— Да что такое, я для кого тут разоряюсь? На чем туда лететь, как и кому?
Видя, что собеседник меня в принципе не понимает, я решил поменять тактику и перейти от вопросов к предложениям.
— Хорошо, давайте я расскажу, как сам вижу начальный этап работ по освоению космоса, а вы мне укажете, где я ошибаюсь, договорились?
Дождавшись от Абрама Лазаревича кивка, я начал излагать свои мысли.
— Допустим, что там, наверху, вакуум, ведь чем выше, тем воздух более разреженный, поэтому, скорее всего, на какой-то высоте он вообще исчезнет. К чему я это говорю? К тому, что при таком раскладе давление на стенки летательного аппарата, наполненного атмосферой, должно быть довольно значительным. Соответственно, материал нужен прочный. Чтобы этот аппарат смог подняться на нужную высоту и при этом не потратил все топливо сразу, он должен быть легким. Итак, нам нужен легкий и при этом прочный материал. Я почему-то сомневаюсь, что алюминий для этого подойдёт, поэтому, думаю, поневоле нужно открыть институт, который будет придумывать создавать и испытывать материалы для космической отрасли. Какими они будут, я не знаю. Может, это будет металл, а может, и другое что-нибудь, тут надо проводить эксперименты по воздействию вакуума и, исходя из их результатов, делать расчеты. Тут сразу возникает вопрос, как вести эти расчёты, ведь это, по сути, учитывая количество всех параметров, требующих точности, просто невыполнимая работа. А значит, нужно придумывать специальные вычислительные машины, способные выполнить все необходимые расчёты. Для создания таких счетных машин тоже нужен отдельный институт. Теперь переходим к начинке космического аппарата. Как минимум, он должен быть оборудован качественной связью, и я сомневаюсь, что ламповые радиостанции тут подойдут. Значит нужен институт, который придумает что-то, что будет работать без использования этих самых ламп. При этом оборудование для связи должно быть компактным и надёжным. Самолёт ведь не резиновый, а разместить в нём надо будет много чего. Идём дальше. Если рассуждать здраво, посылать в космос людей, ничего не зная о том, с чем им там придётся столкнуться, по меньшей мере глупо. Сначала туда надо отправить аппарат, который сможет сам собрать необходимую информацию о среде в космосе. Следовательно, нужен институт, который создаст такое устройство. Чтобы доставить его в космос, нужен аппарат, способный без участия человека справиться с этой задачей, и здесь на ум ничего, кроме ракеты, не приходит. Так что нужен ещё один институт, который придумает и изготовит подобную ракету.
Тут мне пришлось прерваться. Просто у Абрама Лазаревича почему-то аж глаза остекленели. Он во время моего монолога делал себе какие-то пометки в блокноте, а тут вдруг остановился и завис. Прикольно было за ним наблюдать, но продлилось это недолго. Он довольно быстро встряхнулся, посмотрел внимательно мне в глаза и произнес:
— Ты меня будто пыльным мешком по голове стукнул. Моих мозгов на все это точно не хватит, тут профессора нужны, чтобы это все понять и разложить по полочкам. Ладно, с чего нужно начинать, я вроде бы немного разобрался. А вот как на этом зарабатывать, так и не понял.
— Абрам Лазаревич, на поверхности ведь все. Придумали лёгкий прочный металл — производите и продавайте, желающие купить найдутся. И так во всем, чего ни коснись. Но мне кажется, самые большие перспективы для заработка здесь в связи. Ведь три-четыре аппарата, закинутые в космос и распределенные равномерно вокруг земного шарика, по сути будут видеть всю поверхность Земли сразу. Использовать их в качестве ретранслятов, вот вам и надежная связь, не чета нынешней. А если радиотелефоны сделать величиной с ладонь, сами можете представить, какое это золотое дно.
Тот только покивал на это все головой и начал собираться. Буду надеяться, что в этот раз я его надолго загрузил, замучается разгребать.
Я же занялся уже привычной рутиной. После памятного совещания у Сталина мне пришлось неслабо потрудиться с доработкой доклада и с написанием нового — о нефти в Сибири. Про Татарстан сейчас решил не говорить. Рассудил, что Союзу пока явно не до освоения месторождения в столь суровых условиях, поэтому сами они туда вряд ли полезут. А вот пустить туда иностранцев им будет выгодно во всех отношениях. Это и развитие инфраструктуры, хотя бы железных дорог, и халявные ресурсы, ну и кредит для меня в итоге тоже пойдет на пользу стране.
Поэтому при следующей встрече с главой государства я представил сразу два доклада, в подробностях озвучив моё видение этих вопросов. Сталин в очередной раз пообещал рассмотреть все предложения в кратчайшие сроки, и я сейчас, по сути, жду вердикт, но без дела при этом не сижу. Помимо уже привычных дел, связанных с моим бизнесом за рубежом и командой управленцев для руководства активами в Советском Союзе, я ещё начал заниматься строительством наших с дедом домов в родной деревне. Поступил я на самом деле просто. Попросил Вяземского подыскать в Штатах нормальную строительную фирму, загибающуюся из-за отсутствия подрядов, и толкового архитектора, который не боится поехать в несусветную глушь. Хочу, если уж заморачиваться, то делать это по-взрослому, но без перегибов. Домики в деревне должны быть не особо большими, но при этом со всеми возможными на сегодня удобствами.
Ещё я хочу этого архитектора и фирму привлечь к строительству нового дома для меня и в Москве тоже. Перестало мне хватать нынешнего жилья. Стыдно сказать, но я даже родню будущей жены здесь не смогу разместить, если они вдруг приедут. Поэтому поневоле жилищный вопрос придётся решать ещё и для того, чтобы не ударить в грязь лицом перед будущим родственниками. А вот чтобы американским строителям было интересно работать в Советском Союзе, они еще будут строить для меня здесь офисное здание по примеру их небоскребов. Есть у меня желание замутить что-то вроде Москва-сити, этакое подобие делового центра, притом с такой инфраструктурой, чтобы даже зажратые иностранные миллионеры завидовали. Но это только в случае, если у меня получится афера с кредитами. Тогда можно будет часть собственных средств пустить на это дело. В общем, планы серьезные, а как все сложится на самом деле, будем посмотреть. Тем более, что возникла ещё одна непонятка.
Я несмотря ни на что все равно находил время, чтобы как можно чаще общаться с Кристиной. Во время последнего нашего разговора Пьер отобрал у неё трубку и сообщил, что нам срочно нужно увидеться, и он готов даже сам приехать в Союз. На мои вопросы, что, почему и как, он ответил коротким «все расскажу при встрече», чем меня неслабо заинтриговал. Благо Абрам Лазаревич в последнее время терся рядом со мной, и проблем с получением разрешения на въезд Пьера в страну не возникло. Решилось все в один день. Собственно, после этого разговора с другом я и задумался над необходимостью улучшить свои жилищные условия. Понятно, что к этому его приезду мне вопрос не решить, и придётся, если можно так выразиться, краснеть. Хотя мой нынешний дом очень даже неплох в сравнении с жильем основной массой населения страны, но он не дотягивает до уровня, к которому привыкли люди вроде Пьера. Но это ладно, дела будущие, сейчас же мне приходится ждать решения руководителей страны и потихоньку готовиться к будущему авралу.
Пьер примчался на удивление быстро. Через два дня после получения разрешения я уже встречал его на вокзале.
Вот удивляюсь я этому человеку, годы идут, а он вообще не меняется. Конечно, времени с нашего знакомства прошло всего ничего, но все равно — каким был живчиком, таким и остался. Когда после обнимашек я спросил, куда его везти, в помпезную гостиницу или в мою берлогу бедняка, он даже обиделся и выбрал мой дом.
Багажа у него с собой было всего ничего, пара чемоданов, поэтому мы довольно быстро оказались в машине. Он неслабо удивился, когда увидел, что наш автомобиль сопровождают аж четыре уазика, пришлось шутить, типа я думал, что он привезёт с собой весь свой гардероб. На самом деле мне теперь приходится передвигаться в сопровождении сильной охраны, которая, к сожалению, даже не пытается быть ненавязчивой и незаметной. Если я, погруженный в работу, обычно просто не обращал внимания на это изобилие сопровождающих, то народ со стороны удивлялся. Правда, Пьер не стал особо акцентировать на этом внимания, у него, как нетрудно догадаться, голова была забита совершенно другими проблемами, о которых мы смогли поговорить только после праздничного обеда и короткого отдыха гостя, который понадобился ему после дороги.
