* * *
После отъезда Ивана Фёдоровича наша жизнь немного как бы и замерла. Ну, да, теперь тёте Арине уж точно не до развлечений было. Раз мужа дома нет, то и гости стали наведываться к ней сильно меньше. Всё-таки требовалось соблюдать и приличия, и сама она не желала давать поводов для слухов, так и работы у ней хватало. Её швейная мастерская «Арина» осваивала всё больше новых моделей мужской и женской одежды нового фасона, свадебных платьев, так и игрушек, а ещё и приступила, пусть пока и в незначительном объёме, шитью охотничьей формы. Моя тётя, как бы и незаметно для нас самих, и стремительно для других, стала весьма богатой женщиной! Уже в марте она получила от мастерской больше двадцати тысяч рублей дохода! Хотя, четыре тысячи тут же отошло Великому князю Петру, моему ровеснику, как бы приятелю и нашему компаньону, владеющему одной пятой частью мастерской, и что ни есть сыну Великого князя Николая Николаевича, одного из братьев императора нашей великой Российской империи Александра Николаевича. Конечно, не сам Пётр постарался отхватить часть нашей мастерской, а его отец. Хотя, всё-таки не просто так, всё по-честному и по взаимному согласию. Было и вложение нужных средств в полном объёме. Ещё мы как бы приобрели одного из влиятельнейших покровителей, а сам Великий князь Николай Николаевич и его сын — неплохой источник доходов. Тоже по-честному. Хотя, для них, наверное, и не совсем большой…
Вот для нас, да, получались весьма хорошие доходы! К тому же, и Татьяна Александровна Юсупова, жена князя Николая Борисовича, перечислила на счёт тёти за март двадцать тысяч рублей, тоже пятую часть доходов от их мастерской «Татьяна». Уже там такая доля принадлежала тёте Арине. Как и в совместном с немцами Доме Моды «Wejmar» или «Веймар», действовавшем даже в Германской империи. И Александре там досталась десятая часть. Хотя, и Петру тоже. Так что, теперь и моя сестра достаточно богатая и знатная девица! И умная, и умелая, и грамоту, и языки знает! А уж красавица, каких мало. И голос нежный и бархатный! Уже сейчас разные важные кавалеры на неё засматриваются.
Вот я сам, конечно, больше стараниями тёти Арины, сумевшей уломать, уговорить немцев, хотя, не особо и противившихся, смог стать владельцем долей уже в других совместных предприятиях с ними. Три доли из пяти в новой, ещё строящейся мастерской игрушек «Волхов» в Киреше вполне принадлежали мне и моему приказчику Дормидонту Исаевичу. Хотя, ему лишь пять процентов, но это было весьма достойно! Вот в обществе «Volhov» по выпуску велосипедов, находящемуся уже в Веймаре, в Германской империи, мне, как ни жаль, принадлежала лишь пятая часть. Но тоже весомо! Когда немцы и мы развернёмся, и я буду получать немалые доходы. Хотя, у меня и других задумок много имелось.
* * *
Пока для меня важной и обязательной являлась учёба в шестой гимназии, находящейся, к сожалению, даже в здании Министерства народного просвещения Российской империи, что на Чернышева площади. Хоть уровень знаний у меня был намного выше того, что изучалось там, но всё равно требовалось её закончить. Потому что потом меня не взяли бы ни в один университет. Всё-таки высшее образование тоже нужно. Это и новые знания, и возможности.
А дома мне не особо мешали, и раз начатая в начале апреля сказка «Остров сокровищ» шла туго, я охотно занялся портретами и разными картинами, в том числе и в «кубическом» стиле. Хотя, просто повторил часть ранее нарисованного. «Чёрный квадрат» и «Красный крест» получились у меня почти сразу же. За десяток дней я успел почти полностью повторить портреты бабушки Агнессы, умершей ещё сорок с лишним лет назад, потом отца и сестёр Агнессы и Екатерины, заболевших во время очередной эпидемии и умерших все вместе девять лет назад. Бабушке было тридцать семь лет, отцу — пятьдесят, а сёстрам лишь одиннадцать и восемь! Мне и самому тогда едва исполнилось четыре года! В шесть лет, после смерти матери, я вообще остался полным сиротой! Только ведь чудом выжил! И я был сильно рад, что у меня имелась такая добрейшая тётя Арина! Она тоже моя мама! Ей сейчас лишь двадцать девять, и после смерти своей старшей сестры она семь лет растила меня в любви и оберегала как родного сына. И, к счастью, теперь у меня нашлась и третья сестра!
Все портреты получились даже лучше, чем ранее! Все картины предназначались для имения Александры. И она наших родных, кроме бабушки, несколько раз видела и, в отличие от меня, хорошо запомнила. Всё-таки она на четыре года меня старше и уже вполне взрослая девица. Даже на выданье! Завидная невеста! Сам я успел лишь слегка запомнить маму, княгиню Софью, умершую семь лет назад, в возрасте тридцати четырёх лет! Жестоко, но судьба!
* * *
В понедельник, после занятий в гимназии, оставив дома Федота, я вместе с Марьей и крошками Варварой и Василисой отправился к тёте Арине. Александра теперь почти всё время проводила у неё, и у моей милой и любимой сестры в этот день, двадцать второго апреля, был день рождения. И ей исполнилось семнадцать лет.
Конечно, к нашему приходу было приготовлено много разной вкусной еды. Девочки, хоть и скромничали, но с удовольствием попробовали всего помаленьку. Основное празднество должно было состояться вечером. Конечно, как раз тогда и ожидалось больше всего гостей. Жаль, конечно, что мать, братья и сестра Александры отсутствовали. Судя по их письмам, и последнему тоже, с поздравлениями, неплохо жили. Конечно, не так, как мы, но намного лучше, чем ранее. Теперь они тоже являлись членами нашей семьи. Так как моя сестра уже обрела неплохое положение в обществе, то осенью мы хотели перевезти их всех в Петербург. Само собой, снимем жильё тут рядом с квартирой Ивана Фёдоровича, в том числе, и для меня, найдём для всех занятие и наймём учителей для их обучения. Может, кого-то и устроим в мою же шестую гимназию? Хотя, мальчики вполне могут жить и заниматься вместе со мной.
Как только явились, мы все дружно преподнесли Александре подарки. Я, конечно, украшения, а Марья и малышки — свои поделки. Старались они и как раз успели пошить несколько кукол из сказки про Маугли, само собой, с моей помощью. Главное, что все подарки были от чистого сердца. Варвара с Василисой сильно привязалась и ко мне, но больше тянулись всё-таки к Александре. Так женщины же. Они чуяли в ней и нужную им поддержку, но и воспринимали её теперь, хотя, и меня с тётей Ариной, как близких им людей. И мы обижать их и позволять сделать это другим не собирались. Так-то, теперь малышки воспитанницы Александры! Целой баронессы! А это много значит! Пусть хоть детство у девочек будет счастливым!
После вручения подарков я взялся за прихваченную с собой тульскую гармонь, и мы все дружно спели «Песенку крокодила Гены». Вот пусть будет у нас и такой обычай! Не зря же малышки учили!
— Пусть бегут неуклюже
Пешеходы по лужам,
А вода по асфальту рекой.
И не ясно прохожим.
В этот день непогожий
Почему я весёлый такой?
Можно было, конечно, спеть «С днём рожденья тебя», но я никак не любитель всего английского или американского. Увидеть Париж и умереть, конечно, можно, но вот никак не желаю, ага, балдеть от Лондона. Тем более, пока там, согласно слухам, часто стояли туманы и даже сплошные смоги. Не зря же туманный Альбион. Ну, да, угля же много сжигают. И то, что где-то там стоит Статуя Свободы, тоже не совсем означает, что там обязательно царит свобода. Особенно, ага, для бедных индейцев! Скоро их всех поголовно сведут в могилу, и тогда для них точно наступит полная свобода! Даже от собственной жизни. Негров как бы освободили, но, как говорили мои странные знания, расовые порядки продлятся ещё долго. И про это много чего осталось в моей памяти. Ну, да, свободу Анджеле Дэвис! Хотя, негры не коренные жители Америки. А вот индейцев точно жалко. Они, конечно, тоже не сахар, и друг другу только так кровь пускали и с голов скальпы снимали, но всё же земли как бы принадлежали им. А теперь у них ничего не останется. Наверное, и могил не будет? Как говорится, Россия хоть и тюрьма народов, но Европа и Северная Америка — это уже могилы! Правда, и народы в Азии тоже не сахар!
