Васко выдержал эффектную паузу и заявил:
— Вы не поверите, кабальеро, что мы там отыскали!..
Глава 18
Глава 18
Следующие три дня заняла перевозка груза с фрегата на шхуну. Все продвигалось медленно, людей на погрузке-разгрузке не хватало катастрофически. Тали свисали с правого борта, туда и подгоняли лодки с ящиками, после чего груз поднимали на палубу, а потом с помощью лебедки перемещали в трюм, где их надежно крепили для предстоящего плавания.
У Максима же оказалось неожиданно много свободного времени — его помощь в данный момент не требовалась. Он лишь добровольно взял на себя обязанности корабельного доктора, точнее, сиделки, и наблюдал за ранеными, некоторые из которых уже пошли на поправку, трое все же умерли, а остальные еще находились на той тонкой грани между жизнью и смертью, где каждая минута может оказаться решающей.
Лауданума Флинта хватило еще на несколько порций. Настойка очень помогала.
Прочее время Максим посвящал фехтованию и, неожиданно, борьбе, которой неплохо владел Ганс. Казалось бы, это занятие для простолюдинов, но Макс так не считал. Он прекрасно знал, чего стоят в ближнем бою подобные умения, и не собирался манкировать тренировками.
Вот и сейчас, отработав по полной три прохладных утренних часа, он, весь потный, подошел к борту шхуны. От берега к кораблю неспешно плыли две шлюпки, гребцы равномерно поднимали и опускали в воду весла — первый утренний рейс уже отчалил. В удачный день удавалось делать до пяти рейсов.
Основные сложности состояли в выгрузке ящиков с золотом из выброшенного на песок корабля и погрузки их в лодки. А уж здесь, на шхуне все было куда проще — благо, имелись лебедка и тали.
Максим бросил взгляд на чистую, прозрачную, бирюзовую воду бухты и тут же отвел взгляд в сторону.
— Дьявол! — невольно выругался он и сплюнул за борт.
Макс никак не мог привыкнуть к ужасному зрелищу, которое при спокойной воде было доступно каждому.
Внизу на дне царили мертвецы. Те самые пираты, которых нещадно добили, а потом скинули в воду, предварительно привязав к ногам грузы.
От легкого течения силуэты мертвецов колыхались в воде, как надувные рекламные куклы, зазывающие случайных прохожих в магазин. Рыбы стайками порхали вокруг, постепенно объедая тела.
Если приглядеться, то можно было увидеть, как у мертвых пиратов шевелятся волосы на голове и бороды — там играли совсем мелкие рыбешки. Глаз у англичан уже не было — их рыбы сожрали первым делом.
Максим не считал, что с пиратами поступили жестоко. Наоборот, в Портобело их ожидал бы скорый суд, возможные пытки, и в итоге — виселица. Так что, можно сказать, что они еще легко отделались. И все равно это ежедневное зрелище за бортом нервировало его.
— Каждому свое… — Флинт, незаметно подошедший к Максиму, так же не сводил взгляда с силуэтов в воде.
— Вы никогда не думали, что и вас ждет подобная участь? — спросил Макс. Ему и правда было интересно, как мыслит этот человек. С той самой ночи он общался с ним исключительно вежливо, как с равным дворянином, хотя, вероятнее всего, происходил Джон Флинт из куда менее привилегированных слоев общества.
— Отчего же, думал. Но не столь важно, как ты кончишь свой путь, важно — как ты его пройдешь. И если мне суждено пойти на корм рыбам, что же, пусть у них окажется сытный обед!
Максим лишь покачал головой, выслушав слова Флинта. Капитан был для него загадкой. Если Васко и даже Ганса он вполне понимал и мог предсказать их реакции на разного рода события, то Флинт словно явился из другого мира. Он принадлежал к абсолютно иной категории людей, с которыми прежде Максим крайне редко имел дело.
— Я вижу, у вас есть стержень! — продолжил Флинт, пристально глядя на Макса. — Скажу честно, сначала вы мне показались очередным напыщенным болтуном, благородным юношей, полным презрения ко всему миру и амбиций, разве что с пустыми карманами. Но произошедшие события представили вас совершенно в ином свете.
Максим слушал его и находил подтверждение своим мыслям последних дней. Он и сам чувствовал, что сильно изменился. В лучшую ли сторону, в худшую ли — пока сложно понять, но сами перемены были на лицо.
И дело даже не в раненых испанцах, которым он столь лихо отпиливал конечности. И не в убитых им англичанах, о которых он совершенно не переживал.
Главным и самым показательным фактором, как ни странно, послужила история с экзекуцией Санчеса. Далеко не впервые в жизни Максим вышел из себя, но в первый раз от его дурного настроения и немотивированной агрессии пострадал человек.
Самое главное — Максиму это понравилось.
В его времени было принято извиняться направо и налево не просто за поступки, но даже за намерения.
Посмотрел на случайную девушку — харассмент, сделал замечание бездарю — абьюз, сделал повторное замечание тупому сотруднику — буллинг. Куда не плюнь, везде засада.
Здесь же он приказал избить Санчеса просто за то, что тот оказался не в то время и не в том месте. Контролер выжил, хотя на его спине не осталось живого места, и теперь отлеживался в матросском кубрике, постепенно приходя в себя.
И самое интересное, что ни один человек не попрекнул Хьюго за подобное самоуправство — подобное никому и в голову не пришло, и даже сам Санчес, очнувшись, приносил свои искренние извинения. Видно было, что он до смерти напуган, но Максим уже простил его, посчитав наказание достаточным.
Возможно, эта история еще будет иметь последствия в Портобело, когда контролер побежит жаловаться своему нанимателю на действия фон Валленштейна, но то случится еще не скоро. В конце концов, Санчес может просто отправиться на корм рыбам, не добравшись до порта назначения. И именно подобного исхода контролер боялся больше прочего, поэтому-то и старался всячески заверить Максима, что был виноват и раскаивается в содеянном.
— Встреться мы при других обстоятельствах, — завершил свою мысль Флинт, — и мы могли бы стать неплохой командой…
Он перекинул доску на палубу «Моржа», который все так же был привязан канатами к шхуне, и лихо перебежал по ней на бриг, как по мосту. Он предпочитал ночевать в своей бывшей каюте, которая ныне пустовала. Дон Васко обитал в капитанской каюте Бартоломью, которая была лучше обставлена и отличалась более крупными размерами. Максим так же жил на шхуне, как и Ганс. На бриге же постоянно оставалось пара вахтенных матросов на всякий случай, и этого было достаточно.
Между тем, шлюпки приблизились к борту корабля, и началась обычная суета с погрузкой ящиков.
Дон Васко, лично руководящий переправкой ящиков и не доверявший это дело никому, уже поднялся на борт и кричал на матросов в лодке:
— Цепляй ровнее! У нас крен на левый борт!
Максим на всякий случай огляделся по сторонам, но, как он и думал, Санчеса рядом не оказалось. Контролер урок усвоил и более не лез со своей книгой в каждую щель, хотя уже слегка оклемался после экзекуции и мог передвигаться самостоятельно.
— Тащи наверх!
Примерная ценность приза оказалась не столь высока, как представлял себе де Кардос, но вполне достаточна, чтобы покрыть все их долги с лихвой. Захваченный де Ламбалем галеон «Санта Лючия», как оказалось, перевозил не столько золотые слитки без какого-либо клейма, которых насчитали лишь три больших ящика, сколько серебро — вот его оказалось около восьми десятков ящиков. Так же нашлось несколько десятков отборных жемчужин и кое-какие драгоценные камни. Общая же стоимость добычи переваливала по самым скромным подсчетам за триста тысяч песо.
Хотя, это смотря с какой стороны посмотреть. Подобный «малый» куш срывали крупные армады, состоящие из десятков судов и тысяч человек. А их было всего сорок пять.
Если бы приз целиком достался остаткам команды, каждый член экипажа был бы обеспечен до конца своих дней. К сожалению, львиная часть добычи уйдет кредиторам и в казну. Но и того, что останется на долю каждого выжившего матроса, хватит, чтобы прожить безбедно несколько лет кряду.
