — ты мою дочку можешь посмотреть?
— А что с ней? — спросил я.
— ДЦП, — ответил он, — в начальной стадии.
— Попробовать можно, — вздохнул я, — но только если вы меня не обманываете и стадия действительно начальная.
— Завтра вечером можно?
— Давайте в течение завтрашнего дня согласуем время, — предложил я, — все равно же я в этой клинике весь день буду болтаться.
И он согласился, а я наконец покинул стены этого учреждения… на часах было начало седьмого вечера, и я вспомнил, что мы договаривались же с Ниной на предмет ВДНХ… кажется на семь часов. В гостиницу я решил не заходить и сразу побрел к ближайшему метро — это был Университет, глубокая и красивая станция на красной ветке. Идти пришлось напрямки, срезая угол вдоль главного здания МГУ. До чего же здоровенная дура, думал я, огибая сталинские скульптуры, символизирующие тягу молодежи к науке. Девушка с раскрытой книгой ну очень страшная, подумал я между делом.
А вот и ВДНХ, бывшая ВСХВ (Всероссийская сельскохозяйственная выставка), а вон и знаменитые «Рабочий с колхозницей» работы Веры Мухиной. Мы договаривались встретить с Ниной где-нибудь возле касс, которые слева от главного входа. Не прошло и десяти минут, как она появилась откуда-то сбоку.
— О, привет, — сказал я ей, — ты тут давно что ли гуляешь?
— Нет, — ответила она, — всего полчасика — посмотрела, что вокруг расположено. Ну что, идем на выставку?
Я купил два билетика, и пока мы шли к фонтану Дружбы народов, поделился с ней последними новостями.
— А ты знаешь, что Наумыч с Олей в Москве?
— Честно говорят, нет — а что они тут делают?
— Устраиваются на работу в ту самую клинику, куда и меня определили.
— Вот это новость… — наконец удивилась Нина, — мало нам было их общества в Нижнереченске, так они и сюда притащились…
— Судьба играет человеком, — извлек я из памяти пыльную истину.
— Ага, а человек играет на трубе, — добавила она.
— Это если повезет, — поправил ее я, — то на трубе, а так-то запросто и в ящик может сыграть. Куда идем — на карусели или сразу в кафешку?
— Я вообще-то на павильон «Космос» хотела посмотреть, — призналась она.
— Какие вопросы, пошли в «Космос», — согласился я, — кстати, мне между делом шепнули, что в нашей клинике и космонавтов обследуют. Только в другом корпусе. Обещали показать кого-нибудь, если хорошо вести себя буду.
— Я бы тоже посмотрела, — с надеждой сообщила она, — на Быковского какого-нибудь или на Леонова.
— На Леонова это вряд ли, как мне сказали, они оба уже давно не летают и обследоваться им незачем. А вот мы и пришли…
Ракета «Восток» и самолет Як-42 стояли на своих местах, на входе была небольшая очередь, а внутри довольно пустынно и мрачно.
— Какое тут все старое и пыльное, — высказала после небольшой паузы Нина, — и маленькое все. Как они в этом шарике умещались-то? — спросила она, показывая на посадочную капсюлу Востока.
— Так в космонавты только маленьких людей и берут, — ответил я, — знаешь, какой рост был у Гагарина?
— Не знаю, — призналась Нина, — какой?
— Метр 57, — сказал я, — и вес 65 кило. Специально таких небольших набирали, чтобы перегруза не случилось.
— А в Восходе вообще по три человека в этот шарик запихивали,- продолжила она, — Восход это же тот же Восток, да?
— Да, сложновато им там приходилось, — согласился я. — Жалко, что до Луны мы так и не добрались.
— Да что там делать на этой Луне, — не согласилась Нина, — воздуха нет, воды нет, температура днем +150, ночью −150.
— Согласен, — вздохнул я, — только для престижа.
Мы обогнули очередной космический артефакт и носом к носу столкнулись с Семеном Наумычем, без Оли, который тоже обозревал эту выставку.
— Мы с вами сегодня, как нитка с иголкой, — сказал я ему, — в одних и тех же местах появляемся.
А Нина повторила поведение Олечки — потупила очи долу и закрыла рот на замок. Наумыч чуть было не поперхнулся, когда нас вдвоем увидел, но быстро совладал с собой, ну еще бы, бюрократическое мастерство не пропьешь.
— Привет, — бросил он Нине, а дальше общался исключительно со мной, — тоже интересуешься космическими исследованиями?
— Ээээ, — не сразу сообразил я, — не так, чтобы сильно — просто гуляли тут мимо да и зашли.
— Так каким образом ты в этой клинике оказался, я не понял? — продолжил допрос он.
— Увы и ах, Семен Наумыч, — выкрутился я, — но не могу я разглашать этот пункт, бумагу соответствующую подписал.
— Ну-ну, — Наумыч разговаривал со мной, но смотрел при этом почему-то строго на Нину, — систему допусков я уважаю…
— А вы как в Москве оказались? — перехватил инициативу я.
Но ничего он ответить не успел, потому что из-за другого соседнего артефакта выдвинулся товарищ стандартной-престандартной внешности и обратился прямо ко мне:
— Петр эээ… Петрович?
— Так точно, — машинально ответил я.
— Вам необходимо проехать со мной.
— Куда? — так же на автомате вырвалось у меня.
— По дороге объясню, — ответил он.
— Я тут не один вообще-то, — начал качать права я, — а с девушкой. Приехали мы вместе, должны и уехать тоже вместе.
Наумыч во время нашего разговора только хлопал глазами и разевал рот, ну и ладно. А стандартно-вежливый товарищ согласился подбросить Нину до того места, куда ей надо. На этом и порешили.
— Очень жаль, — сказал я напоследок бывшему начальнику, — что поговорить не удалось. Встретимся в другой раз, — и даже руку ему пожал.
А мы сели в черную Волгу с двумя нулями в номере прямо вот неподалеку от павильона Космос — видно было, что это транспорт, у кого надо транспорт, он и по ВДНХ свободно разгуливать мог. Выехали через ворота неподалеку от Ботанического сада и через усадьбу Останкино и Останкинский же пруд свернули на академика Королева.
— А куда мы хоть примерно едем? — спросила Нина, — если не секрет?
— Мы на Кутузовский проспект едем, — все так же вежливо откликнулся товарищ из органов, — а вы не знаю куда.
— Тогда меня в районе Маяковской высадите пожалуйста, — попросила она, — все равно же по Садовому поедете…
