Да уж. А нельзя заказывать еду не в трактире, а у кого-нибудь попроще? Все-таки, Густав тунеядец. Живет он в не самом плохом районе, то есть, цены на еду в трактире соответствующие. И принц еще жалуется, что ему живется плохо! Ну, если деньги направо и налево разбрасывать, их по-любому не хватит!
— Что… что ты собираешься теперь делать? — нервно поинтересовался принц.
— Жить! — выдохнул я. — Желательно долго, счастливо и богато.
Строить далекоидущие планы было рано. Пусть мне и досталась память моего предшественника, к новому для меня миру все равно нужно было адаптироваться. Как минимум, посетить универ и покопаться в библиотеке. А дальнейшая цель — раздобыть денег, чтобы безопасно добраться до Польши и выкупить дом, в котором ждет клад.
Собственно, от его размеров зависят мои дальнейшие планы. Ситуация может сложиться по-разному. Например, есть шанс, что попал я не только во времени, но и в пространстве. И вокруг меня — не совсем мой мир. Так что клад может быть не спрятан. Или уже найден. Да и неизвестно, сколько уйдет времени, чтобы обнаружить все нычки. Там же не в одном месте все было собрано.
Есть и еще одна сложность. Клад мало найти, его еще и вывезти надо очень аккуратно. Чтобы по дороге не ограбили. И, желательно, вообще не заподозрили, что я разбогател. Так что нужно разработать грамотное прикрытие. Придумать правдоподобную легенду своего приезда. Хотя… что тут выдумывать? Густав ведь мне уже подал одну идею! Просто… так подал, что я не сразу сообразил, что идея хорошая. Ее только доработать надо.
Вместо того, чтобы напяливать на себя рубище, рисковать жизнью, таскаясь по местным дорогам и надоедать сестре, поступим проще. Иезуиты же мотаются время от времени в Польшу? И отнюдь не поодиночке, особенно если с деньгами. Так что нужно просто упасть им на хвост. И постепенно добраться до нужной мне точки.
И нет, к Сигизмунду мы вообще не поедем. Зачем? Лишний раз напомнить, что у него есть конкурент на престол? Не нужны нам такие приключения. На коронацию к нему я все равно попасть не успею. Так что и не надо.
Лучше всего вообще внушить окружающим, что шведская корона меня не интересует. Так оно и есть, кстати. Ибо в нагрузку к этому украшению идут огромные проблемы. И я не уверен, что смогу их разгрести. Так что начнем потихоньку капать на мозги иезуитам. О том, что корону я не желаю, (пусть мне и не предлагает ее никто), что хочу скрыться от суетного мира в алхимической лаборатории, что меня зовет высокая наука. И я готов посвятить ей жизнь. Если мне денег подкинут. Хотя последнее вряд ли, конечно.
И да, от иезуитов надо будет как-то отделаться по дороге. Чтобы никто не заинтересовался (сразу, во всяком случае), с чего вдруг я решил остановиться в небольшом селении. И съезжать оттуда надо будет очень аккуратно. Без крупных трат. Иначе окружающие сразу заинтересуются, откуда дровишки. А поскольку далеко не дураки, смогут докопаться до истины. Так что, отыскав клад, нужно немедля ехать в Прагу, к императору РудольфуII.
* * *
День пролетел быстро. И, кстати, прав был доктор, не советовавший мне высовываться на улицу. Знакомясь с имеющимися у Густава документами, я незаметно заснул. И проспал довольно долго. Проснулся, правда, бодрячком, и до позднего вечера делал понятные только для себя наброски, пытаясь выстроить линию поведения в краткосрочной перспективе. План А, план Б, план В, и отходные пути, если не один из планов не удастся. Писал я, кстати, на восковой табличке. Ибо бумага была довольно дорога. Но, во-первых, специальной палочкой делать это было довольно просто, а во-вторых, все написанное быстро стиралось.
С утра я, фигурально выражаясь, бил копытом. Ну сегодня мне точно никто не помешает посмотреть город! И действительно, слуга молча принес мне одежду. И вот тут-то я затосковал. Как я этот попугайский наряд носить-то буду?! Нет, я, конечно, обратил внимание на то, как окружающие одеты, но как-то не подумал, что придется следовать моде.
Меня затошнило еще на рубашке из тонкого полотна, украшенной рюшами. А сверху еще полагалось носить пурпуэн с декоративными разрезами, которые скреплялись розетками с камнями (в моем случае полудрагоценными). Причем рукава были не пришиты, а привязаны шнурками. Затем шли шарообразные штаны (тоже с декоративными разрезами), подхваченные чуть выше колен лентами.
Ниже ноги обтягивали тонкие чулки, а в качестве обуви выступали тупоносые туфли из мягкой кожи, тоже украшенные разрезами. Ну и берет размером больше меня самого с пышным пером до плеч. Я даже порадовался, что не вижу своего отражения. Наверняка, в своем пестром наряде я походил на клоуна.
С отражением вообще была беда — зеркало в данное время было предметом роскоши, и позволить его мог далеко не каждый. А качество этих зеркал, кстати, оставляло желать лучшего. Так что выход был — только в воду где-нибудь посмотреться, чтобы хоть как-то себя разглядеть. А пока… все, что я мог сказать о своей внешности — не слишком высокий и худощавый. Рост я прикинул примерно. В глубоком детстве, помнится, прислонялся к дверному косяку и отмечал карандашом. Здесь карандаша под рукой не было (их изобрели вообще?) и я сделал небольшую царапину. Прикинув, что моя ложка примерно 20 сантиметров в длину, я выяснил, что во мне восемь с половиной ложек.
Мда… а в попугаях-то я длиннее. Как я и прикинул на глазок, мой нынешний рост примерно 1.70. По сравнению с бывшими 1.86 вообще ни о чем. Еще я разглядел темно-русые волосы (благо, по местной моде, они были до плеч), музыкальные руки и маленький размер ноги. Сам Густав считал свою внешность привлекательной. Однако учитывая, что разглядывал он себя не в зеркале, а в начищенной медной пластине, когда оказался в доме местного олигарха, я бы не стал обольщаться. Впрочем, дамам он нравился, это уже хорошо.
Я покопался в воспоминаниях Густава, поскольку было любопытно, что же он реально видел в отражении. Как-то странно было ничего не знать о своей внешности. Однако воспоминания не помогли. Отражение было так себе по качеству. Никаких подробностей рассмотреть было нельзя. Ни цвета глаз, ни формы носа… Немного вытянутый овал лица и идиотская прическа — длинные патлы на прямой рядок. Нечто похожее было у персонажа Юрия Богатырева в фильме «Дон Сезар де Базан». Нарочно захочешь себя изуродовать — так не изуродуешь.
Можно ли было сделать что-нибудь приличное из доставшегося мне тела? Хороший вопрос. Однозначно былинного богатыря из шведского принца не получится. Густав был из той породы мужиков, что до старости остаются стройными и подтянутыми. Я бы даже не сказал, что организм мне совсем убитый и дохлый достался. Густава фехтовать учили. Без шпаги дворянин — это недоразумение какое-то. А шпага в 16 веке — это отнюдь не тонкое, легкое оружие, известное из фильмов и книг. Это довольно тяжелая дура, которой можно не только колоть, но и рубить. Народ, конечно, постепенно переходил на более легкие варианты, но Густав получал классическое образование.
— Ну что? Идем знакомиться с городом? — предложил я.
Пора было налаживать контакт с окружающим миром. Привыкать к одежде, ценам, местной еде и отсутствию электричества.
Глава 2
Не стоит и говорить, что перед выходом из дома я нервничал. Не каждый день окунаешься в 16 век. Однако, сосредоточившись, я несколько раз глубоко вздохнул и взял себя в руки. В конце концов, я хотел просто посмотреть город!
Морально я был готов к чему угодно. Даже к тому, что придется чуть ли не на ходулях пробираться через грязь и реки зловония. Больно уж в интернетах Европа описывалась… неаппетитно. Однако окружающий город был вполне обычным. Не то, чтоб идеально чистым, но я и в 21 веке видал места погрязнее. Впрочем, Густав живет в престижном и очень недешевом квартале. Так что выводы делать рано.
Падуя была солнечной, яркой и шумной. С одной стороны, меня тянуло прикоснуться к истории… а с другой — я желал увидеть здания, сохранившиеся до 21 века. Получить тень надежды на то, что хоть окружающий меня мир — мой собственный. Раз уж время чужое. Почувствовать себя увереннее, увидев знакомые места, где я путешествовал 430 лет тому вперед. Церковь Эремитани (еще не пострадавшую от бомбардировок), капеллу дельи Скровеньи, Палаццо делла Раджоне, да и университет, который посещает Густав — тоже достопримечательность.
