Потом стало не до прадеда и сбора информации. Эта история научила меня тому, что порой в безвыходной «вилке», которую тебе ставит судьба можно найти третий путь. Как я,собственно, и поступил, затеяв драку.
Он спутал все карты Султыгу. У него был план, теперь ему придется либо придумать, что-то новое, чтобы меня нейтрализовать, либо…
Ко нам подошел Гунько серьезным видом. Он кивнул Андрею и тот удалился.
— Илья, ты это… — он почесал затылок, — я тебе верю. Думаю, что механизм «Ижа» тебе подбросили. Кто не знаю. Не серчай на меня.
Я посмотрел на него с недоверием.
— Знаю, у нас с тобой не все ладилось. Если, что не так — прости меня, — он смотрел в долину, — и еще. Ямазов показал мне бумаги. Это, действительно, не листы из дневника.
— А что же тогда?
— Единственное письмо от отца пацану. Он носит его всегда с собой. Утром, видимо, читал, второпях и положил в рюкзак сверху.
— Николай Прокофьевич. Я же видел…
— Ты видел издалека, вот смотри, тут не по-русски написано, хоть и кириллицей.
Он извлек из кармана листки и протянул мне. Я не стал брать в руки и пробежался глазами по написанному. Это действительно было письмо.
А обернулся к Ямазовым и поймал на себе их полные ненависти взгляды.
— Издалека правда похоже на разметку из блокнота Гибаряна. Но нет, — он убрал письмо и похлопал меня по плечу, — у нас нет доказательств, что механизм подбросили они. Согласен?
Я продолжал слушать. Сложно было сказать говорит ли Гунько искренне или играет роль. Сейчас он был убедителен и мне хотелось ему верить. Но как говорится — цыплят по осени считают. Посмотрим, что дальше.
— Вы уверены, что это единственные листы. которые находятся у них?
— Я не знаю, Илья.
— Но вопросов к ним, по этим двум беглым зэкам у вас нет.
— Я тебе на месте сказал: это дело милиции. Я в криминалистике не силен.
— Ну и кто по-вашему убил тех двоих?
— Понятия не имею. Верю, что не ты и не ребята. Мне Ямазовы тоже не нравятся. Я понимаю, что ты думаешь, что это я его привел. Но это не так.
— Вот как?
— Его назначили в поисковый отряд из Москвы. В последний момент перед нашим выездом.
Он назвал мне фамилию.
* * *
Маршрут прерывался рекой Восканкой. Нам надо было выбирать: либо искать брод выше по течению, либо форсировать ее на резиновой лодке.
Места отмеченные на картах, как броды могли оказаться подтопленными и непригодными для переходов. За последнее время русло реки постоянно менялось, потому нет никакой гарантии, что в указанных точка все по прежнему.
Было решено перебираться на единственной лодке в три захода захода, больше троих в лодке не разместить.
Со вчерашнего вечера после нашего инцидента Султыг не проронил ни слова в мой адрес. Он старался не смотреть в мою сторону. Я это чувствовал и относился к нему точно также.
Муса поначалу хмурился и старался показывать грозный вид, но тяготы похода быстро убрали с его лица, это наигранное и еще не отрепетированное как следует, выражение.
В месте выбранном для форсирования река имела сильное течение, но черная вода имела поверхность, гладкую как стекло. Дальше река вливалась в ущелье, в которое с грохотом стекались сразу четыре водопада.
Поверхность без волн, бурунов и водоворотов обеспечивалась глубиной, достаточно серьезной для этой местности.
Она вызывала волнение у обоих Ямазовых. Гаглаи, как и многие их соплеменники, не умели плавать.
Я чувствовал, что липкий страх, который сковывал парня, заставлял его суетиться, делать лишние движения.
Его нервозность передавалась Султыгу, и парадоксальным образом укрепляла уверенность Гунько. Николай Прокофьевич являл собой верх спокойствия, опыта и сфокусированности на цели.
Поинтересовавшись, кто умеет грести, он лихо раздавал распоряжения рассчитывал скорость течения и готовил всех к переправе.
Лодку накачали и проверили.
— Первыми пойдем мы: Я, Султыг, Андрей. Я на веслах, Андрей на корме, если устану — поменяемся. Султыг пассажиром. Вернем лодку на веревке. Вторыми пойдут Илья, Муса и Володя. Андрей вернется за Степаном.
— А че это я последний? — спросил Степан Гунько
— Хочешь поменяться? Могу тебе уступить место в первой лодке на веслах, — весело предложил Гунько
— Не, спасибо. Это я так. Я… тут побуду, — он сел на свой рюкзак, — останусь и понаблюдаю, как вы справитесь
— Ну то-то же. Султыг ты первый, давай в нос. И прям ложись на спину, руками держись за борта. Рюкзак в ноги, оружие на пузо.
Он развернул накачанную лодку так, чтобы Ямазов мог на нее пробраться.
— Андрюха рулевым был? — тот кивнул, — ну отлично, держи третье весло! Но будешь им пользоваться только по моей команде. Травите веревку помалу. Илья держи. Не давай ей глубоко провисать в воде. Зацепимся за корягу — считай трындец. Но и не натягивай, не создавай мне сопротивление.
Он передал мне моток страховочного линя.
— Понял.
— Кричать бесполезно, из-за грохота водопадов в ущелье ничего не услышишь. Следите за сигналами руками. Ну с ни пуха нам, ни пера.
Мы пожелали удачи.
Они загрузились на лодку и начали переправу.
Она заняла чуть больше времени, чем я представлял, потому что течении в середине реки оказалось более сильным чем у берегов и лодку стало сносить к ущелью.
Но Гунько, обладая не такой уж выдающейся комплекцией гребца, прекрасно справился с ситуацией.
Насколько мне было видно Андрей дважды предложил заменить Гунько на веслах, но тот отказался.
Мы дали им выгрузиться на противоположном берегу и вернули лодку.
Я форсировал подобные реки на лодках сидя на веслах неоднократно, потому чувствовал себя совершенно спокойно.
Я помог Мусе затащить его рюкзак в лодку, посадил на нос передал его ружье.
— Хочешь, я на весла? — спросил Володя, но я отказался
— Если что, подменишь?
Я сидел спиной к носу, Степан отолкну нас от берега и я быстро приноровился к лодке несмотря на дурацкие уключины, плохо фиксирующие весло.
— Ты направляй меня влево-вправо, если нас начнет сносить, — попросил я Володю.
Он показал мне «оленя» в знак согласия, соединив в кольцо большой и указательный пальцы левой руки.
Довольно быстро я вывел лодку на середину реки и почувствовал как сильное течение пытается ее развернуть носом обратно.
— Держи правее, подсказал мне Володя, я оглянулся через плечо, чтобы определить направление.
Муса лежал на носу с блаженным выражением лица. Он смотрел в него и наслаждался своими ощущениями. По лицу парня было видно, что он поборол свой страх.
Ему тоже захотелось посмотреть далеко ли осталось до противоположного берега.
Он попытался опереться локтем на борт лодки оглянуться, но очень неуклюже махнул ногами. Его винтовка моментально соскользнула в реку.
— Муса, Лежи! Хрен с ней! Не раскачивай, — крикнул парню, но было поздно, он вскочил на мягкое, колеблющееся дно резиновой лодки в попытке исправить ситуацию, но вывалился за борт.
Глава 18
Золотой слиток Good Delivery на 400 тройских унций является стандартной единицей, используемой в международной торговле драгметаллом. И являет собой так называемый «золотой стандарт»
Вес инвестиционного и товарного золота измеряется в тройских унциях. Одна тройская унция — это 31,1 грамма.
Чистота инвестиционного золота указывается в тысячах, называемых «пробой». Золото чистотой 99,9% обозначается как «999».
Вес золотых украшений измеряется в граммах, при этом их чистота выражается в 24 единицах, называемых каратами. Золото в 18 карат имеет чистоту 75%. Это означает что в нем содержится еще 25% посторонних сплавов.
Примерно половина мирового спроса на золото ежегодно приходится на ювелирные изделия.
Самая популярная чистота ювелирных изделий из золота в США — 14 карат, которая соответствует советской пробе 583.
