я.
— Я чту духов камня, — он коснулся знака рода на груди, — и если мне нужно поклясться, я клянусь на камне.
Он хитрым жестом прикоснулся к камню на прилавке, который я считал просто элементом декора. Потом показал на стеллаж справа от меня, там были какие-то плошки, кувшины, перья и прочие, как оказалось, религиозные символы.
— Кто-то клянётся на воде, когтях ллеутрипс зверей. На чём будешь клясться ты?
Одно слово я не понял, но по контексту и так было понятно. Я задумался. Действительно, это для меня клятва атавизм, а для местных чуть ли не единственный способ что-то доказать. Хотя, в американских фильмах тоже в судах на библии клянутся. Библии у меня по понятным причинам не могло быть, а вот крест, могли сделать тут. Я достал из мешка, который всё время таскал за спиной, дощечку для записей. Подумав, я расчертил ее на четыре равные части, и довольно быстро нарисовал чертёж простого крестика с петелькой. Три проекции, плюс изометрия. Когда я начал, гигант с сомнением смотрел на мои художества, но когда я перешёл к изометрии, уже почти перестал моргать. Когда я закончил, он смотрел на мой рисунок как на оказавшийся вдруг бриллиантом камень. Не дожидаясь, он схватил дощечку и стал что-то бормотать себе под нос. Мне с трудом удалось привлечь его внимание, на долю секунды подвесив между ним и рисунком россыпь искр, для чего пришлось переключиться на магическое зрение. Гигант смутившись положил дощечку на прилавок. Кстати, плотность его «магического тумана» была выше чем у Огля раза в три. Но и местный «фон» был плотнее, чем в Китеге, раза в полтора. Я кстати заметил, что в море мана восстанавливалась гораздо медленнее, а на берегу, даже быстрее чем раньше, наверное это было связано как раз с магическим фоном. Я пролевитировал среднюю медную монету в пять капель из кошеля в руку, но потом подумал, и заменил её на три, но по одной капле, после чего положил их поверх рисунка.
— Знак мой дух, — показал я на нарисованный крестик, потом перевёл палец на монеты, — Материал. Сколько? Когда?
Ремесленник не думая ткнул пальцем в вощёную дощечку с рисунком.
— Отдашь, и сделаю без оплаты, сейчас.
Я прикинул что такую же дощечку видел тут за капель десять, к тому же у меня была запасная, поменьше. Я кивнул, и рисунок исчез с прилавка за долю секунда, а гигант пересел к подобию верстака у дальней стены. До этого он был скрыт широкой спиной, впрочем сейчас я тоже мало что видел. Перейдя на магическое зрение, я впервые смог понаблюдать за тем, как творится магия. Судя по всему, сначала он расплавил монеты, и огонь, в магическом зрении был… фиолетовым. Затем он, по видимому телекинетически, полупрозрачными жгутами, выходящими из пальцев, придал металлу форму, заодно охлаждая красными потоками магии. Забавно было что потоки магии я видел даже сквозь туманное тело гиганта. После этого он создал рубинового цвета напёрстки, и ими стал лепить придавая более точную форму раскалённой меди. Буквально через пять минут, крестик был готов. Крестик, настоящий. Я дрожащими руками взял его. Потом огляделся, и заметил рядом с прилавком столик с кувшином и стаканом. Показав на кувшин я спросил.
— Вода?
Получив положительный ответ, я снова спросил.
— Поклонение. Тут. Коротко. Можно?
Гигант повёл рукой, разрешая, и я подошёл к столику. Сначала я перекрестился, налил полстакана воды, зажёг над ним три небольших огонька вместо свечек, и трижды прочитал «Отче наш», с поклонами и крестясь. Таким образом отсвятив воду, я сначала нанёс немного воды на лицо, затем окропил ею крестик, снова с молитвами. Под конец я вспомнил молитву на принятие святой воды, и прочитав её — выпил остатки. Это конечно не полноценное освящение, но где в этом мире найти храм, или хотя бы священника? За всеми моими действиями с любопытством смотрел гигант, а когда я закончил, откуда-то достал шерстяной шнурок. Я кивнул ему в благодарность, и еще раз перекрестившись, повесил себе на шею крестик. Скорее всего это было самовнушение, но я почувствовал небывалое воодушевление. Меня даже на слёзы пробивать начало.
— Вижу что ты своего духа сильно чтишь. Расскажи о себе, поклянись на этом, — он показал на висящий поверх крестик, — и я скажу какие знаки ты можешь носить. За это большая капля. И кстати, о твоём духе я информацию запишу и передам.
Получается что-то типа консультации. Услуга если не эксклюзивная, то по крайней мере редкая, поэтому цена вполне приемлема. Большой каплей он видимо назвал монету в двадцать пять капель, так иногда безграмотные в Китеге делали, а точнее все не местные. Ну для Китега не местные. Я выложил монету и стал рассказывать, тщательно подбирая слова на среднем, иногда помогая себе жестами.
— Пустошь, дом. Сдвиг. Папа, мама — смерть. Ушёл. Встретил учитель, — я показал на меч.
— Тебе лет сколько? — вдруг перебил меня гигант.
— Десять.
— На ллеутрипс зверей охотился?
— Нет.
— Плохо, как проверить насколько ты умелый боец, можешь ли постоять за себя?
Это был скорее риторический вопрос, но подумав я с сомнением решил рассказать про разбойников.
— Разбойники, бой. Мы три, они семь — десять. Победили.
— Твой учитель был с тобой?
— Да, ещё друг, сильный воин.
— Ты кого-то убил?
— Я мог, не стал. Дух говорит нельзя, — показал я на крестик.
— Твой дух запрещает убивать? — удивился ремесленник.
— Человек нельзя, зверь можно. Не забава. Охота, защита, мало выгода. Много выгода тоже нельзя.
— А если человек на тебя нападёт?
— Победить, не убить. Говорить, связать, прогнать, сбежать — можно. Убить — нельзя.
— Сбежать можно, а убивать нет? — продолжал удивляться гигант.
— Ещё умереть можно, убить — нельзя, — признался я.
— И как вас всех таких еще не перебили?
— Я может быть один.
— Последний из рода? — уточнил ремесленник, не забывая о своей работе юридического консультанта.
— Род нет. Cerkov, religiya, veroispovedanie, — на нашёл я слов на местном, а потом перешёл на карольский, — Орден.
— Последнее слово я слышал. Что-то вроде наших боевых братств.
— Да, — подтвердил я, — похоже. Другое.
— Ясно, похоже, но другое. Это всё?
— Я десять лет.
Гигант посмотрел на меня так, будто впервые увидел.
— Действительно,
