издававшее тошнотворный запах разложения? Почти беззубый рот с жёлтыми передними зубами издавал гортанные звуки, совершенно не похожие ни на какое наречие планеты, а руки, непомерно длинные по отношению к туловищу, всё ещё потрясали копьём, готовые к защите, если снова бросится собака. Бедный неандерталец – так Николай и Тимофей негласно окрестили неведомое существо – был настолько напуган чуждым ему миром, что кроме защиты, очевидно, ни о чём другом не помышлял. Его, по всей видимости, выхватила из своего времени какая-то непонятная сила, закрутила в своей воронке, перенесла в иное пространство, выплюнула из себя, оставила у карьера, и пропала прочь, не дав, как следует прийти в себя. Сидел бедный малый у костра, коптил кусок убитого мамонта, разделывал шкуру с такими же сородичами, как вдруг, откуда не глядя, возник смерч, всосал в себя как пылесос, умчал в иную реальность и бросил на произвол судьбы. Сколько он здесь находился, путешественники не имели понятия. Однако рисунки говорили сами за себя. Бедный пришелец рисовал разработку котлована, очевидно, несколько дней питаясь всем, чем придётся и, испытав первичный шок от невиданных железных громадных насекомых, нашёл всё же в себе мужество запечатлеть увиденное. По ночам скрывался в кустах, спал на деревьях, а наутро начинал всё заново, благо бездушные механизмы не останавливали работу ни днём, ни ночью.
Таким вот образом и встретились представители двух различных миров.
Два пространства пересеклись между собой в точке геологических пластов таёжного массива близ реки Учур, поменялись на время местами, тем самым образовав парадокс временного континуума, дали возможность на краткий миг встретиться представителям двух различных эпох и, как бы спохватившись, вернулись на свои места, не дав путешественникам, как следует опомниться. Целый геологический пласт тайги съехал в сторону, рвануло бешеным напором ветра, снесло с ног обоих приятелей и собаку, крутануло на месте и тотчас взмыло вверх, обвалив на них кучи мусора, веток, и фрагментов почвы. Застыв в вышине на несколько секунд, вся громада геологических плит обрушилась на землю, сегмент целого участка леса с прилегающими болотами, ручьями и холмами, со всем живым биомом в радиусе нескольких сот квадратных метров завибрировал, вздыбился и опал, как низвергнувший водопад в пучину раскрывшейся бездны.
И тотчас всё стихло.
Прошло не менее минуты, прежде чем гавкнул испуганный Лёшка, затем послышался голос Николая, доносящийся из-под груды веток вперемежку с обвалившейся землёй.
- Жив, Тимофей?
- Жив, - откликнулся тот, едва выбираясь из груд мусора. Он кашлял и отплёвывался, только сейчас начиная приходить в себя. – Что это было? – прохрипел он с набитым грязью ртом.
- Очевидно всё та же переброска.
Калмык, едва держащийся на ногах, кряхтя и ругаясь, на чём свет стоит, выбирался из-под обвала, так же как и Ружин, приходя в себя после случившегося.
- Какая переброска? Как прежде?
- Думаю, да. Нас продолжает швырять из пространства в пространство, совершенно не считаясь с нашим мнением, - он снова смачно выругался. – Эти чертовые перемещения эпох, шайтан их возьми, происходят отчего-то именно тогда, когда мы находимся в радиусе их действия. Заметил?
Он присел на вывороченное из земли дерево, нервно достал трубку, подозвал перепуганного Лёшку и закурил. Тимофей примостился рядом, отряхивая одежду и вытряхивая из ботинок кучи сухой глины. Пёс забился под ноги.
- Заметил, что?
- Что остальные участки леса совершенно не подвергаются катаклизмам. Стоит только нам появиться рядом, как тут же нас бросает, швыряет, кидает, закручивает в водоворотах воронок, а потом выплёвывает где-нибудь в новом, неизвестном месте. То Колизей в Риме, то лагерь, то крепостная Россия, то снова лагерь, только теперь уже ДРУГОЙ, - последнее слово он выговорил с каким-то трепетным придыханием и дрожью в голосе. – Остальные остались где-то на Апеннинском полуострове, Даша вообще непонятно где, а нас с тобой кидает из реальности в реальность, не то в антимир, не то в преисподнюю, чтоб её бесы взяли! Неандерталец пропал, сгинул, растворился в пространстве, которое за ним вернулось, а мы с тобой снова сидим в тайге и выплёвываем куски глины.
- Как это, за ним вернулось? Что вернулось? Пространство?
- А шайтан его знает! – обозлился проводник. – Я только успел заметить, как бедного троглодита…
- Кого? – перебил его бывший старатель.
- Троглодита,Тимофей! Пещерного человека! Так в научном мире называют этих представителей древнего неолита.
- Древнего чего?
- Тьфу ты! – вышел из себя, и без того, разозлённый калмык. – Мне тебе лекцию прикажешь читать? Сам говорил, что зачастую слушаешь нашего Старика, а таких распространенных терминов совершенно не знаешь. В школе не проходил, что ли?
- А ты бы не задавался, - в свою очередь обозлился Ружин. – Не надо мне здесь показывать, что ты умней и начитанней меня. Может и проходил в школе, да забыл со временем. По-русски можешь объяснить?
Николай немного остыл и потрепал Лёшку за ухом. Беседуя, оба члена развалившейся уже экспедиции крутили головами и вглядывались в деревья, которые устояли при внезапном порыве шквального вихря, выискивая глазами хоть какие-нибудь признаки, что их снова куда-то занесло к чёрту на кулички. Вроде бы нет. Вдали, как и прежде, слышался рокот бурлящей реки, а справа за холмом продолжали работать бездушные автоматы, вгрызаясь ковшами в почву, будто ничего и не произошло.
- Ладно, - выбивая трубку о ствол упавшего дерева, произнёс калмык. – В общем, не знаю как ты, а я, прежде чем оказаться под грудой обвалившихся веток и таёжного мусора, успел на секунду заметить, как нашего бедолагу с копьём оторвало от земли, завертело в спиральной воронке и, растворившись в ней как ложка сахара в стакане с чаем, унесло прочь.
- Куда?
- Туда, - показал рукой вверх калмык. – Куда-то в небеса.
- И что с ним теперь?
- А я почём знаю? Тут бы и Требухов с Сазоновым тебе не ответили. Очевидно, перебросило снова в свою эпоху. К мамонтам, саблезубым тиграм, пещерам и кострам. А может…
- Что?
- А может и в будущее, как Дашу.
Николай потёр пальцами амулет, как бывало, когда он слишком нервничал, поднялся и поманил Лёшку.
- А отчего вы все решили, что она в будущем?
- Ты забыл, как наши профессора у Колизея, услышав её зовущий голос, сразу предположили, что она вышла с нами на связь с помощью телепатии?
- Это я помню. Все её внутренне слышали, кроме меня, почему-то. Только отчего такая уверенность,
