– Салам, граждане, как торговля?
– Какая торговля, дорогой, никого нет, – приветливо оскалился смуглый брат с Ферганской долины, оттаскивая в сторону очередной опустевший ящик с мокрыми обрывками устилающих дно ящика газет. Несмотря на природную скромность торговца, продажи шли бойко, народ шустро разбирал виноград, дыни «колхозница», груши и персики, что категорически не хотели расти на дачных участках вокруг города. Главный рынок был далеко, да и цены там были все-таки чуть выше, чем просили за свой товар суетящиеся передо мной смуглые ребята. Не придумав, о чем дальше вести речь с южанами, я кивнул и двинулся дальше. Через час, совершенно случайно, наш с напарником маршрут вновь вывел на давешнюю торговую точку. Трудолюбивые южане, распродав товар, споро грузили столик и весы с гирьками в припаркованный на тротуаре «москвич-каблучок». Пустые ящики с остатками гнили были аккуратно составлены у стены здания. Я поманил пальцем давешнего знакомца-южанина, который, видимо, был старшим в бригаде, очень уж энергично он покрикивал на своих соплеменников. Но плохим торговцем он оказался, дерзким и непочтительным – сделал вид, что не видит моего дружелюбного жеста. Интересно, что бы сделала бы в древнем Самарканде базарная стража с пра-пра-…дедушкой этого молодого человека – лоток на голову надела или кувшины побила? Ну, я не гордый, ведь советский человек другому советскому человеку – друг, товарищ и брат. Я сам подошел и двумя пальчиками взялся за рукав «бригадира». Тот, делая вид, что меня не замечает, двигается вперед, натянувшаяся ткань рубашки опасно затрещала в моих пальцах.
– Э, ты что… – вырвать руку не получилось.
– Это когда уберешь? – мой палец не куртуазно уперся в вонючее безобразие, прислоненное к серой штукатурке «сталинки», над которым уже закладывали боевые развороты черные мухи.
– Э, зачем ругаешься, завтра дворник прейдет – уберет.
– Мне не надо завтра, мне надо, чтобы убрано было сейчас.
– Тебе надо, ты и убирай, – неудачно пошутил гражданин будущей суверенной республики.
Пока я думал, как поступить, меня, очевидно, поняли по-своему, в соответствии с менталитетом.
– На, возьми, и иди себе. – Липкая рука почти засунула засаленную «трешницу» в нагрудный карман моей форменной рубахи, в глазах «купца» я видел гордое пренебрежение богатого бая над бедным аскером.
Моча ударила мне в голову. Как все легко, приемы, входящие в набор обязательных на сдаче ФИЗО в МВД, примитивны и не жизнеспособны, оттого мало когда применимы. Но сегодня я бы получил зачет от вечно недовольного инструктора по боевой подготовке из спортивного отдела УВД. Вытянутая и расслабленная рука с темно-зеленой купюрой, активно пытающаяся расстегнуть пуговицу нагрудного кармана моей рубашки, которую так легко перехватить двумя руками и от души вывернуть по часовой стрелке и вверх. Сын древнего ханства что-то визгливо вскрикивал снизу, из кузова «каблучка» полезли воины Востока, но на их пути непреодолимой стеной встал ухмыляющийся Дима.
– Еще раз мне деньги попробуешь засунуть, я тебе руку сломаю, ты понял меня, падла?
– Понял, понял, начальник, отпусти!
Я, конечно, отпустил придурка и, не слушая злобное шипение за спиной, подошел к кабине автомобиля:
– Товарищ, водительское удостоверение, документы на машину и путевку, пожалуйста…
Водила, мужик лет сорока пяти, посмотрел на меня, как на пустое место, и стал неторопливо поднимать стекло, пытаясь отгородиться от жестокого мира, стопор на двери он опустил заранее. Я, улыбаясь, дождался, когда кромка стекла ушла в верхний уплотнитель, и пнул ногой по будке, отчаянно загудевшей от удара ботинком. Боже ж мой, какой идиот! Водитель, наверное, сам не понял, как на автомате выскочил из кабины и горестно закудахтал, защищая свою оранжевую «прелесть». И что за тяга у всех встречных сегодня хватать меня за нагрудный карман. Правда, водитель оказался покрепче «купца», руку напряг, пришлось наносить расслабляющий удар ногой в беззащитную кость голени. Вскрик показал, что я попал удачно. Шумящие и размахивающие руками перед Димой колхозники с Юга озадаченно замолчали. Пока водитель «москвича» скулил, потирая заболевшую ногу, я полез в кабину фургончика – документы ожидаемо лежали в козырьке, за лобовым стеклом, и я вытянул оттуда пачку бумаг. Вряд ли водила осмелится напасть на меня, когда у меня в руках его документы. Все документы бумажные, в случае драки рвутся на части на раз-два, в отличие от пластика из будущего.
– Вы не имеете права, вы не гаишник! – начал права качать «грамотей».
– Ты лупень, дядя, правила дорожного движения, что ли, почитай. Водитель обязан предъявить документы по первому требованию работнику милиции или дружиннику, а не только работнику ГАИ. Да и наказывать я тебя буду не за правила дорожного движения.
– За что? – мужик был искренне озадачен. Никаких грехов за собой он не чувствовал.
– Это уже прокурор ответит, что там – уголовное дело за незаконное предпринимательство или хищение, или административка с конфискацией!
– Прокурор? – Похоже, что стройная картина мира мужчины рухнула.
– Ну, а как же. Сейчас отстраню тебя от управления транспортным средством, как подозреваемого в совершении преступления, и все. Машину с документами и доказательства совершения преступления отгоню в отдел, а уж там с тобой разбираться будут по полной.
– Доказательства?
– Ну да – доказательства. Ты где работаешь? ОРС дистанции пути? А весы, гирьки и столы, что в кузове у тебя, наверное, из ОРСа, и по документам там числятся?
Теперь за мной бегали оба – и водитель, и «купец», предлагая крепко дружить. Наконец мне это все надоело, я отдал водиле документы:
– Езжай, еще раз тебя здесь увижу… ну ты понял.
– Командир, извини, давай поговорим, – мелким бесом крутился передо мной бригадир торговцев фруктами, – прости, я ваших порядков не знаю, русский язык мало знаю. Скажи, сколько ты хочешь, мы все решим.
– Я выхожу на район в шесть часов вечера. Если еще раз увижу здесь эту порнографию, ни ты, ни твои земляки здесь работать не будут. Ты меня хорошо понимаешь?
– Понимаю, понимаю, – как китайский болванчик закивал головой мой собеседник.
– Раз понял, валите отсюда бегом.
Проводив взглядом подпрыгивающий на неровностях дорожного покрытия «москвич» и группу взволнованно галдящих дехкан, Дима недоуменно спросил:
– Паша, а что это сейчас было?
– Коррупционная схема, Дима. Ты в деле?
– Но он же и так тебе денег предлагал!
– Дим, я из его рук денег не возьму. Это народ такой, заплатят тебе рубль, а будут считать, что купили тебя с потрохами, да еще везде будут орать об этом. Так что – нет.
– А как тогда?
– Дим, вот оно тебе надо? Просто я тебе буду давать половину того, что получу. Рубля два-три, но каждый день, с каждой точки. Так что, братан, ты со мной?
Осторожность боролась в Диме с… скажем так, голодной молодостью. Как всегда, молодость победила.
– Что надо делать?
– Пошли искать понятых.
– ???
– Пошли.
Этот район считался элитным, бабки у подъездов сидели, но деревенских платков на головах у них не наблюдалось. Выбрав в результате быстрого разведопроса самых возмущенных творящимися во дворе безобразиями, особенно в части антисанитарии, и отобрав из них самых упертых, на мой взгляд, что еще верят в справедливость и не прогнутся под гнетом административного ресурса, я составил на начальника местного жэка протокол по статье 144 КоАП РСФСР, составил красиво, хоть используй в качестве учебного пособия.
– Теперь всё?
– Пока да, Дима, давай на ужин.
Конечно, я обманул Диму, это было еще не все, это была только часть схемы. Всю схему знать ему было не нужно, и не потому, что я ему не доверял. Слишком опасно все это было, слишком высока была цена за ошибку, а полностью контролировать другого человека, даже моего друга Диму, я не мог. Поэтому все участники схемы должны были замыкаться только на меня.
