– Эту бы энергию, да в мирное русло. – задумчиво сказала Юки, глядя ей вслед: – такой потенциал пропадает…
– Она просто наслаждается силой и красотой Весны своей Юности! – сказал я, волевым усилием удерживая себя от того, чтобы встать в позу учителя Гая и оттопырить большой палец вверх: – когда ж еще и подурачится как не сейчас. Ты просто слишком серьезная… была.
– Была? – поднимает одну бровь Юки. И как это у нее получается? У Акиры фирменный жест – переносицу мять, когда мы с Майко чего‑нибудь отчебучим, а у Юки – вот так вот бровь поднимать. Одну. С таким сарказмом, что стендап комики удавились бы от зависти.
– Была. – киваю я: – ты очень изменилась. Правда я еще не знаю, в какую именно сторону…
– И я тоже. – признается Юки: – сама пока не знаю. Знаю, что оставаться прежней – стесненной и затюканной – не хочу.
– Юки‑сама! – к нам подскакивает Ая‑чан: – скоро уже начнется, пошли! – и мы идем. Говорят, что Наполеон на том свете сказал, что если бы у него были такие же СМИ, как у современных руководителей – никто бы и не узнал, что он проиграл битву при Ватерлоо. Потому у меня сегодня довольно важный пост – за микрофоном. Весь зал оборудован новыми колонками, все сведено в единую систему, подобраны звуковые треки, что на самом деле было уже явно лишним, но мне было нечего делать вечером, да и сестричка Нанасэ немного помогла, так что – мы подобрали звук! Никогда не был ди‑джеем, потому за пультом мне помогает Гайвер‑кун – низкорослый и чрезвычайно волосатый паренек из клуба поп‑музыки. Почему Гайвер – без понятия, хотя Киоко‑чан говорила, что тот как‑то летом упал лицом в коровью лепешку на ферме. Вот как это взаимосвязано – ума не приложу, но с тех пор он – Гайвер.
Занимаю свое место перед микрофоном, оглядываю зал. Да, сегодня у нас аншлаг, все места заняты, раздвижные трибуны ломятся от народа, кому‑то мест не досталось и экран в холле школы транслирует происходящее. В динамиках на всю школу негромко, но вполне явственно гремит басами – We will, we will rock you… we will, we will rock you!
На трибунах явно притопывают в такт музыке, я ищу глазами Иошико и нахожу ее в своем углу, она стоит в спортивном костюме и разминает шею, рядом с ней стоит Ая‑чан с микрофоном номер два. Сразу за ней – наши трибуны, там сидят учащиеся Тринадцатой школы, места выбраны не просто так, они должны сочувствовать ей, быть, буквально за ее спиной, так, словно она и вправду защищает их. Напротив – трибуны, которые мы отдали представителями Пятидесятой с их Самураями Икагами и Академии Боевых Искусств такое расположение трибун подталкивает к конфронтации, к восприятию Пятидесятых и Академиков – как своих противников. А уж в ситуации, когда адреналин будет выплескиваться из ушей, подсознание само направит мысли в нужную сторону. Я ищу взглядом дальше. Вон, на лучших местах справа – Икагами Хондзо, со своим советником, хилым ботаником в огромных очках. В прошлый раз именно его первым приложила наша Темная Иошико, наверное потому он отделался без переломов – первые удары она тщательно контролировала, это уж потом разошлась. Икагами и его стратег сидят вполне себе довольные и если я от кого и ожидаю гадости, так это от них. Слева на трибунах, там, где места Академии – есть отдельная ложа для ВИПов Совета Академии, сооруженная на скорую руку, но вполне приличная. Там и сидит здоровенный парень в два раза больше меня, его плечи такие же широкие, как у Майко в ее первом гире, когда она мускулы наращивает. Рядом с ним – девочка‑дюймовочка, и мысль о том, что она тоже входит в Совет Академии – интригует. Здоровяк – понятен, у него уже фора за счет своей физической формы, силы, веса. Но она? Интересно было бы посмотреть что она умеет – мелькает мысль на задворках сознания и тут же угасает – не до того. Сейчас – время шоу.
Я киваю Гайверу и тот легонько трогает ползунки на своем пульте. Музыка утихает, наступает тишина, нарушаемая едва слышимым гулом толпы.
– Дамы и господа! – говорю я и мощные динамики разносят мой голос по школе: – Учащиеся Тринадцатой школы и наши гости! Сегодня мы собрались по уникальному поводу! Сегодня у нас состоится дружеский поединок между нашей Иошико и новенькими. Уж так получилось, что они все претендуют на пост президента нашей школы. Это событие никак не связано с выборами, но все же на вашем месте я бы присмотрелся к кандидатам сегодня. Итак, слово Темной Императрице! – Гайвер‑кун переключает что‑то на своем пульте, Ая‑чан протягивает микрофон номер два Иошико.
– Всем привет. – коротко бросает Иошико и некоторое время пережидает, пока утихнут аплодисменты и улюлюканья: – я тоже рада всех вас видеть сегодня. Должна сообщить, что все мои соперницы откликнулись на мою… просьбу и будут сегодня участвовать. За что я им очень благодарна. Хотелось бы отметить, что этот поединок дружеский и не связан с выборами на пост президента школы. У меня все. – она отдает микрофон Ае‑чан и та перебегает в другой угол ринга, где стоит первая соперница, китаянка Мико Ли.
– Здравствуй, Тринадцатая… – говорит Мико Ли и я отмечаю, что голос у нее слегка хрипловатый, но не грубый. Она в традиционном красном ципао, разрезы едва ли не достигают подмышек и каждый желающий может убедиться, что Мико не носит нижнего белья, потому что… не знаю почему. Думаю у нее много общего с Джин, вот только последняя этот факт умело скрывает.
– Я сегодня здесь, потому что меня вызвали на поединок. – говорит она: – не в моих правилах уклонятся от поединков, но у меня, как у вызванной стороны есть право выбора оружия и правил поединка. А потому… – она поворачивается в сторону, и ее подружка протягивает ей продолговатый предмет.
– Ууууй! – говорю я и Юки, которая пристроилась рядом – кидает на меня вопросительный взгляд.
– А потому этот поединок будет происходить в традициях Школы Каменной Птицы – на мечах! – в руке у Мико взблескивает отточенная сталь традиционно китайского меча цзянь – узкий, длинный клинок около метра длинной, небольшая гарда и красная, шелковая кисть на рукояти. Ее помощника вскидывает в воздух красные же ленты с утяжелителями – штук десять не меньше и, пока те оседают на пол – Мико оборачивается вокруг себя, легким жестом разрубая все. На пол оседают кусочки. Мико вкладывает меч в ножны и снова берет в руки микрофон.
– Не бойтесь, Тринадцатая. – говорит она насмешливо: – я помню, что мы все тут друзья. – слово «друзья» она выделила с таким сарказмом, что у Юки рядом дернулся глаз.
– И я не хотела бы ранить или тем паче убить кого‑нибудь сегодня, а потому. – она отдает цзянь обратно и в ее руках появляются тренировочные копии этого же меча. Видимо сделанные из плотного пластика, судя по тому, как она их держит – по весу соответствуют настоящему клинку.
– Уууй! – повторяю я и ищу взглядом Икагами с его стратегом. Они оба выглядят растерянными, не ожидавшими такого хода. Странно, думаю я, а я думал вся эта постановка их рук дело. Бросаю взгляд на Совет Академии – те довольны. Улыбаются.
– Что? Что такое? – спрашивает у меня Юки, но у меня нет времени отвечать. У меня в голове табун мыслей проносится со скоростью вечернего Токийского экспресса. Во‑первых в фехтовальном поединке, да еще на таким специфическом оружии у Иошико нет шансов выиграть. Более того – нет шансов даже проиграть достойно. Фехтование совершенно отличается от ближнего боя, если работу коротким клинком, типа ножа – еще можно как‑то переложить на движения рукопашника, то фехтование – без шансов. Стойка, выпад, парирование – для рукопашника все это будет как пятое измерение. Как бокс для борца. А выйти в ближний бой к человеку, вооруженному таким клинком и при этом не стать героем короткого стишка про «пять дюймов стали в грудь врагу отмерит мой кинжал» – очень и очень трудно. Хороший фехтовальщик разложит тебя как тореадор быка – красиво, элегантно, а также доступно показав всем окружающим, что он просто играет. Проиграть в таком поединке – как раз подтвердить тезис «Иошико сильная но глупая как бык». Во‑вторых, отказываться от такого поединка и настаивать на своих правилах – значит проиграть в глазах всех, кто тут собрался. То есть проиграть в принципе. Не остается ничего другого, как план «Б», то есть – проиграть достойно. Единственным способом проиграть достойно в этом случае – проиграть быстро. Кинуться в безрассудную атаку, получить свое касание и проиграть.
