низкопоклонство перед Западом и поедешь в Сибирь лес валить.
— Так они ж наши союзники? — растерянно сказал штурман. — Что я такого сказал?
— Я тебя предупредил, — сухо ответил Дивин. Не станешь же объяснять сейчас этому парнишке, что все в этой жизни временно. И вчерашние друзья запросто могут стать уже сегодня твоими злейшими врагами.
— Сава, как там замыкающие, не потерялись?
Горбунов помолчал. Экспат представил, как он сейчас мечется по своей кабине, заглядывает в окошки иллюминаторов, высовывает голову под колпак пулеметной турели а потом падает на дюралевый пол и пересчитывает штурмовики, кляня их на все лады.
— Порядок, товарищ командир, все на месте, — отозвался, наконец-то, стрелок. — Дымка висит, не сразу всех засек.
Моторы убаюкивающе пели свою песню и Григорий впал в странное оцепенение, попав под гипнотическое воздействие монотонной, однообразной работы. И потому не сразу отреагировал на встревоженный голос штурмана в наушниках.
— Кощей, впереди фронт!
Фронт? Ну, да, конечно же фронт — они ведь на войне, чай, не в тылу. И только спустя несколько секунд до Дивина дошло, о чем ему сигнализирует лейтенант Володя. Красивые облака, что так живописно плыли над их аэродромом, исчезли. И на смену им вышла сплошная темно-серая пелена, уходящая за горизонт. Экспат прищурился. Пожалуй, пока все еще не совсем хреново. Так, навскидку, нижний край облачности висит где-то на высоте восьмисот метров. Разве что отдельные лохматые черные клочья попадаются над самой землей.
Вдруг на фоне темной земли Григорий заметил две разноцветные строчки, что устремились вверх, прямо к их группе. Мозг еще анализировал происходящее, а руки уже автоматически потянули штурвал, вводя «бостон» в глубокий крен. Палец торопливо надавил на кнопку передатчика.
— «Эрликоны»! «Резеда», быстро противозенитный маневр! Давайте за мной, ребята, не отстаем!.. Савка, гляди в оба, чтобы никто не оторвался.
Советские самолеты умело маневрировали, уходя от обстрела. Экспат заметил, что от некоторых штурмовиков вниз, навстречу разноцветным трассам фашистских зениток потянулись оранжевые шнуры пулеметных очередей. Это стрелки «ильюшиных» посылали гитлеровцам ответное «здравствуйте». И, судя по всему, оно пришлось гансам не по нутру.
— Савелий, «горбатые» строй держат?
— Все на месте, никто не рассыпался.
— Отлично, — облегченно выдохнул Григорий. Было у него опасение, что кто-нибудь из молодых летчиков возьмет, да и потеряется во время резкого маневра. И поди тогда, отыщи их в надвигающейся метели. Пропадут пацаны ни за грош.
— «Резеда-8», курс 270, высота — 600.
— Принял, — скупо отозвался Прорва. — Соколики, привязались к Кощею, как к мамкиному подолу.
Внизу проплывала угрюмая темная земля, перемежаемая редкими небольшими лесами. Под лежащим снегом не видать ни дорог, ни сел. Лишь иногда попадаются небольшие пятнышки заболоченных озер, да тоненькие прожилки рек. И тогда фотографическая память приходит на выручку Дивину, позволяя безошибочно определить свое местоположение. Правда, чтобы штурман не расслаблялся, экспат время от времени требовал от него доложить о проложенном курсе. А что, пусть учится и тренируется, пока есть такая возможность.
Оглушительный треск, сильнейший удар и визг раздираемой обшивки обрушился на Дивина внезапно. Тяжелую машину тряхнуло, словно огромный невидимый великан от души приложился по несчастному бомбардировщику с ноги. Встречный поток воздух ворвался в кабину и загудел внутри, вымораживая и выстужая все вокруг.
Григорий резко отдал штурвал от себя и новая порция рубиновых светлячков от пушечных снарядов пронеслась над «жучком». Экспат инстинктивно втянул голову в плечи, пригибаясь так, будто это могло ему помочь. Черт, похоже все-таки нарвались на «охотников». Или их навели на группу?
— Савка, фриц над нами! — яростно крикнул Дивин. — Проспал, зараза! Почему не стреляешь⁈
Летчик бросил самолет в сторону, а затем толкнул сектора газа вперед до упора. «Райт-циклоны» противно взвыли от перегрузки на форсаже, земля внизу скакнула необъезженным мустангом, но вражеский истребитель больше по ним не стрелял.
В эфире творился форменный ад. Штурмовики, что также попали под атаку немецких «охотников», яростно отбивались, вели с ними ожесточенный бой. Крики команд, хриплый мат, проклятья и радостные возгласы — все смешалось и переплелось причудливой симфонией воздушной схватки.
«Бостон» заложил глубокий вираж. Григорий решил зайти по кругу, подавая пример товарищам, чтобы они заняли привычную «горбатым» оборонительную позицию.
И в этот самый момент сквозь завывание гуляющего в кабине ветра, треск эфира и гомон голосов, позади экспата раздался басовитый стук спаренных пулеметов Горбунова. Жив! Жив, старшина!
— Лупи гадов! — завопил по рации штурман. — Бей их, Савка, не дай нам в хвост зайти!
А еще через мгновение прямо перед бомбардировщиком, заслонив небо, замер, распластался, словно препарированная лягушка, «мессер» с грязно-желтым, в потеках, брюхом. И когда Дивин уже решил было, что они вот-вот столкнутся, фриц начал падать вниз после того, как лопоухий лейтенант Володя всадил в него длинную очередь.
— Молодец, штурман, — похвалил его экспат, переводя дух. — Хорошо гада приземлил. Савка, что там у тебя?
— Уходят, — радостно воскликнул стрелок. — Ей богу, уходят!
«Худые» в самом деле исчезли в низких облаках, растворились в них, будто призраки. Григорий быстро пересчитал «илы». Не хватало двух. Сбиты? Да, так и есть — на земле виднелся горящий силуэт штурмовика, что сел на фюзеляж, протаранив несколько чахлых деревьев. Еще один канул в неизвестности. Некоторым утешение мог служить тот факт, что неподалеку от сбитого Ил-2 догорали на земле и два «мессера».
— «Резеда», идем дальше, — нажал на тангенту Дивин.
Прорва, что пристроился и летел совсем близко от «бостона», улыбнулся и показал большой палец.
— Кощей, а сколько гансов-то было? — озаботился вдруг штурман.
— Хрен его знает, — честно признался экспат. — Я вроде четверых видел. Они ведь сзади на нас вышли, а мы, сам знаешь, такой длинной колонной идем, что не все можно рассмотреть.
— Шестеро их было, — вступил в разговор стрелок. — Точно вам говорю, товарищи командиры. Из-за туч выскочили, сразу двух наших смахнули.
— А ты почему не стрелял? И не предупредил об атаке? — разозлился Григорий. — Ишь, глазастик теперь какой нашелся! Знаешь поговорку про то, когда не нужно кулаками махать?
— Да у меня пулеметы заклинило, — начал виновато оправдываться Савелий. — Утыкание, будь оно неладно. А пока исправлял, они уже по нам вдарили. Я орал в СПУ, честное слово, не знаю, почему оно не сработало.
— Мозги у тебя не сработали! — вызверился Дивин. — Вернемся, ты у меня самолично каждый патрон языком вылижешь.
— Командир, хорош вам собачиться, — заступился за Горбунова штурман. — Посмотри лучше вперед, какая там засада нас ожидает. Похоже, облачность и туман до самой земли.
Экспат поморщился. Нависающие сверху тяжелые облака и поднимающийся им навстречу снизу клубящийся серый туман он заметил давно.
— «Резеда», будем пробивать облака, — передал по радио Григорий. — Берите на два градуса левее и начинайте набирать высоту — там еще разрывы остались. И плотнее давайте, плотнее. Учтите, придется идти по приборам. Володь, ты там не околел, часом? Ты давай, двигайся, если сможешь, грейся.
— Порядок, — кратко ответил лейтенант.
Дивин плавно потянул штурвал на себя. «Жучок» откликнулся на этот приказ с некоторой заминкой. Самолет задрожал всем своим немалым телом, завибрировал от возросших оборотов моторов.
— Савка, гляди в оба за «горбатыми», — строго приказал экспат. — Смотри, чтобы все за нами двинулись. А то знаю я этих ухарей — привыкли, поди, работать так, чтобы всегда землю видеть. Стоит им чуток высоту набрать, так мигом вся уверенность пропадает.
— Да не, все идут, — протянул старшина после небольшой паузы. — Все тринадцать. Как на параде!
— Ну-ну, — облегченно улыбнулся Дивин. — Значит, еще повоюем.
Земля окончательно пропала из поля зрения экспата, скрывшись за низкими облаками. Не помогало даже чудо-зрение — попросту не пробивало плотную завесу. Зато над опустившимися к земле облаками возник небольшой коридор, в котором даже стало заметно светлей. И лететь довольно приятно, практически никакой болтанки.
«Илы» тянулись за бомбардировщиком, точно птицы за вожаком. Время от времени Дивин запрашивал стрелка и тот тщательно пересчитывал штурмовики. Отставших, слава богу и родной партии, не наблюдалось. Оно и понятно, кому охота сгинуть в бушующей стихии?
— Штурман, сколько
