девушки, Эола подхватила тюк и скомандовала:
— Веди, так быстрее будет.
Охотница благодарно кивнула эрге и лёгким бегом отправилась обратно к озеру. Рядом шла Эола, всматриваясь в лиловое небо.
— Почему этот смерч не видно? — эрга растерянно вертела головой. — Чтобы вернуть нас домой, он должен быть большим.
Кирана сама не понимала происходящего. Тем более об реверсе Ока она сама знала лишь со слов приёмной матери.
Временные соратницы вернулись к озеру и с ужасом увидели, что воронка практически схлопнулась. Сейчас она уже не достигала даже верхушек деревьев, Эола едва сможет протиснуться внутрь. А уж хватит ли у Ока силы, чтобы поднять эргу в воздух, это одним богам известно.
Кирана замерла на долю секунды, не зная, лезть за оставленными вещами на дерево и потерять драгоценное время или прыгать в Око как есть, голышом, но с вероятностью сто процентов замёрзнуть насмерть дома.
Ни один вариант ей не нравился, но эрга каким-то чудом в спешке зацепила плечом нужное дерево, и тюк с вещами свалился на землю. Схватив весь свой нехитрый скарб, она скомандовала Эоле:
— Прыгайте первыми в портал, он должен подхватить и поднять вверх. Я следом!
Эрга без колебаний скинула с плеча шкуру змея, обняла малыша покрепче всеми четырьмя руками и нырнула в портал спиной вперёд.
Кирана лишь услышала отголосок в сознании:
— Спасибо, я буду помнить!
Кажется, после эрги Око стало ещё меньше, высота смерча уже едва достигала двух-двух с половиной метров. Медлить было никак нельзя. Кое-как натянув на себя вещи и вцепившись в останки змея, Кирана шагнула в смерч. Поток воздуха не дал ей упасть в разверзнувшуюся под ногами бездну. Охотница буквально чувствовала, что прорыв на последнем издыхании. Сил, его питавших, практически не осталось. Сейчас поднимаясь вверх словно в прозрачной трубе, девушка видела, как один за одним схлопывались слои изнанки, отрезая Око от подпитки и делая его слабее.
«Боги! Если я не дотяну до своего слоя, придётся пробиваться хоть куда-то».
Девушке даже не хотелось думать о чём-то подобном. Многослойные прорывы открываются не часто, иногда их приходилось ждать годами и даже десятилетиями…
Совершенно неожиданно полёт резко замедлился, и сквозь мутную пелену закрытого слоя Кирана рассмотрела каких-то бойцов в чёрной форме с оружием посреди леса. Они оцепили недавнее место прорыва, свежевали тварей, лекари лечили товарищей. Вся сцена показалась обыденной, без паники, смертей, огня, крови. Здесь, похоже, были готовы к прорыву и успели не только оградить людей от угрозы, но и славно поохотиться.
Остановка продлилась не более трёх секунд, но Кирану, кажется, успели заметить. Один из воинов дёрнулся было протянуть руку помощи девушке, рванув вплотную к пелене, но товарищи оттянули его. Последнее, что мелькнуло перед глазами Кираны перед резким рывком вверх, была нашивка комара на форме.
Последний рывок Ока дался охотнице тяжелее всего. Все внутренности будто ухнули вниз, накатила дикая слабость. Сама не понимая, что делает, Кирана нащупала ленту из мяса змея и начала её жевать. Слои всё чаще схлопывались, мутными кляксами пролетая мимо в безумном калейдоскопе. Волнами накатывали безразличие и апатия. Будто из охотницы высосали все жизненные силы, уговаривая сдаться, покориться и раствориться в безвременье прорыва.
Она из последних сил жевала мясо, но магия исцеления поступала гораздо медленнее, чем силы покидали её. На последних волевых усилиях Кирана держала глаза открытыми, пытаясь рассмотреть знакомые заснеженные пейзажи. Но взгляд наткнулся на окровавленную израненную Арву, пристально взирающую в муть смерча.
— Девочка моя, — только и смогла прошептать охотница, мысленно рванув к подруге и соратнице, а на деле едва качнувшись в её сторону. Но волчице этого хватило, упираясь лапами в наст, она нырнула головой в Око, словно в прорубь, и, схватив Кирану за меховой рукав, что есть силы дёрнула на себя.
Чего это стоило волчице, знают только Боги. Они покатились по снегу обессилевшие, но счастливые. Арва вылизывала лицо своей подруги, тихо поскуливая и даже не пытаясь выбраться из-под девушки.
— Мы сделали это, девочка! — ласково чесала волчицу по шее и за ушами Кирана, — мы добыли макр и вернулись домой живыми!
— Да, что ж ты, сука приблудная, никак не сдохнешь! — услышала охотница такой знакомый голос и звук спущенной тетивы сработавшего арбалета.
— Да, что ж ты, сука приблудная, никак не сдохнешь! — услышала Кирана такой знакомый голос и щелчок спущенной тетивы арбалета.
Удар пришёлся аккурат под левую лопатку, опрокинув начавшую было подниматься на ноги охотницу. Хвала богам, она всё-таки натянула на себя меховую куртку с вшитыми изнутри костяными вставками.
Если бы не это, то Кирана уже харкала бы кровью от арбалетного болта, засевшего в сердце. А так, всего лишь очередное перебитое ребро и осколки раздробленного болтом костяного полудоспеха в теле. Рядом зарычала Арва, пытаясь выбраться из-под девушки и кинуться на обидчицу подруги.
— И шавку твою достану, — зло сплюнула Маливика, перезаряжая арбалет.
«Совсем из ума выжила девка. Ради кобеля на убийство пошла», — мелькнула запоздалая мысль, но разлёживаться не стоило, а уж тем более жалеть ту, кто без зазрения совести уже однажды выпустила в спину арбалетный болт. Со спины послышался хруст снега под ногами первой красавицы поселения.
«Вот целеустремлённая, дрянь! Добивать идёт!»
Но это было даже на руку Киране, меньше шансов промахнуться. Шаги всё приближались. Уже слышно было тяжёлое дыхание непривычной к вылазкам и тренировкам девушки. Ещё бы, чтобы ноги раздвигать, особых усилий не требуется.
Когда по прикидкам охотницы до убийцы оставалось меньше трёх метров, Кирана резко перевернулась на спину и, поджав ноги к груди, метнула нож, вынутый из ножен на голени. Маливика испуганно вскрикнула, пытаясь увернуться от ножа и теряя равновесие в снегу. Уже заваливаясь на бок, она снова нажала на спусковой крючок арбалета, практически в упор расстреливая соперницу. Тренировки старой Нарвы не прошли зря, Кирана дёрнулась в сторону, интуитивно уходя с траектории полёта болта, но чуть-чуть не успела и почувствовала, как горячая кровь заливает ей лицо. Выхватив второй нож, она, пошатываясь от слабости, пошла на соперницу. Но Арва опередила охотницу, с рыком накинувшись на барахтающуюся в глубоком снегу Маливику. Она вцепилась в руку с арбалетом, сжимая стальным капканом челюсти. Послышался хруст костей и визг боли несостоявшейся убийцы.
Эхо визга ещё гуляло по равнине, когда за спиной Кирана услышала одновременно два крика:
— Отзови Арву, живо! — от приёмной матери.
— Если моя дочь погибнет, то и твоей не жить! — от вождя поселения.
Кирана медленно повернулась на крики, глядя в глаза старому Крому, некогда сильнейшему охотнику и мудрому правителю, а нынче разжиревшему борову, ослеплённому отцовской любовью. Кром держал в руках огненный шар размером с человеческую голову, готовясь атаковать:
— Отзови свою суку, иначе я, клянусь всеми богами, убью и тебя, и твою полоумную мамашу.
Я взирала на постаревшую Нарву, сжимающую кулаки до побелевших костяшек пальцев. Она прибежала сюда босая без верхней одежды. Прибежала защищать, несмотря ни на что, как всегда это делала последние два десятка лет.
— Твоя дочь пришла убивать меня! — крикнула Кирана, не отводя взгляда от вождя, — она стреляла подло в спину, а затем пришла добивать меня, как зверя, как тварь из прорыва! Ты забыл закон охоты, старый Кром? Забыл, что он гласит: «Лишь тот может стать охотником и взять в руки оружие, кто готов смотреть смерти в лицо и достойно принять честный бой!» Ты помнишь, какие слова говорил нам перед богами, посвящая в охотники? Я напомню: «Будьте готовы, что после первой пролитой капли крови охотник и жертва могут поменяться местами!» Ты отказываешься от своего слова, вождь?
Кирана с вызовом смотрела на старого Крома, демонстративно не отзывая Арву. Волчица стояла на груди ревущей навзрыд Маливики, баюкающей сломанную кисть. От былой высокомерной красавицы не осталось и следа. Арбалет валялся рядом доказательством моих слов. Вокруг Нарвы и Крома откуда-то стали собираться члены общины. Многие из них прятали глаза, услышав мои слова.
Руки старого вождя дрожали, с трудом удерживая сильнейшее из заклинаний его
