– Ваше величество, может, из-за той искусственной штуки как раз и существует эта возможность отключать её. Вдруг она какой-то их киборг.
– Чей?
– Да откуда мне знать?! Но откуда-то она же появилась на Луне! Ваше величество, вы тут упомянули, что здесь могут то, что нигде больше.
– И что?
– Да я про упомянутый вами чистый интеллект. Очень даже подходящая штука для эспера. «Звёздная принцесса» же не относится к «кругам», и значит, мне такую генетику примерить можно.
– Мы же почти ничего не знаем, как работает её тело и обеспечивает функционирование организма та странная нервная система.
– Но ведь если подумать, естественную её замену создать можно, пусть и не так эффективно.
– Если подойти к вопросу с этой стороны… Ты хочешь стать подопытным кроликом?
– Не совсем. Но такой костюмчик поюзать хотелось бы! Плюшки обещают быть большими. Во всяком случае, со временем. Да и не думаю, что перестанете за мной наблюдать. А так, получим и обкатку в реальных условиях. Возможно, придётся что-то исправлять, но сами посудите, какое будет преимущество, если что, для наших эсперов перед забугорными.
– Это-то да, но ты уверен? Ведь структура её мозга сильно отличается, и как это скажется на тебе самом при переделке, неизвестно. Может, с ума сойдешь.
– Ваше величество, волков бояться – в лес не ходить…
– Весь в деда, такой же авантюрист. Он же из-за этого так своего рода и не завёл. Ты-то хоть таким не будь. Пойми, как наше воздействие отразится на твоём третьем атрибуте, не скажет никто. И может так статься, что твой ангел-хранитель больше не сможет тебя спасти, и всё, финита ля комедия. Это всё не шутки.
– Вы знаете, что он такое?!
– Ты про что? А… Да. Назвали его давно «зеркалом». Ты знаешь, какие существуют поверья вокруг этого предмета? И именно ты им и стал, и «зеркало» то не твоё. Именно через него теперь твоя защитница и контролирует состояние организма некоего Рэма Имэлсовича Щени. С одной стороны, ты забираешь у волшебников их силу, с другой – оставляешь на себе их метку на всю оставшуюся жизнь. Учти, энергию, характерную для их способности, а не её саму. Естественно, от этого и умираешь. Вспомни Тверь.
– Ваше величество, там было не так, умирать пришлось, чтобы другие не погибли, и это было древнее знание другого волшебника. Я, как эспер, этого не мог знать вообще!
– Это ничего не говорит о твоей способности, а только о мощи волшебницы. Похоже, это была даже не вся энергия «шестёрки», раз она продолжала поддерживать в тебе жизнь. Сам представь её величину, раз Ефросинья тебя ей в Ширване накачала так, что аж спутники посбивал. Тем более обучать её надо. Отправим-ка её подальше, в Японию, например.
– Зачем? – ошарашенно задал я вопрос.
– Во-первых, ты же сам хотел, чтобы она стала телепортером. Очень даже повод ввести её обратно в «круги», особо не привлекая внимания. Во-вторых, если что, мне эту страну не жалко. А с тобой поступим так. Поговорю-ка я со специалистами, и если они дадут хоть немного шансов на успех, то получишь ты «звездных» генов. Но особо для тебя уточняю, ты теперь Рэм Имэлсович Щеня, и никто не должен даже заподозрить, что это не так, и Ефросинья в том числе. Особенно если метка сбросится. Если всплывёт твоя связь с Трифоном Агафоновичем Захаровым, выкручиваться будешь сам.
Глава 2
Вот так началась моя жизнь после смерти. Из-за моей просьбы начало «операции» отложили. И заявил мне это мужчина со стильно постриженной бородкой, судя по одежде и поведению, привыкший за собой следить и не допускать даже намёка на неряшливость.
– Что-с, молодой человек? Как мне сказали, вас зовут Рэмом. Позвольте представиться – Ерофей Сильвестрович. Психолог. Непосредственно вашими изменениями заниматься не буду. У меня куда более важная задача. Сохранение вашей личности в первозданном виде, – проговорил он, задумчиво смотря внимательно мне в глаза.
– Э… В каком это смысле? – проговорил неуверенно в ответ. Что-то мне его слова ничего успокаивающего не напомнили.
– В самом наипрямейшем! Знаете, давно перед нами столь сложных задач не ставили. Если говорить честно, данная «операция» хорошо проработана и стала чем-то вроде рутины, сложной, нудной и долгой, но не предполагающей ничего революционного. Ваш же случай в буквальном смысле особый. Не припомню работ в данной области и у тех родов, которые занялись исследованиями по сопряжению парамеханизмов с человеком. Будем говорить, протезы слишком несовершенны, а принуждать человеческий организм к регенерации штука весьма сложная и требующая много времени, привлечения большого количества «звёзд» парамедиков, а следовательно, очень дорогая. Пока у нас никто не додумался заменять часть мозга механизированными частями. А вот у этой «звёздной принцессы» – пожалуйста, причём чем-то похожим на кристалл-коллоид. У нас, к сожалению, нет достаточно полного доступа к этим японским разработкам. В частности, информации, как он взаимодействует с нервной тканью. А достраивать заменённую этим веществом часть мозга нужно, не имея даже малейшего представления, что она там делает. Воссоздать нервную систему для тела. Всё это не ускоряет работы, и потому начало «операции» над вами откладывается.
– Для меня что это значит?
– Молодой человек, значит это простую вещь. Когда мы хоть примерно представим, что должны получить в итоге, тогда и начнём. Но сразу предупрежу: то, что выйдет, будет не совсем тем, что мы подразумеваем под «звёздной принцессой».
– Извините, а как это связано с сохранением моей личности?
– Самым непосредственным образом! Вот допустим, заменим мы вам руку на парамеханизированную, останетесь вы собой?
– Естественно!
– А ногу?
– К чему это вы ведёте, Ерофей Сильвестрович?
– Имейте терпение. Так какой будет ответ?
– Да.
– А если голову? – продолжал наседать он.
– Вы чего такое говорите?! – возмутился таким предложением.
– Вот! И вы понимаете, то, что мы будем делать с вашим телом, на вас, как личность, никак не повлияет. Хоть это утверждение и не совсем верно, но в целом это так. А вот с головой возникают проблемы. При обычной «операции» мы почти не прикасаемся к тому, что составляет основу человеческого я.
– А как же?
– Молодой человек, перебивать старших некультурно. Дайте закончить мысль. Так вот, если представить мозг в виде некоей печатной платы, то в «классическом» случае, если можно так сказать, мы поочерёдно удаляем старые транзисторы, заменяя их на новые, более совершенные. В вашем же случае нам придётся переделать её саму. Возникают резонные сомнения в сохранении работоспособности полученного в итоге результата.
– И что делать? – растерянно задал я вопрос.
– Интересный вопрос. У нас есть некоторые мысли на этот счёт. Но сейчас не это главное. Вы сами, после моих объяснений, всё ещё готовы идти на такой риск?
– Отказаться легко, только как потом не пожалеть о принятом решении?
– Этот вопрос не ко мне. Выбор-то ваш.
– Хорошо. Можно услышать те идеи, которые предполагают шансы.
– Смею уверить вас, весьма неплохие. Однако предупрежу, это с нашей точки зрения. Не мы рискуем. Начну с того, что мозг обладает весьма впечатляющими свойствами к самовосстановлению. Вы знаете, даже механические повреждения частично могут регенерироваться, но при одном условии, если он вам нужен. Свойство весьма удивительное. Организм откликается на сознательное действие. Если вы будете стараться запоминать новое, считать в уме, в ходе восстановления после черепно-мозговой травмы, весьма высока вероятность, что значительная часть утраченных нейронов не будет заменена рубцовой тканью. Полной гарантии нет, но, если ничего не делать, результат будет предсказуем. Кстати, на этом и основан у нас обычно принцип сохранения целостности сознания. Именно поэтому пациенту требуется постоянное бодрствование. Парамедицина не очень точная наука, и возможны ошибки, исправляемые имеющимися в человеческом организме механизмами.
