список нужного Григорию был готов, то сумма, которая вышла в итоге, даже немного развеселила.
— Похоже, придётся продавать подарки Славика раньше, чем планировалось.
— Вы что-то сказали, господин? — спросил Захар.
— Да я о своём, за дорогой следи.
— Понял!
Закончив со списком Григория, я нашёл контакт Организации и отправил сообщение, что для них есть заказ. Отвечали они практически сразу, так получилось и в этот раз. Уточнили, где и когда мне удобно переговорить со связующим. Звать в поместье я не хотел, да и бредом это было бы, а потому назвал парк на набережной. Хорошее местечко, да и что-то после встречи с Григорием и его базой на меня напало желание поиграть в шпионов.
Ресторан «Капри», куда меня привёз Захар, считался одним из популярных мест Царицына. Вся элита города собиралась либо здесь, либо в ещё парочке подобных заведений. Пусть сейчас был день, но большинство мест уже заняты, причём на улице, а не внутри. Столик я забронировал заранее, а судя по нескольким вооружённым бойцам, что стояли и курили у припаркованного к тротуару джипа военного образца «Лиходея», Перун уже был здесь. Знак отличия в виде двух синих молний в каплевидном щите принадлежал именно его наёмным отрядам.
— Ну, не скучай, — передал я Захару планшет. — Тебе захватить чего-нибудь?
— Да не нужно, господин, благодарю, — улыбнулся Захар. — Я сыт.
— Конечно, сыт, меня бы так кормили, как тебя Агнета подкармливает, — хохотнул я и выполз наружу.
Моё появление сразу же заметили. Бойцы Перуна отвлеклись, и один из них приложил палец к уху, где был передатчик.
— Здравствуйте, — улыбнулась мне женщина-хостес в деловом костюме, стоявшая за стойкой. — Вы бронировали?
М-да, народа здесь, и правда, дохерище. Всё занято, причём по одежде посетителей и лацканам я уже вычленил больше шести представителей родов и кланов.
— Да, на имя Белова Дмитрия Борисовича.
Женщина быстро заглянула в компьютер и нашла мою бронь, о чём сообщила:
— Прошу за мной, ваше благородие.
Пока меня провожали к столику, я осматривался по сторонам, подмечая классический стиль ресторана. Белые скатерти на круглых столах, обтянутые стулья; разделённые перегородками из растений места, чтобы клиенты не видели и не мешали тем, кто рядом. На потолке висели хрустальные люстры, а на белоснежных стенах — светильники. Вообще белый цвет преобладал тут слишком сильно и даже бросался в глаза. Сделано это было явно с расчётом, чтобы подчеркнуть исключительность, но, как по мне, слишком броско. Хотя… Какая мне вообще разница?
Идеально одетые с иголочки официанты курсировали между столов, принимая и принося заказы, а за барной стойкой, где варили кофе и делали коктейли и чай, крутились молодые юноши и девушки.
Перун, и правда, был здесь. Романенко не рассказывал мне, но я сразу понял, что это именно он, даже не зная, где именно наш столик. Он выделялся из толпы аристократов и богатеев Царицына, что сидели здесь. Будто волк в загоне с овцами, он спокойно попивал кофе, подмечая всё вокруг цепким взглядом.
Когда Перун заметил меня, уголки его губ приподнялись, и он встал.
— Заказ примите через несколько минут, — дал распоряжение хостес, которая сразу же смекнула и кивнула, оставив меня. — Здравствуйте, Виталий Васильевич.
— Дмитрий Борисович, — протянул он мощную ладонь, которую я пожал.
Павлов Виталий Васильевич, или для своих и врагов «Перун», пусть и производил впечатление военного, но по ошибке его можно было принять за простого мужика-фермера. А всё из-за его невысокого роста и коренастого телосложения. Навскидку ему можно дать лет сорок-сорок пять, мясистый нос, надбровные дуги чуть больше обычного, будто он хмурился, залысина с короткими тёмными волосами и густые усы с бородой.
— Романенко сказал, что вы хотели поговорить со мной, и вот я здесь, — густым басом заговорил тот.
— О чём именно поговорить он не рассказал? — улыбнулся я, расстегнув пуговицы пиджака.
— Рассказал, но я хочу это услышать от вас, — кивнул он и внимательно посмотрел мне в глаза. — Не каждый день мне звонит старый друг и сослуживец, прося помощи. Тем более, что этот друг никто иной, как Романенко.
— Я так понимаю, у вас есть конкретный вопрос?
— Да, а точнее два вопроса, — прищурился он. — Кто ваш враг? И на какой срок вы планируете заключить со мной контракт?
— Романенко сказал, что вы хотели поговорить со мной, и вот я здесь, — густым басом заговорил тот.
— О чём именно поговорить он не рассказал? — улыбнулся я, расстегнув пуговицы пиджака.
— Рассказал, но я хочу это услышать от вас, — кивнул он и внимательно посмотрел мне в глаза. — Не каждый день мне звонит старый друг и сослуживец, прося помощи. Тем более, что этот друг никто иной, как Романенко.
— Я так понимаю, у вас есть конкретный вопрос?
— Да, а точнее два вопроса, — прищурился он. — Кто ваш враг? И на какой срок вы планируете заключить со мной контракт?
Сразу к делу — это я люблю. Перун задал правильные вопросы, ведь для наёмника, которым он являлся, важны оба факта. Вдруг, к примеру, моим врагом будет сам император? Тогда он, разумеется, откажется, и дальнейший разговор у нас не получится. То же самое со сроком. Обычно при найме и договоре с наёмническими организациями в контракте прописываются все условности. Его можно дополнить и изменить по согласию двух сторон, тем самым продлив. Романенко сказал, что Перун будет торговаться за лучшие условия, но без перегибов, как могло бы случиться с его коллегами по цеху. Всё же он должен нашему прапору, а если я правильно понял, что именно Павлов за человек, то это для него не пустой звук.
— Аристократ Царицына, — дал я ответ спустя несколько секунд раздумья. — Возможно, иностранные агенты, а также бандитские группировки.
— Неплохой список, — осклабился Перун. — Аристократ. Значит, в единственном числе?
— Это пока неизвестно. Касательно сроков… Пусть, для начала, будет два месяца.
— Хм, — откинулся он на спинку стула и кивнул. — Приемлемо.
К нам подошла официантка и взяла заказ. Пусть завтрак дома у меня не задался, а Славик украл весь бекон, но что-то тяжёлое я брать не стал. Лёгкий омлет с овощами, небольшой чизкейк и чашку кофе. Вполне сойдёт за второй завтрак. Перун же будто с войны только что пришёл. Мужик чего только не назаказывал. Яичницу, стейки, гарнир к ним, блины с клубничным джемом и литровый чайник с зелёным китайским чаем, который был дороже всего из того, что он набрал.
— Дмитрий Борисович, — заговорил Павлов, когда официантка всё записала и ушла. — Романенко особо не распространялся об одном случае, после которого и решил обратиться ко мне. Вы же подтвердили его слова об иностранных агентах. О ком конкретно идёт речь?
— Вам знакомы люди, которых называют «Черепа»? — улыбнулся я.
Перун замер, его брови поползли вверх, а взгляд немного изменился. Теперь в нем сквозило искреннее уважение.
— Хотите сказать, что на ваше поместье напал спецназ Британской Короны, и вы его уничтожили?
— Ну не лично я…
— Дмитрий Борисович, — поморщился он. — Не нужно держать меня за дурака, я это не люблю. Вы ведь знаете, что у меня есть люди, которые являются Вольными Охотниками?
Я кивнул, а он положил руки на стол и показал мне кольцо Охотника, камень которого пульсировал жёлтым цветом.
Третий класс. Недурно. Очень недурно.
— Возможно, вы не знали, но чем дольше и чаще Одарённый ходит в Разломы, тем сильнее пропитывается их энергией.
— Вы говорите про пробуждение альтернативного дара. Да, мне это известно, — хмыкнул я.
— Прекрасно, рад, что вы осведомлены, — сказал Перун и продолжил: — Романенко вам не рассказывал, а для нашей дальнейшей работы вам необходимо знать, что мой второй дар — Чувство Энергии. Я ощущаю ауры Одарённых, их потенциал и то, что скрыто.
Вот теперь я удивился. Не сказать, что Чувство Энергии такой уж редкий дар, но проблема с ним была отнюдь не в появлении, а использовании. Требовалась кропотливая и тяжёлая работа, чтобы раскрыть его полностью и сонастроить с эм… чувствами.
— И что же вы видите, Виталий Васильевич? — улыбнулся я миролюбиво.
Не дав ему ответить на вопрос, к нашему столу подошла официантка и принесла напитки. И пока она наливала Перуну чай, тот смотрел на меня, не отрывая взгляд. Но вот девушка ушла и он сказал:
— Странность, Дмитрий Борисович. Сейчас вы Архимаг, но почти подобрались к Магистру. Мой дар как бы намекает, что это ваш предел. Вот только стоит мне напрячься
