Хлопок!
В момент выстрела меня все равно чуть тряхнуло, но на точности полета дротика, впрочем, это не сказалось. Сулица пролетела метров примерно сто шестьдесят – сто семьдесят и вонзилась в землю за десяток шагов от катапульты.
– Ну ничего, сейчас я достану тебя, вражина…
Очередная неудача меня не сбивает. Я просто не даю отчаянию захлестнуть сознание, вновь натягиваю тетиву воротом и вновь укладываю дротик в желоб. И вновь примеряюсь к его древку, интуитивно приподняв линию прицеливания на три пальца выше, не обращая никакого внимания на все усиливающееся внизу пламя… И наконец пальцы правой нажимают на рычаг спуска.
Хлопок!
Сулица в этот раз летит дальше и удачно вонзается в одного из суетящихся у катапульты китайцев – метрах в четырех левее порока, но на одном с ним уровне!
– Есть!!!
Моему восторгу нет предела! Забыв обо всем на свете, я в очередной раз спешно натягиваю ворот, вновь заряжаю «скорпион», вновь прицеливаюсь в сторону обслуги катапульты, явно замедлившейся после моего третьего за сегодня выстрела. Только сейчас поняли поганые, что и по ним ведется огонь, а главное, что их достают! Китайцев тут же прикрыли щитами нукеры, но разве простой щит остановит дротик, пущенный из станкового арбалета?!
В этот раз я взял не только на три пальца выше, но на два правее, после чего вновь нажал на спуск.
Хлопок!
Очередная сулица ударила в камнемет. Следом полетела еще одна, и еще, и еще… Из трех пущенных дротиков один также попал по пороку, второй угодил в землю рядом с ним. А третий вонзился в воина, закрывшего собой китайского инженера, насквозь прошив и деревянный щит, и тело нукера, отбросив его на спину! Катапульта на время замолчала – схоронились за ней вороги, боясь подойти к праще и загружать в нее камни!
Обрадовавшись, я развернул арбалет в сторону второго порока, все это время безнаказанно бьющего по стене слева от башни. Но в этот миг в сторожу залетел срезень, пролетевший в десятке сантиметров от моего плеча! Он ударил в заднюю стенку справа, и я рефлекторно развернулся, посмотрев назад.
А следующий срезень ударил мне точно в грудь.
Широкий наконечник не пробил чешуйчатый панцирь, надетый поверх кольчуги, но удар под дых получился крепким, перехватило дыхание. Сев на колени и сжавшись у передней стенки сторожи, пытаясь восстановиться и начать нормально дышать, я отстраненно подумал о том, что лучники врага не просто так принялись бить по самой высокой точке башни. После пяти выстрелов с одной позиции, да еще и по их драгоценному камнемету, меня уже невозможно было не заметить…Увы, составные луки степняков позволяют достать до сторожи вблизи стены, а ворог, пока я кошмарил один из расчетов, уже подошел к городням. И, к сожалению, лучников у татар гораздо больше, чем у нас, – едва ли не каждый второй нукер во тьме!
А потому как только поганые подобрались на убойную дистанцию своих биокомпозитов, плотный шквал их срезней заставил дружинников замолчать. Мы с Кречетом заранее обговорили, что, когда в бойницы начнут плотно залетать вражеские стрелы, наши вои перестанут в них отсвечивать, чтобы избежать лишних потерь. Выпустив максимум срезней, пользуясь преимуществом стрельбы с возвышения, после они должны были встать по двое у каждой из бойниц, справа и слева от проема. И продолжить бить по врагу, только не прямо, а уже сбоку. Этакий недофланкирующий огонь, ибо вести полноценную стрельбу вдоль стен возможно только с вынесенных вперед башен… Увы, русское оборонительное зодчество до этого еще не дошло. Но и так врага вполне можно достать у рва, не противостоя ему в открытую и сберегая жизни ратников.
Хороший план, всем хороший, вот только он прямо предусматривал, что в определенный момент мы уступим инициативу подступившим к стенам ворогам. И сейчас это аукнулось лично мне: стрельба поганых по моей стороже только усиливается – уже десяток срезней торчат из противоположной стенки! Да еще из-под люка пошел плотный белый дым, и ревущее внизу пламя оптимизма не прибавляет…
Видать, предчувствие меня все же не обмануло.
Глава 16
Хороший вышел удар под дых – не меньше чем на минуту меня скрутило! Зато пока я, съежившись, сидел у стенки, татары прекратили стрелять по стороже. Правда, и пламя на нижнем ярусе загудело все отчетливее, и, как кажется, башню даже покачнуло пару раз… Ощущение, будто только садишься в лодку, и ее качает. По совести сказать, на высоте это крайне жутковатое ощущение…
Невольно вспомнилась история раскопок Волынского Изяславля, где во время работ у надвратной башни был найден арбалетчик с поясным крюком для взведения самострела – важная, между прочим, находка! Ведь, учитывая дату гибели крепости – 1241 год, – этот поясной крюк является старейшим из всех обнаруженных аналогов в Европе. Так вот, когда-то я восторгался этой находкой и остро завидовал археологам, ее сделавшим, а теперь сам почувствовал себя обреченным на гибель арбалетчиком, и никакого восторга что-то не наблюдается…
Первая мысль, посетившая меня сразу, как только я смог нормально дышать, была крайне проста и доступна: «Бежать, спасаться!» Но тут же перед внутренним взором предстало лицо Ростиславы, твердо, уверенно произносящей: «Я точно знаю, ты нас защитишь». И вместо того чтобы открыть люк (из-под которого дым идет уже плотными клубами, еще чуть-чуть – и ничего уже не увидишь!), я с отчаянным рыком встал к «скорпиону».
Стрелять по второй машине уже невозможно – враг начал ее перемещать, и она, увы, оказалась вне досягаемости полета сулицы. И, к слову, татары по левую руку уже пошли вперед, стремительно закидывая ров фашинами прямо на моих глазах. Да позади их замерли штурмовые колонны гулямов с лестницами, встав напротив пока только двух проломов в обламе…
Времени осталось немного – дым, скрывающий меня от чужих глаз, скоро затмит и мой собственный взор. И дышать станет нечем даже здесь, в продуваемой стороже, венчающей башню! Понимая это, я быстро сориентировался и вновь направил арбалет на катапульту, замершую справа, ее расчет как раз принялся активно обстреливать городни, примыкающие к вратам…
Натягиваю ворот, вкладываю дротик в желоб, примеряюсь к поганым… Последние суетятся у канатов, прикрепленных с обратной стороны метательного рычага – дерни за них резко и дружно, и праща вихревой катапульты отправит камень в полет… Однако я опережаю врага, первым нажав на спуск!
Хлопок!
И словно в награду за мою стойкость и решение остаться, сулица врезается точно в спину одного из членов расчета, отбросив его животом на катапульту! Так и не произведя собственного выстрела, китайцы и подчиненные им нукеры бросились в разные стороны от канатов… Вновь натяжение ворота, вновь свое место в направляющей занимает очередной дротик – и я бью по обслуге, прячущейся теперь за щитами покоренных. Кажется, я хорошо пристрелялся – сулица прошибает щит, сбив наземь закрывшегося им врага! Атакованный мной расчет в панике прячется за камнемет, пока я заряжаю «скорпион» в третий раз… И следующие два выстрела произвожу по «черепахе», сложенной из щитов охраны. Но, увы, оба дротика врезаются в крепкие перекладины порока, так и не сумев пройти в щель меж ними и не нанеся врагу особого вреда.
Впрочем, целиться из-за дыма стало уже гораздо сложнее, как и дышать. А тут еще при последнем выстреле вся башня ощутимо вздрогнула: татары закидали фашинами ров у ворот (за ночь расчищенный ополченцами) и подкатили к ним таран. И первый же его мощный удар сотряс горящее укрепление от основания до самой верхушки…
Оставаться здесь и далее – безумие, все, что я мог, уже сделал. Увы, займи я позицию в стороже пусть даже в самом начале, это ничего в конечном счете не изменило бы: уничтожить расчеты врага стрельбой всего лишь одного «скорпиона» нереально, как и повредить им вражеские пороки. Только сейчас в голову пришла запоздалая мысль, что можно было попытаться расширить желоб арбалета, сделать его двойным – более узким снизу, для заряжения сулицей, и расширенным сверху, для камней или малых горшков с собственной зажигательной смесью. А заодно изменить конструкцию деревянного ползунка, натягиваемого воротом и осуществляющего спуск. Тогда бы получилось что-то вроде аркбаллисты, точнее помеси ее со «скорпионом»…
