традиционная привилегия каютных пассажиров. Да и мне было интересно послушать хроноаборигенов за едой в светском общении. Информация лишней не бывает.
В первый ужин я всех пассажиров угостил бокалом шампанского в честь начала нашего путешествия. Далее все спиртное пассажирами заказывалось отдельно, ибо в стоимость билета оно не входило, только комплексное меню без выбора блюд. Камбуз у нас небольшой.
И то приходилось коку крутиться. Легкий завтрак в семь утра с кофе, ланч в полдень, пятичасовой чай с плюшками, обед в семь вечера и вечерний чай в одиннадцать ночи. Последний для желающих. А еще ему надо было отдельно экипаж кормить.
Обед отличался от ужина только наличием жидкого первого блюда. И ужин полагался не в семь, а в восемь вечера. Дамы к обеду наряжались как в оперу, ревниво чуть ли не в лупу разглядывая наряды соперниц.
Спиртное наш пассажирский помощник капитана продавал хитро - бутылками. Если клиент ее сразу не допил, то на этикетке писался номер его каюты и по желанию пассажира эту бутылку ему стюарды приносили не только в следующий прием пищи, но и в каюту.
За капитанский стол я пригласил обоих сахарозаводчиков с семьями. От них я с удивлением узнал что ром - это всего лишь отходы сахарного производства. Типа как чача или граппа есть отходы от производства вина. И эти бизики в два голоса меня убеждали что кубинский ром намного лучше ямайского. Думается мне, что не без перспективы выгоды для собственного производства.
Мдя... запас джина который мы взяли в Англии для ежедневной винной порции команды не вечен, так что тема рома мне была интересна. А им то как... Если я что и куплю на экипаж, то сразу много. При этом не нужно им тратиться на бутылки. И они это понимали лучше меня, зазывая в гости на свои "сентрали" на время будущей стоянки "Клио" в Гаване.
Бермудский треугольник встретили уже в белой форме. Жарко. Влажно. Только ветер на верхней палубе и спасает. Как-то попали в полный штиль. Четыре часа торчали без движения посреди бескрайней воды, так за это время я все моря проклял. Это еще мы в шторм на переходе в Филадельфию через Атлантику не попали. Вот так вот. И шторм плохо, и штиль не лучше. Кстати никакой особости и таинственности у Бермудского треугольника я не заметил - вода как вода.
Зашли на Флориду, в воспетый Хемингуэем Ки-Уэст, взяли попутных пассажиров до Гаваны. Американцев в каюты, испанцев на палубу - зато дешево, и в оплату взяли в песо. Все терять меньше при обмене валюты в Гаване. Но и кормить палубных пассажиров на таком коротком рейсе не требовалось.
Заглянув перед ужином в пассажирский ресторан - хозяйским глазом оценить приготовления к трапезе, застал там 12-летнюю девчушку самозабвенно играющей на рояле. Очень даже неплохо играющей пьесу Бетховена "К Элизе", столь любимую девушками даже в 21 веке. Причем играла в слепую, самозабвенно, закрыв глаза.
- Прелестно, мисс, - похлопал я ладошками, когда она закончила. - А Чайковского вы играете?
- Только "Времена года", - пискнула пигалица, тряхнув светлыми кудряшками. И зарделась.
- Доставьте наслаждение старику пострадать ностальгией.
- Вы русский? - ее светлые глаза удивленно округлились.
- Даже подданный русского императора, - улыбнулся я. - Но увы... я только поляк. Ян Ковальски, к вашим услугам. Хозяин этого прекрасного парусника.
- Тогда почему на вашем корабле красный британский флаг?
- Так выгодней для бизнеса. А вы американка?
- Элиза Упманн, мистер. - повернулась она ко мне не сходя с табурета. - Я сама не знаю: кто я, - пожала она плечами. - Живу на Кубе у дедушки с бабушкой, родители в Филадельфии - у них там банк, а сами мы все родом из Германии. На всех трех языках я говорю свободно. Вот и определите сами какой я нации?
- Родились уже в Америке?
- Да, в Филадельфии.
- Значит американка, - заключил я. - Все кто родились на территории Североамериканских соединенных штатов автоматом граждане САСШ. С чем вас и поздравляю.
- Вот ты где, негодница, - раздался сердитый голос от дверей ресторана. - А бабушка тебя уже обыскалась.
В дверях стоял с гордой осанкой высокий седой новый пассажир, который взошел по сходням на "Клио" в Ки-Уэсте. Я видел его с мостика, а вот бабушка с внучкой у меня памяти не отложились.
- Деда, купи мне этот рояль, - крикнула в ответ девочка. - То пианино которое у меня дома по сравнению с ним просто дрова.
Солнечная Гавана была прекрасна, в отличие от Лондона и Филадельфии чиста, но несколько пыльна. А колониальная архитектура и буйная зелень радовала глаза после бескрайнего океана. Транспорт был гужевой, но редкий, больше ручных тележек. А конский навоз с улиц неграми убирался быстро.
Но жара, черт бы ее побрал, жара и повышенная влажность просто убивали. Тут надо ходить в рубашке с короткими рукавами и шортах, а не в мундире, пусть даже из легкой шелковой чесучи. И голова просила легкую панамку вместо золотом вышитой фуражки. А белые форменные ботинки были тут явно не по сезону. Надо в 21-м веке купить что-то плетёное или хотя бы из кожи с мелкими дырочками. Вроде итальянцы такую обувку делают.
Уличная толпа была на вид бедна, но жизнерадостна. Ее глаза и лица улыбались. Большинство в толпе были белыми, но и негров с мулатами зримо хватало. Женщины всех оттенков кожи были не столь красивы, сколько эффектны. И не носили на себе столько тряпья как в Европе или Америке, хотя юбки были в пол, а рукава до запястий.
И тут я весь в белом... в мундире с воротником стойкой под горло. В одной коляске под легким тентом с Германом Дитрихом Упманном с которым успел близко сойтись, пока парусник телепал до Кубы. Он вообще потеет в шерстяном костюме-тройке. В этих временах мужчина без жилета - раздетый мужчина. Но хоть шляпа у него из соломки.
Пристал ко мне он еще на корабле с требованием продать ему рояль из пассажирского ресторана. Я ему предложил купить у меня новенький кабинетный рояль, еще в заводской транспортной упаковке. У меня в трюме таких еще дюжина лежит, ждет покупателя.
- Мистер Ковальски, вы этого
