и активировал энергетический доспех — теперь, если на той стороне на меня нападут, я не получу ранений и смогу защититься. Под осторожным взглядом мужика, который продолжал извиняться за свою грубость, я засунул голову в духовку. Знакомое неприятное ощущение скрутило моё тело, словно меня расплющило, вытянуло и протащило сквозь узкую трубку. С облегчением я выбрался из печки в просторной светлой и пустой комнате. Меня уже ждал светловолосый парень.
Он поклонился и указал ладонью на дверь:
— Ваша команда во дворе.
— А какой это город? — полюбопытствовал я.
— Тула.
— О, надеюсь, к моему приезду вы самовар раскочегарили и пряников напекли? — улыбнулся я.
— Оглянитесь, — попросил светловолосый.
Я обернулся и увидел чёрную дощечку, на которой мелом было выведено: «Шуток про самовары и пряники — 134». Парень вытащил из кармана мелок, стёр число «134» рукавом и написал «135».
— Ладно, ладно, признаюсь, в этот раз с оригинальностью вышла оплошность, — я поднял руки, словно сдаваясь, и перевёл тему: — Далеко до Трещины-то ехать?
— Пять минут пешком, — ответил светловолосый и вышел.
Я последовал за ним, исподволь изучая обстановку. Всё абсолютно обезличенно — здесь, определённо, нечасто бывают. Перевалочный пункт, замаскированный под жилой дом, как и в Краснодаре? Ну, это здание хотя бы снаружи выглядело вполне прилично — милый кирпичный домик с рамами, выкрашенными в розовый цвет. Я спустился с крыльца и подошёл к охотникам за сокровищами — ну, или учёными, как их называл Аврелий. Хотя… на учёных они совсем не тянули. Шесть амбалов с бандитскими рожами о чём-то переговаривались, наблюдая, как я приближаюсь. Один из них с нечитаемым выражением лица вертел в руках пустую пробирку.
— Привет! — весело поздоровался я и расплылся в улыбке на тридцать два зуба. Говорил я с чрезмерным воодушевлением, активно жестикулировал и по-панибратски хлопал амбалов по плечам. — Ребята, я так рад, так рад! Вы не представляете, как я рад! Нет, правда! Очуметь просто! Это моё второе серьёзное дело, ну, знаете, чтобы не под крылом Академии, — я заговорщицки им подмигнул.
— Поумерь пыл, — посоветовал лысый амбал. — Ты защищать нас должен, а не ссаться от счастья.
На слове «защищать» его дружки загоготали.
— Да с вас даже волосок не упадёт! — клятвенно пообещал я, приложив ладонь к сердцу. — Ну что, отправляемся?
— Ага, отправляемся, — кивнул Лысый. — Пересечём тот лесок, и мы на месте.
Он не соврал, разве только в том, что это был не лесок, а редкая чаща. Мы прошли её за пару минут и выбрались к пшеничному полю, на котором выделялся высокий каменный забор с железными воротами. Лысый амбал постучал в калитку и, когда та открылась, просунул в образовавшуюся щель документы.
— Заходите! — раздалось из-за забора, и калитка распахнулась настежь.
В центре окружённой забором территории крутилась ярко-красная воронка. Она и правда была небольшого размера, да и сила исходила от неё слабенькая — на первый взгляд, обычная Трещина первого уровня. Но сканирование показало, что это всего лишь видимость. Я чувствовал, что передо мной Данж шестого или седьмого уровня, — его открыл могущественный монстр, но… потратил на это все свои силы. Раньше я не сталкивался с подобным, поэтому мне приходилось полагаться на интуицию и боевой опыт. Я шагнул в воронку первым и, очутившись в Данже, сразу же просканировал пещеру, не обращая внимания, как рядом кряхтят появляющиеся один за другим амбалы.
Мои догадки подтвердились — в этом Данже не было монстров. Кроме одного-единственного, который его и открыл. Монстр истратил весь свой магический резерв, словил деградацию и спустился на первый ранг, из-за чего понизился и уровень Данжа.
— Ну, веди, романовец! — подтолкнул меня вперёд беззубый амбал. — Месторождение в пещере прямо по курсу. Если никуда не сворачивать, упрёмся прям в неё!
— Понял, принял! — радостно гаркнул я. — Если на вас нападут твари — кричите, я сразу же вас спасу! И царапинки не останется! Солдат ребёнка… Ой, то есть боец учёного в обиду не даст! Я ж не дурак, понимаю, что ваша научная братия всякие зелья разрабатывает, эликсиры и артефакты! Без них романовцам было б сложнее сражаться! Так что как выйдем — я проставляюсь! Ну, в благодарность за ваши будущие открытия!
— Ловим на слове, — оскалился Беззубый.
В пещере, в которую мы направлялись, я чувствовал биение сердца. Нет, даже двух сердец, но в то же время монстр был всего один… Сканирование давало странный результат, мне было сложно его интерпретировать. Я даже заинтересовался. Неужели меня сегодня ждёт не очередное скучное покушение, а что-то по-настоящему необычное? Под смешки амбалов я ускорил шаг, и скоро мы вышли к круглому большому проёму. Через него можно было рассмотреть широкую пещеру — благодаря синему светящемуся мху, растущему на стенах. В дальнем углу лежал… белоснежный дракон размером с трёхэтажное здание. В его груди зияла огромная дыра, под ним темнела засохшая лужа крови.
— Убей его! — велел Лысый. — Эта чешуйчатая тварь лежит месторождении!
В моей голове неожиданно раздался усталый голос:
— Человек, я чую в тебе драконий дар.
— Да, твой Ледяной сородич оплатил мне услугу, — мысленно ответил я и по тому, как сузились зрачки белоснежного дракона, понял, что он меня услышал.
— Ты не гниёшь, — будто бы совершенно не к месту констатировал Белоснежный.
— А должен?
— Драконий дар так устроен, — пояснил Белоснежный. — Если бы ты нарушил слово, данное дракону, или если бы ты использовал драконий дар кому-то во вред из эгоистичных, низменных целей, это ударило бы по тебе. Все люди, которым доставался драконий дар, умирали за пару месяцев. И в свои последние дни они молили о смерти.
— Оригинально, — я поднял брови. — Особенно, учитывая, что вы жрёте людей.
— Люди — грубые ничтожные существа, которые думают только о себе. Большая часть из вас достойна лишь стать нашим кормом, — отрезал Белоснежный и задумчиво повторил: — Но ты не гниёшь, — он посмотрел мне за спину, на амбалов, и произнёс: — Ты знаешь, что они хотят тебя убить?
— Я убью их первым.
— Но сперва убьёшь меня, — Белоснежный прикрыл веки и тяжело вздохнул. — Они боятся. Думают, что тот, кто меня убьёт, будет проклят и обречёт себя на вечные страдания.
Я поморщился. Древние суеверия. В моей первой жизни я слышал подобную чушь о различных монстрах — от зомби до фениксов. Люди с удовольствием придумывали страшные байки о чудовищах, ну и конечно, как же обойтись без рассказов о проклятиях! Довольно забавно, что подобные легенды чаще всего ходили вокруг красивых монстров — как те же драконы или Алмазные Химеры.
— К чему ты ведёшь?
— Я умираю, — Белоснежный снова тяжело вздохнул и приподнял крыло, показывая голубоватое глянцевое яйцо. Стоп. Я с трудом не выдал эмоций. То есть это дракониха? Белоснежная тихонько фыркнула и продолжила. — Они хотят забрать моё дитя. Если бы у меня был выбор, я бы никогда не отдала его человеку. Но… у меня нет выбора. Я хочу преподнести тебе дар. Моё дитя. Ты должен пообещать, что будешь беречь его, ухаживать за ним. Что не обидишь его сам и не дашь в обиду другим.
Несколько мгновений я раздумывал, а потом сказал:
— Обещаю.
Белоснежная открыла глаза и предупредила:
— Чтобы моё дитя родилось, яйцо необходимо раскалить в драконьем пламени. Это будет мой последний вздох, я берегла его, чтобы дать жизнь своему потомству. Я укрою тебя от его жара, но твои спутники погибнут.
— Отлично. Избавишь меня от лишних хлопот.
— Эй ты! — Лысый попытался отвесить мне подзатыльник, но я увернулся. Он ткнул мне пальцем в лицо и заорал: — Долго ещё сопли жевать будешь⁈
Проигнорировав его, я направился к Белоснежной и нырнул под гостеприимно отставленное крыло. Амбалы что-то вопили за моей спиной, но их крики превратились в вопли боли, как только Белоснежная выдохнула струю ярко-жёлтого пламени. Всё заняло секунд пять, не больше. Пламя потухло, а крыло Белоснежной безжизненно повисло. Я подождал, когда температура в пещере понизится, и вылез. Белоснежная была мертва, а вот голубоватое яйцо шевелилось. По нему пошли трещины, начали отпадать кусочки скорлупы, и вдруг наружу высунулась белая драконья голова.
Она повертелась направо и налево, взгляд её золотых глаз остановился на мне, и в моих мыслях прозвучал громкий детский голосок:
— Мама?
Дракоша раскрошил яичную скорлупу, расправил крылья и грозно зарычал — ну, ему явно хотелось жутко взреветь, чтобы буквально через секунду после своего рождения продемонстрировать, какой он сильный, гордый и мощный драконище. Только вот его лапки были ещё слабыми, собственно как и шея — дракоша
