– Феликс Эдмундович, зайдите, пожалуйста. Есть несколько вопросов, не терпящих отлагательств…
На пути в Петербург
– Вот, сэр.
Молодцеватый капитан выложил на широкий адмиральский стол ничем не примечательный кусок угля.
Адмирал Керзон-Хау, младший флагман эскадры канала и командующий экспедицией на Балтику, вопросительно поднял бровь. Капитан развернул кусок на сто восемьдесят градусов. Адмирал заинтересованно вгляделся в ровный срез, напоминавший скорее обсыпанный угольной пылью кусок мыла с отверстием приблизительно в полдюйма в середине.
– Подробности? – ткнул пальцем в изделие адмирал.
– После бомбардировки и взятия Либавы мы обнаружили в порту брошенный командой угольщик. Разумеется, мы объявили его призом и использовали груз для пополнения запасов топлива наших кораблей. В основном с него заправлялись миноносцы, но…
– Но «Нил» и «Трафальгар» тоже нуждались в угле, – кивнул адмирал. – Что это, Джереми?
– Тринитротолуол, сэр. Не слышал, чтобы кто-то использовал его в качестве взрывчатки, но он, как оказалось, взрывается не хуже динамита. Шашка неровной формы, обсыпана угольной пылью на смоле. Почти невозможно отличить от обычного угля. И детонатор, срабатывающий при повышении температуры. Сейчас он демонтирован, сэр, эта штука совершенно безопасна. Мы буквально просеяли угольные ямы «Трафальгара», фактически полностью разгрузили его, разбивали каждый кусок крупнее кулака, и нашли сразу три таких адских машины, сэр.
– Каков полный список потерь?
– «Хэвок». «Феррет». Четыре номерных тральщика. И «Нил». Вряд ли он выдержит переход до метрополии для ремонта, сэр. Инженеры говорят, что после двух взрывов смогут ввести в действие не более двух котлов.
– Заделайте пробоины, капитан, и откачайте воду. Оставьте его на мелководье у Либавы для поддержки красномундирников и отражения возможных атак с моря. А когда наши парни дойдут до Кронштадта… Нет, когда они раздолбают этот самый Кронштадт до последнего камня, я лично войду на «Ниле» в Неву, даже если мне придется идти на буксире, и лично расстреляю из главного калибра дворец этого азиата, благо он стоит на самом берегу. И разумеется, впредь я запрещаю использовать трофейный уголь, будем ждать транспортов из метрополии. Сообщите о случившемся в адмиралтейство. Возможно, русские приготовили подобные ловушки и на других театрах военных действий.
Капитан почтительно склонил голову. Распоряжения были именно те, что он сам собирался предложить командующему.
– Благодарю вас, капитан. Вы свободны. Эту гадость оставьте на столе, как напоминание о необходимости возвратить долг русским.
У короля много
«У короля много» – такой фразой в британском флоте принято провожать уходящий на дно корабль его величества. И это правда. Флот империи, над которой никогда не заходит солнце, настолько превосходит морские силы любой иной державы, что потеря одного корабля не имеет почти никакого значения. Даже утрата пары броненосцев не способна остановить самую эффективную морскую военную машину мира.
Пусть коварным ударом старик «Нил» доведен до состояния небоеспособности, пусть наглой атакой на полгода выведен из строя могучий «Маджестик», это не спасет от двенадцатидюймового возмездия ядовитое гнездо Кронштадта и прячущийся за ним оплот тирании – Санкт-Петербург!
Место временно выбывших заняли новейшие «Лондон» и «Булварк» с тыловой базы Борнхольма. Еще два броненосца той же серии – «Иррезистибл» и «Имплакэбл» выдвигались на Цейлон в помощь Индийской эскадре, покрывшей себя неувядаемой славой в противостоянии с русскими пиратами, но, увы, понесшей тяжелые потери. Однако джентльмены не забывают: «У короля много!».
Головной корабль серии «Формидебл» вместе с новым «Венерэблом» оставались в резерве, не получив два систершипа «Куин» и «Принс оф Уэлс». На последних не дождались поставки орудий главного калибра, поэтому удлиняли амбразуры и модифицировали подъемные механизмы, добиваясь возможности стрелять на те же десять миль, что и русские.
Колонна броненосцев Британии вновь выглядела внушительно и грозно. Оба «Формидебла» с пристойной даже в новых условиях противоминной артиллерией шли в голове колонны, за ними следовал «Трафальгар». «Юпитер», «Ганнибал», «Магнифисент», «Марс» и «Принс Джордж» пристроились за ветераном. Впереди ордера широким веером рассыпались тральщики под охраной трех крейсеров типа «Медея». Еще два, вместе с первоклассными «Тезеусом» и «Эндимионом», возглавили группы дестройеров, прикрывая броненосцы с флангов. Дополнительный отряд легких сил, но без приданных крейсеров, шел в кильватере основного.
– Мне не нравится то, что у нас сверху, и то, что у нас снизу, – мрачно заметил лорд Керзон-Хау.
– Это большой прогресс, Эшетон, – кивнул его штатский собеседник, – по крайней мере, вы не сказали ничего плохого про остальные направления.
– По данным разведки (я имею в виду и ваши данные, Алан), – пожал плечами адмирал, – береговая оборона Кронштадта устарела, или не закончена, либо все сразу. Русские укрепили входы в Рижский залив, но я не вижу смысла туда ломиться. Они могут держать легкие силы среди этих островов и в финских шхерах, но у нас достаточно дестройеров, чтобы отогнать их миноносцы.
А вот сил и средств на укрепление ключевой позиции у них не хватило. Даже если их девятидюймовки так хороши, как утверждает Джеки, вряд ли их больше восьми на самом острове. Еще восемь – на трех древних броненосцах, четыре – на «Петре», по два – на «Николае» и «Александре». Следовательно, у Кронштадта нас встретят шестнадцать орудий против наших двадцати восьми двенадцатидюймовок и еще четырех тринадцатидюймовок «Трафальгара». В той кишке русские не смогут маневрировать, уклоняясь от нашего огня, что еще больше усугубит их и без того незавидное положение.
– Ясно. Итак, их легкие силы мы парируем нашими.
– Но вот эту «летающую свинью» мы, к сожалению, не предусмотрели, – вздохнул адмирал, кивая на плывущий чуть в стороне русский дирижабль. – Инженеры в мастерских прямо на ходу клепают лафеты для трехфунтовок, чтобы вести огонь вверх, и я надеюсь, что через пару дней мы не будем у русских как на ладони.
– А говоря о беззащитности снизу…
В нескольких саженях от кормы одного из идущих впереди корабликов поднялся белопенный столб, а через несколько секунд до мостика донесся глухой удар: по-видимому, тральщик зацепил русскую мину.
– Я имел в виду именно это. Русские все-таки пошли на неслыханное нарушение международного права, – нахмурился адмирал. – Да, они объявили вход в Финский залив зоной боевых действий.
– Но мы предъявим им еще и это обвинение, – согласился Алан. – Мы станем на якорь?
– Разумеется. Признаться, я планировал продвинуться за этот день немного дальше, но, боюсь, нам придется ночевать здесь… Тралить в темноте невозможно, поэтому наша месть подождет еще немного.
* * *
Миноносцы типа «Пернов» были неудачными кораблями. Малая скорость, не слишком надежные котлы и машины, слабое вооружение… Именно поэтому их с легкой душой отдали под безумные эксперименты инженера Луцкого. Все внутренности безжалостно заменили двумя снарками шестицилиндровых моторов Никсона, ранее развернув их производство в Риге и Петербурге. И пусть спроектированные в изрядной спешке редукторы имели ресурс не более сотни часов, отсутствие вылетающих из труб искр в сочетании с двадцатью четырьмя узлами скорости делали их смертельно опасными ночью.
– Вон они, – усмехнулся мичман Альтфатер, глядя на снижающуюся к серым волнам и черным силуэтам звезду. – Хорошо летуны светят!
Выписывающий в небе ленивые восьмерки воздушный корабль выпустил еще одну осветительную ракету, а исходящий из него конус слабого прожектора оставался словно бы прикованным к одному из броненосцев Альбиона.
– Машины – полный! Выхлоп в воду! Минный аппарат – на левый борт, аппарат и пулеметы – товсь!
