не сбылись. Вторую половину чемпионата 1984 года ЦСКА провели ужасно, заняли последнее место и вылетели из высшей лиги. Причем вылетели очень крепко – назад команда вернулась только в 1992-м, когда место чемпионата СССР занял чемпионат России, в который набирали все команды, представлявшие из себя хоть что-то.
Глава 9. Старая добрая Ходынка
Из толпы пришлось выбираться, и это оказалось непростым делом – нам с Александром Васильевичем потребовалось около получаса, чтобы оказаться на относительно свободном пространстве у Петровского путевого дворца. Спуститься в метро «Динамо» не было никакой возможности – все зрители матча столпились вдоль проспекта и смотрели на боевую технику, а уходить с поверхности никто из них не торопился. Милиционеры из оцепления тоже оказались не готовы к новым условиям – нас, например, они выпустили без малейших возражений, поскольку всё их внимание было сосредоточено на том, что происходит на Ленинградке.
Я покрутил головой, оценивая обстановку.
– Александр Васильевич, пойдем на «Аэропорт», до «Белорусской» мы вряд ли пробьемся, да и не стоит туда сейчас соваться, – я рукой махнул в нужном направлении.
Идти до соседней станции было километра два, и я очень надеялся, что мы успеем оказаться под землей раньше, чем милиция опомнится и примет какие-то меры – например, перекроет движение метропоездов. Хотя мне вспоминалось, что в будущем я что-то читал об этом – и там какой-то высокий начальник рассуждал, что именно метрополитен будет работать до самого конца, поскольку остановить его в условиях большого города – смерти подобно. Кажется, это было в самом начале пандемии двадцатого, когда власти думали над карантином Москвы, но в итоге они на такой радикальный шаг не решились. Метро, насколько я помнил, спокойно работало и в августе девяносто первого, и в октябре девяносто третьего. Да и январь двадцать пятого тоже прошел без сбоев в движении серых вагонов.
– Зачем туда? – переспросил Александр Васильевич. – Извини, я немного отвык от Москвы... так что думаешь – началось?
– Либо началось, либо закончилось, – без раздумий ответил я. – Мы же не знаем, чьи они, – я кивнул в сторону техники. – Может, очень даже не наши.
– А такое возможно?
– Я бы не удивился, – я хмыкнул. – Пойдем уже, а то в толпу угодим, не одни мы такие умные.
Некоторые зрители тоже успели оценить обстановку – и потянулись в сторону «Аэропорта». Пока их было мало, но если мы простоим на месте ещё с десяток минут – идти придется в густой толпе. А мне не хотелось ходить толпой на виду у автоматических пушек боевых машин. Там, конечно, всего 30 миллиметров калибр, но безоружной толпе и этого хватит с лихвой.
Я не мог по силуэту различать советские боевые машины; к тому же где-то читал, что у них основное отличие было в вооружении – на какую-то из версий умельцы из секретных КБ сумели запихнуть стомиллимитровое орудие. И я вполне мог путать автоматическую 30-миллиметровую пушку с автоматическим же крупнокалиберным пулеметом – впрочем, тем, кто оказывался под их огнем, было без разницы, из чего именно по ним стреляют. Результат всё равно один – несовместимые с жизнью ранения.
Отец Аллы послушался меня, и мы торопливо пошли в направлении области.
– Лучше, конечно, было бы уйти в сторону соседних веток метро... – пояснил я своё решение. – Но чтобы добраться до «Беговой», надо по переходу на ту сторону проспекта перебираться, а я бы на их месте выставил бы в переходах посты охраны... чтобы никто глупостей не сотворил. А до «Рижской» идти пешком долго, неизвестно, что может случиться за это время. Интересно, как они столько войск сумели сюда доставить?
Последний вопрос я пробормотал вполголоса, но Александр Васильевич меня услышал.
– Тут же Ходынка рядом, – ответил он. – Вон, посмотри, там кто-то ещё на посадку заходит.
Он показал в нужную сторону, я всмотрелся – и действительно увидел темный силуэт большого самолета с яркими посадочными огнями. Мне стало немного стыдно – я должен был помнить, что тут до самых святых девяностых летали самые настоящие самолеты, и лишь потом товарищ Лужков со своими присными добился закрытия исторического аэродрома, потому что на этой вкусной земле можно было построить многоэтажных уродцев и хорошо заработать на их продаже. План, кстати, сумели реализовать – правда, кажется, не при Лужкове, а при его преемнике. Собственно, поэтому я и помнил этот район исключительно как огромный человеческий муравейник, спроектированный какими-то инопланетянами, а не как огромный пустырь, способный принимать транспортные самолеты военной авиации.
Зная, куда смотреть, я теперь видел, что посадки ждут сразу несколько бортов, которые неторопливо нарезают круги в воздухе. Вот тот самолет, который я увидел первым, коснулся
