выходной сантехник, дядя Вася вышел на балкон типового девятиэтажного дома. Росли новостройки, асфальтировались дороги. Хорошо.
Утром в пять утра, в свой обычный день, не делая отличий между воскресением и днем будним, бывший сантехник Афанасий вышел на крыльцо своего дома. Потянулся, быстро сделал разминку и пошел в коровник. Коровки, его гордость хотели, есть и надо было их доить. Жена, беременная пятым ребенком чувствовала себя неважно.
Но он не унывал и готов был делать все сам.
В вазочке для фруктов лежали бананы, апельсины и яблоки. То-то ребята обрадуются. Вчера у них была автолавка, и Афанасий закупил на неделю фруктов. Скоро подходила клубника, но пока он решил порадовать ребят.
Коровки приветственно мычали и он, обходя их, ласково называл по имени. Жизнь в городе он забыл как морок.
Выйдя из коровника, обошел птичник, где у него были уже расписанные по заказам около тысячи кур.
Забегался. Пошел к пруду, сел в ротанговое кресло и полчаса покидал удочку.
Хутор просыпался. Просыпались дети и жена.
Начинался хороший, трудовой день. Было хорошо.
На заводе в воскресение было людно. Молодой токарь третьего разряда Иван не брал выходной. Он вступил в кооператив и должен был зарабатывать деньги. Спокойно, уверенно он делал детали для станков. Железо крутилось, и он резцами стачивал ненужное, добиваясь совершенства. Работалось легко и было. Было хорошо.
Солдат стоял на посту. Поприветствовал, приложив руку к зимней шапке, восход. Ночь прошла спокойно. Самолеты разведчики не летали. Катера к границе на приближались. Он отстоял спокойную ночь и сейчас, предвкушая заслуженный отдых, ему было. Было очень хорошо.
Маришка уже была в кабинете. Не смотря на выходной у нее было много дел и по делам Общества и по делам партийным.
Телефон был раскален от звонков. Она готовила съезд Партии.
Накопилось много вопросов, которые устав Партии не отражал. Свобода предпринимательства и крестьянствования должны были быть отражены и закреплены в документах.
Конституцию можно было не трогать. По степени свободы он а позволяла сделать многое. Под правом на труд можно было подразумевать, правильно толкуя, все.
Маришка не собиралась рушить партию, повторяя опыт Горбачева, а хотела ее расширить и скорректировать некоторые не соответствующие реалиям моменты.
Телефон накалился. А почему собственно бы и нет. Она нажала кнопку коммутатора. На часах было восемь ноль две. «Верочка, будь добра, соедини, с Жоресом Алферовым». Из Алферовых Верочка знала только актрису.
Но выяснила быстро. Были у нее такие права. База МВД и базы госбезопасности были для нее открыты.
Воскресное утро, но будущий Нобелевский лауреат не спал. Сидя за столом, он разрабатывал принципиальную схему применения своего изобретения. Схема была почти готова, но не хватало деталей, не хватало технического обеспечения, чтобы ее применить. Схемы стационарных телефонов не подходили вовсе. Надо было придумывать свое. Он думал. Чертил. Рисовал схемы, стрелочками соединяя складывающиеся в одно целое куски информации. Он рисовал и на его столе начал появляться рисунок того, что очень напоминало портативный калькулятор, или маленькую пишущую машинку с телефонной трубкой.
Своего телефона у молодого ученого дома тогда не было. Да и зачем, ему он был нужен, думали его руководители, как и он сам.
Ровно в восемь пятнадцать звонок в дверь. Дверь открыла жена. Стоявшие на пороге люди в форменных плащах поздоровались. Подхватили чуть не упавшую супругу. И успокоили, вышедшего в коридор Жореса Ивановича, вежливо уточнив, что они по делу. «Жорес вернется, не волнуйтесь», - профессионально, то есть на тему своей профессии, пошутили они. Жорес был одет. Обут в заранее приготовленный, и неплохо сидевший на нем, костюм. Сбрызнут одеколоном, который, не смотря на январское повышение зарплат ученым, был ему пока не по карману. Выведен, вежливо из дома и посажен в машину. Выехав на Московский проспект они включили мигалки и машина понеслась мимо работающего универмага «Фрунзенский», мимо дымящей нужным для производства дымом «Электросилы», выскочила на Пулковское шоссе и въехала в аэропорт и подъехала к трапу самолета. Их там уже ждали. Задерживать рейс Ленинград-Москва не пришлось. Они успели.
Глава 15 Дела связи. Дела Японские.
Самолет сел по расписанию. Правительственная «Чайка» доставила Алферова на Арбат. Отворились кованые ворота, и по брущатке разных солнечных цветов, машина въехала во двор, состоящий из каре четырехэтажных домов.
Машина затормозила у мраморного крыльца, охраняемого золотыми львами. Сначала казалось, что львы покрашены золотой краской, но нет. Это был особый золотистый сорт мрамора и особая подсветка.
Двери открылись, и встречало золоте и зеркальное великолепие русского барокко.
Лифт поднялся на четвертый этаж и через приемную посетитель оказывался в кабинете. После роскоши золота он мог показаться скромным. Стены, обитые деревянными панелями, мягко сияли красным. Сдержанный ковер с персидскими мотивами. Добротный стол и стулья.
Приветливо Алферова встретила молодая женщина, предоложила сесть за уютный чайный столик у одной из стен кабинета. Ученый предпочел кофе.
Кофе был хороший. Бразильский, с терпким ароматом и мягким вкусом.
Вежливо спросила его об исследованиях. Выслушала о технической их сложности, отсутствии материалов. И принципиальной возможности достижения результата. Маришка достала три телефона и положила их перед ним. Два из них были с надкушенной сливой. Один, старый, кнопочный, взятый Маришкой с Егором для возможности экстренного звонка. «Что это? - спросил ученый». «Это будущее, - отвечала Маришка».
Жорес не вернется домой ни через сутки, ни через неделю. Жена приедет в Москву сама, взяв записи и наработка. Глава института сотовой связи пропадал сутками со специалистами, лучшими специалистами в СССР. Были привлечены все, кто хоть какое-то отношение имел к связи.
Машина отвозила Алферова на шесть часов домой. Поспать. Еда и душ были организованы на работе. Он мог бы, и спасть там. Но жена была против. Он любил жену и не огорчал.
Сотни чертежей, сотни экспериментов сжатых в краткие двадцать четыре часа жизни. Через месяц был прототип, а уже через два, похожий на меленький портативный телевизор, ламповый сотовый телефон был уже готов.
Алферову дали государственную премию.
Страна получила возможность связи. Но надо было эту связь окупать. И строить заводы, которые смогли бы уменьшить образец.
Страна уперлась в технологический потолок. Америка тоже не могла помочь. У них не было даже принципиально близких наработок.
