СТОЛИЧНЫЯ ВѢСТИ. По сообщенiю статистическаго комитета министерства путей сообщенiя, въ теченiе перваго полугодiя 1896 года по всѣмъ казеннымъ желѣзнымъ дорогамъ было перевезено: пассажировъ 16.111,478 и товаровъ малой скорости 1.360,829,000 пудовъ.
ВѢСТИ ИЗЪ ВНУТРЕННИХЪ ОБЛАСТЕЙ. По свѣдѣнiямъ центральнаго статистическаго комитета оказывается, что въ Европейской Россiи одинъ врачъ приходится на 8,920 человѣкъ, а въ Сибири - на 22,000 человѣкъ. Больницъ въ Россiи одна на 20,000, а въ Сибири на 28,000 жителей. Акушерокъ въ Россiи одна на 4,000, а въ Сибири - одна на 54,000.
СТОЛИЧНЫЯ ВѢСТИ. Въ 1895 году правительственныхъ телефонныхъ сѣтей дѣйствовало 43, изъ нихъ 9 открыты въ теченiе минувшаго года. Абонентовъ на нихъ было 6,111, а провода занимали протяженiе въ 13,896 верстъ. Частныхъ телефонныхъ сѣтей въ 1895 году дѣйствовало 11 съ 9,007 абонированными аппаратами и 18,786 верстами проводовъ.
Теперь ничего не препятствовало ехать в Тамбовскую губернию. Надо с этим балаганом заканчивать, а то жить вроде не мешает, но какое-то неудобство причиняет. Коллектив определился быстро: Кузьма в качестве провожатого и Жиган в виде силовой поддержки. Каких-то несуразиц типа «А вот этого сарая здесь не было» и «Вася, узнаешь брата Колю?» не боюсь. Во-первых, я — барин. У меня голова не так работает, факт общепонятный. Во-вторых, на родине не был лет сто примерно, мог забыть. А в-третьих, я, как Полиграф Полиграфович Шариков, на колчаковских фронтах ранен. Это известно всем и каждому. Так что совершенно спокойно могу забыть, какое дерево использовалось для детских забав.
Романовский посоветовал взять с собой мундир лейб-хирурга. С орденами, вестимо дело. Для воздействия на умы. Идея хорошая, только вот нет у меня такого. Но если у человека есть деньги, и ему чего-то хочется, то можно получить искомое быстро. Буквально на следующий день я стал обладателем темно-синего кителя с воротником и манжетами из черного бархата. На воротнике еще и золотое шитье с кадуцеями. Погоны со звездами, штаны того же колеру вечернего неба с золотыми лампасами вдоль внешних швов. Высокие сапоги я приобрел отдельно. Как надел черную фуражку с золотым галуном и кокардой, так сам себе понравился. Любой урядник должен встать во фрунт и не вякать.
Позвонил Фредериксу. Вроде как барон мой начальник по дворцовой службе, предупредить надо, что буду некоторое время отсутствовать. Владимир Борисович с поистине остзейским хладнокровием известие воспринял совершенно спокойно. Полюбопытствовал только причиной.
— Да имение у меня в Тамбовской губернии, давно не был, надо проведать.
— Очень хорошо, что не забываете предупреждать об отлучке, Евгений Александрович. Сейчас в Тамбове новый губернатор Сергей Дмитриевич Ржевский, на всякий случай я его предупрежу о вашем приезде.
Осталось только поблагодарить за помощь. Лучше иметь страховку и не воспользоваться, чем наоборот.
Сборы много усилий не заняли. Мое участие свелось исключительно к указанию «собирайся, только сначала билеты возьми». А что там дальше Кузьма делал, меня интересовало мало. Слуга взял билеты на ближайший курьерский, чтобы негодяи побыстрее получили заслуженное наказание. Ну вот, придется ехать ночным поездом.
В итоге в два часа ночи я стоял на перроне Николаевского вокзала в Санкт-Петербурге — путешествие предстояло долгое. Двое суток в пути, с пересадкой в Москве. Слушая нытье Кузьмы, я поправлял сюртук и шляпу, то и дело поглядывая на карманные часы. Зачем я выехал так загодя — сам не пойму. У нас пока железнодорожный транспорт — эталон точности. Станция, блин, конечная, времени куча. Нет, понесло меня. А всё некоторые малосознательные личности, вопрошающие каждых три минуты «Барин, может, пора? Не опоздаем?».
Наконец, прибыл состав — закопченный паровоз, попыхивающий и посвистывающий, и вереница вагонов разных классов. Мой — синий. Можно бы и в желтом до Москвы, но если есть возможность, то почему бы и нет? Занял свое место в первом классе, устроившись на мягком бархатном диване у окна. Кузьма и Жиган отправились во второй. А что, мои служащие, захочу - и в одном вагоне со мной ездить будут.
Проводник в форменной фуражке проверил билеты, и поезд тронулся. За окном, стоило только выехать за город — темень несусветная, редкие фонари на разъездах. Ну и ладно, я не Радищев, могу и без подробностей обойтись. Ночью спать надо, а не в окно пялиться.
Проснулся я только утром, перед остановкой в Бологое. Проводник решил сообщить эту радостную весть всем пассажирам, вне зависимости от их желания. Я вышел размять ноги и полюбоваться на ту самую середину между двумя столицами, воспетую в какой-то мажорной и бестолковой песне, не помню уже чьей. Пассажиры потянулись в ресторан, а меня что-то пробило на романтику и приключения. И поперся на привокзальную площадь. И вот она — бабушка с пирожками. Вспомнил молодость, купил у нее горячих пирожков с капустой, зачем-то целых пять штук, и вернулся в вагон. Лучше здесь чаю сейчас попью.
За окном замелькали живописные пейзажи. Зеленые холмы сменялись густыми лесами, то тут, то там виднелись села с деревянными избами и луковками церквей. Сплошная пастораль, если не вспоминать о состоянии дорог. Впрочем, видами долго любоваться не пришлось. Севший в мое купе пассажир решил, что за такие деньжищи ему предоставлен бесплатный слушатель. Попутчиком оказался разговорчивый купец из Твери. Он охотно делился историями о своих торговых делах, жаловался на конкурентов и хвастался удачными сделками. Я вежливо кивал, украдкой поглядывая в окно на проплывающие мимо очередные домики.
Наконец, мне надоела его болтовня и я закрылся от назойливого соседа свежими медицинскими журналами, что взял в дорогу. Начал с немецких, потом прошелся по английским и американским. Разумеется, везде на первых полосах было про лечение сифилиса, икс лучи... Но вся эта волна уже сходила на нет — в медицинской прессе обсуждались и другие актуальные темы. Например, такая. В Центральном суде Лондона рассматривалось дело об убийстве доктора Ф. Врач был застрелен в своей приемной, когда собирался ехать к роженице. Подсудимый отрицает свою вину, утверждая, что совершил акт гражданского правосудия. Он обвиняет доктора Ф в непредумышленном убийстве своей жены из-за заражения родильной горячкой. Ссылаясь при этом на исследования Луи Пастера о микробах. Стрелок утверждает, что доктор не соблюдал гигиену, не мыл руки и не стерилизовал инструменты во время приема родов у его супруги. Дело передано на рассмотрение присяжных.
Еще сильнее я прифигел в рекламных разделах. Ну ладно, всякие микстуры с наркотиками дело привычное. Лечение электричеством — толку мало, но тоже не удивляет. Но ушлые врачи пошли дальше. В Штатах уже предлагали
