в таких случаях идём навстречу и на некоторые моменты закрываем глаза.
Я выдала этому мальчику временный абонемент, по номеру телефона, а он клятвенно обещал, что в следующий раз придёт вместе с родителями и оформит постоянный. Но поступил не порядочно – ни сам не пришёл, ни книгу не вернул.
Библиотекарша пыталась им ещё что-то рассказать, но Ася уже не слушала. Взяв мага за руку, она потянула его к выходу.
– Ну, вот и все, – произнесла девушка, когда они вышли на улицу, – след оборвался.
Вытащив из сумочки пачку Парламента, попыталась закурить. Но сигарета выпала из её дрожащих рук и, прижав их к лицу, она расплакалась.
– Не стоит проливать слезы, – проговорил Альколат, неловко её обнимая, – не в последний же раз закатилось солнце. Ты сделала, что могла и не твоя вина, что не дано нам лёгких путей от Земли к звёздам.
Там, в моем мире, сейчас находится твой мужчина – Сергей. Так будем же верить, что удача его не оставит, и он исполнит то, в чем неудача постигла нас!
Глава 13. По течению безымянной реки
Они лежали на спинах и смотрели в неестественно голубое, отдающее кислотным цветом компьютерной графики небо.
Стоял полный штиль. Тихо шумела вода, небольшими волнами разбиваясь об борт плывущего по течению плота, с берега доносился весёлый щебет птиц. Парочка облаков грязными сероватыми пятнами зависла в бирюзовом киселе небосвода, неподалёку от солнца, не имея сил приблизится к светилу и прикрыть путешественников от его ярких, палящих лучей.
Сергей положил руку на лицо и, щурясь сквозь растопыренные пальцы, произнёс:
Плыли по небу тучки.
Тучек – четыре штучки:
от первой до третьей – люди;
четвертая была верблюдик.
К ним, любопытством объятая,
по дороге пристала пятая,
от неё в небосинем лоне
разбежались за слоником слоник.
Марина лениво повернула голову в его сторону и медленно протянула:
– Прикольно. Сам сочинил?
– Куда мне, – Сергей с сожалением улыбнулся, – это Маяковский.
– Маяковский? – Марина удивлённо подняла брови. – Он же этот, серпастый-молоткастый?
– Маяковский, он разный. Он мог не только из широкой штанины достать, но и ноктюрн на водосточных трубах сыграть.
Девушка ещё минуту помолчала, затем спросила, поворачиваясь к нему всем телом:
– А ещё какие-нибудь стихи знаешь?
Сергей на секунду задумался, а потом, слегка жестикулируя, начал с чувством декламировать:
Она сидела у окна,
А он вошёл в её вагон.
– Женат, – подумала она,
– Лет тридцать пять, – подумал он.
А за окном цвела весна,
Был мир прекрасен, словно сон.
– Красив, – подумала она.
– Как хороша! – подумал он.
Но жизнь для счастья не дана.
Он встал и вышел на перрон…
– Как жаль! – подумала она.
– Как жаль! – успел подумать он.
А дома, сжав бокал вина,
Включив любимый «Вальс-Бостон»
– Одна, – подумала она.
– Один, – вдали подумал он.
Это тоже Маяковский? – поинтересовалась Марина.
– Нет, это уже кто-то из современных, точно не помню кто, но ведь красиво?
– Красиво, – не стала возражать девушка. А я вот, дома, поэзией не увлекалась, – она на секунду задумалась, – может зря?
– Может и зря. – Нейтрально согласился Сергей.
Они ещё немного помолчали.
– А расскажи ещё что-нибудь. – Прервав, наконец, паузу, попросила Марина.
– Тебе как, о грустном или что-то весёлое?
– Давай весёлое, грустного и без твоих рассказов хватает.
– Хочешь, свой сон расскажу?
– Обо мне?
– Почему о тебе? Просто сон, в детстве приснился.
– Это хорошо. А то мне тут однажды поведали про то, как меня во сне видели. Это была очень романтичная история. В её конце меня сожрали орки. Ладно, рассказывай.
– Ну, слушай. Приснилось мне когда-то, в подростковом возрасте, как будто у меня был секс с коровой….
И он, не жалея красок, стараясь, чтоб история звучала максимально смешно, поведал ей свой давешний сон.
Только рассказ произвёл совсем противоположный эффект. Когда он закончил, вместо того, чтобы посмеяться или хотя бы улыбнуться, девушка повернулась на бок, серьёзно на него посмотрела и дрожащим от напряжения голосом спросила:
– А к чему ты это все рассказал? Ты на что-то намекаешь?
Поражённый столь неожиданной реакцией, Сергей примирительно поднял руки:
– Да ни на что я не намекаю, просто рассказал свой сон. Мне казалось, что это смешно. Или подожди, – внезапно у него в голове мелькнула догадка, – скажи, а сколько ты весила, там, на Земле?
Девушка возмущённо фыркнула.
– Ты что, охренел? Я лучше скажу, сколько мне было лет!
– А вот этого не надо, – Сергей, шутливо изображая испуг, замахал руками, – я считаю, что не следует доверять женщине, которая называет свой возраст. Женщина, способная на такое, способна на все.
Девушка опять фыркнула, но на это раз с улыбкой.
– Ладно, не буду. Но и ты давай без этих своих дурацких намёков.
– Да не было никаких намёков, просто сон и ничего больше. Кстати, может расскажешь какой-нибудь из своих? – он постарался увести разговор в сторону от щекотливой темы, – или не хочешь?
– Я их просто не запоминаю. Вот недавно помню, что видела замечательный сон. С прекрасным сюжетом, фабулой, развязкой – все как полагается. Проснулась, последнее, что помню – как бегала голая по пляжу и пинала волка по яйцам.
– Ты на что-то намекаешь? – деланно возмутился Сергей. Марина непонимающе на него взглянула, но потом до неё дошло, и они оба весело расхохотались, после чего разговор как-то сам собою затух.
Полежав ещё какое-то время в молчании, Марина перевернулась на спину и, прикрыв соски руками, подставила солнечным лучам свой животик. Сергей искоса наблюдал за ней.
Сбоку картина вырисовывалась весьма соблазнительная. Точёная женская фигурка, слегка прикрытая руками грудь, похожие на ручки от кувшина, косточки на бёдрах.
Не выдержав, он подполз поближе и, положив ей руку на живот, начал его нежно поглаживать.
Девушка, приоткрыв один глаз, вопросительно на него взглянула. Его рука двинулась ниже, но понимания это не встретило. Коротко буркнув:
– Отвянь, – она опять прикрыла глаза.
Подобная неласковость не смогла остудить его пыл. Придвинувшись поближе и не переставая её поглаживать, он, учащённо дыша, принялся нашёптывать ей на ухо:
– Представь, как я ловко раздвигаю твои коленки, начинаю тебя целовать, ласкаю язычком между ножек, нежно сжимаю твою попочку, поднимаюсь выше, целую твои губки, кусаю ушко…
– А потом ловко вставляешь свою писюшку в мою?
– Марина!!!
– Что, Марина? Меня от всех этих уменьшительно–ласкательных и так подташнивает, а тебя тут прямо распидорасило. Ножки, попочки, тьфу! И вообще, думаешь, если я тебе один раз дала, так
