Старый боярин усмехнулся. Кивнул мне. Посмотрел на флорентийца.
— Решай, синьор. Как я понимаю, у тебя мало времени. — Сказал он Джованно.
— Я решил. Я вверяюсь в руки принцессы Александры Комниной. И пусть я умру здесь на её столе. Но хоть умру спокойно, во сне, а не в мучениях. Жаль, что я не увижу своего дома. Свою благословенную Флоренцию. Но значит так определено на небесах.
— Хорошо. — Ответила я ему. — Тогда прямо сейчас и сделаем операцию. Не будем откладывать. Фрося! — Позвала я свою помощницу. — Все инструменты прокипятить. Приготовь кегут. Позови Дарёну. Пусть приготовит эфир и противовосполительные мази и отвары. Бояре, прошу вас покинуть госпиталь.
Джованни попросил принести его баул из личных вещей. Там у него оказалась чернильница, гусиные перья и бумага. Он написал письмо кому-то из своей родни, на случай своей смерти. Так же указал, что если умрёт, то в этом нельзя винить принцессу Александру Комнину.
Джованни был раздет полностью. Ему на лицо положили тряпицу, пропитанную эфиром. Я всё время видела его глаза, как он смотрел на меня. Засекла время. Потом сняла часы и отдала их Дарёне. Это для того, чтобы она считала пульс по времени. Дарёна умела считать. А научить, следить за секундной стрелкой было проще простого. К сожалению, Фрося считать не умела. Но это дело поправимое. Научится.
Вот глаза флорентийца закрылись. Подождали ещё, чтобы он погрузился в глубокий сон. Через некоторое время Дарёна стала капать эфиром на тряпицу. Нельзя было, чтобы Джованно проснулся во время операции. Фрося протёрла кожу на месте будущего разреза очищенным спиртом. Это Елена постаралась. Я сделала разрез, всё, операция началась. Края разреза зафиксировала зажимами. Начала осматривать кишечник. Пришлось в нём копаться. Если не получиться удалить поражённый участок, то придётся делать колостомию, то есть выводить часть кишечника наружу. Правда не знаю как он дальше с этим будет жить. Ходить с мешочком, куда будут выводиться отходы жизнедеятельности. Всё же надо постараться обойтись без этого. Поражённый участок нашла. Это была толстая кишка в нижнем отделе кишечника. Осмотрев, поняла. Это были каловые камни. Всё как по учебнику. Мало того, они там практически зацементировались, забив часть кишки. Чистка здесь явно была бесполезна. То есть, просто разрезать кишку и вычистить всё, а потом зашить я не могла. Камни образовали, практически, одно целое со стенками кишки. Нужно было удалять, примерно сантиметров семь- восемь кишки. Я очень надеялась, что в связи с тем, что Джованни практически ничего не ел, кишечно-желудочный тракт у него пустой. Выделила поражённый участок кишки. Зажимами обозначила края будущего разреза, потом провела резекцию, то есть удалила выделенный участок. Запах и так стоял тяжёлый, а тут ударил настоящий смрад застарелого кала. Посмотрела на Дарёну и Фросю. Обе были бледные. Коновал, морщился.
— Что морщимся? Думаете вы лучше пахнете? Уверяю, не лучше. Так что, продолжаем. Все рвотные позывы сдерживать. Потом проблюётесь. Работаем.
Сейчас самое ответственное. Кишка на самом деле оказалось пустой, за исключением сцементировавшегося кала. Но он оставался в отсечённом участке кишки. Взяла это в руки и выложила на глиняную тарелку, которую мне подставила Фрося. Я посмотрела на Дарёну.
— Пульс?
— 55.
Замедление, но пока в переделах нормы. Знать бы ещё давление. Начала анастомоз кишки, то есть сшивать конец в конец. Шила тонким гекутом. Очень тонким. Мы сумели такой сделать. Правда совсем немного. Очень муторно и долго делается такой кегут. Технология ещё не отработанная. Закончив, осмотрела всё. Нормально. Провела ревизию полости, не забыла ли чего, а то не дай бог. Проверила кишечник полностью. Мало ли вдруг закольцовано где. Действовала предельно осторожно. У меня рентгена нет. Зондов тоже нет. А если у него спайки где есть? Как проверить? Дьявольщина. Того нет, другого нет. Аж зло берёт. Потом ушивала саму полость. Наложила внутренний шов. После внешний. Здесь шёлковая нить пошла. Когда сделала последний узелок на шве, поняла, что нахожусь в диком напряжении. Отошла в сторону от операционного стола. Подняла голову вверх и закрыла глаза. Ни на кого не глядя, сказала.
— Операция закончена. Дарёна, пульс?
— 55.
— Не меняется?
— Сначала замедлился, потом опять вернулся к этому.
— Сколько длилась операция?
— Минутная стрелка сделала три полных оборота и пол оборота. Чуть больше.
Значит операция длилась три с половиной часа.
— Дарёна. Смажь ему шов мазью. Нельзя, чтобы огневица на него села. Коновал, выпей свою долю спирта. Но далеко не уходи. Все сегодня дежурим здесь. Будем ждать кризиса. Господи, помоги нам.
Впервые после смерти мужа и отца, и их похорон, сама по доброй воле перекрестилась. Все остальные повторили это за мной. Фрося зашептала молитву. Вышла на крыльцо. Убрала маску с лица. Ко мне сразу подошли Иван и мои бойцы. Они ждали.
— Саша, что? — Смотрел на меня Иван. Я пожала плечами.
— Пока не знаю. Больную часть кишки я удалила. Теперь будем надеяться, что он выживет. Всё от него зависит.
На подворье пришли ещё трое человек. Это оказались сопровождающие Джованно. Двоих их нанял ещё в Москве. А вот третий оказался любопытным кадром. По одежде я поняла, это китаец. Вернее, их сейчас называли ханьцами. Мне сказали, что это слуга Джованно. Идёт с ним с самого Китая. Он посмотрел мне в глаза.
— На всё воля божья. — Ответила ему на немой вопрос. Не знаю понял ли он меня, но он поклонился и ушёл.
Джованно пришёл в себя вечером. Застонал. Меня позвали к нему. Когда подошла к лежаку, на котором лежал флорентиец, то сразу напоролась на его взгляд. В нём была боль и надежда. Я села рядом.
— Я всё сделала, Джованно. Завтра покажу тебе, что вытащила из тебя. Увидишь, сам ужаснёшься. С этим ты жил и это готово было убить тебя.
— Принцесса, я теперь буду жить?
— Я очень на это надеюсь. Главное, чтобы воспалительный процесс не начался. Как ты себя чувствуешь?
— Болит всё. — Он положил руку поверх одеяло, которым был накрыт, в место где живот.
— Конечно болит. Ведь там у тебя сейчас рана. Она будет заживать. Поэтому сначала будет больно. Сегодня ты ничего пить и есть не будешь, так надо. Единственное, Дарёна, моя помощница даст тебе немножечко отвара. Совсем маленько. Он поможет твоему заживлению. И даст тебе немного сил. Твой организм совсем истощён. Потом, завтра, тебе дадут куриного бульона. Пока только жидкое будешь пить. Твёрдую пищу будем вводить постепенно.
Джованно накрыл мою пальцы своими. Чуть сжал их.
— Спасибо, принцесса.
— Рано ещё благодарить меня, Джованно.
— Нет, ваше Высочество. Даже если я умру, то умру с улыбкой на губах.
— Почему?
— Какой дворянин может похвастать тем, что его лечила сама принцесса? Поверьте, Ваше Высочество, мало таких дворян. Практически нет. Ведь и принцесс-лекарей нет.
Я улыбнулась ему в ответ. В эту ночь я плохо спала. Часто бегала в свой госпиталь. А потом вообще там осталась. Прилегла там на одном из лежаков. Утром проснулась укрытая одеялом. На полу, облокотившись спиной на мой лежак, дремал Иван. Он что, караулил меня? Тихо встала. Ваня продолжал спать. Умаялся поди, сердешный. Прошла в операционную к Джованно. Он спал. Тут же дремала Фрося. При входе в мой госпиталь-сарай стояли на часах двое моих бойцов со щитами и саблями. Эти бодрствовали. Увидев меня, вытянулись по струнке.
— Вы что здесь делаете? — Спросила их.
— Стоим на страже, царевна!
— Кто поставил?
— Палатин Иван Вяземский.
— Очень весело! Вы кому подчиняетесь?
— Тебе, царевна!
— А почему выполняете волю Ивана?
— Так он старший у нас. Уже палатин. Ты же сама так сделала, госпожа.
Посмотрела на них недоумённо. Не поняла⁈ Вообще-то Ивана я в свой спецназ не зачисляла. Хотя да, он мой палатин. Так стоп. Это что получается? А получается, что даровав Ивану титул палатина, я автоматом зачислила его в старшие своей дружины? М-да. ну ладно, пусть так и будет. Всё равно же Ваня не отвяжется. А замуж за него выйду, так хоть здесь буду его командиром. Ибо нечего. Семья, это семья, а служба, это служба.
