1.4
После посещения парильни мое ощущение, что я попала если не в другой мир, то как минимум в другое время, усилилось.
А все потому, что Лея впервые позвала меня обедать в большую комнату, тогда как раньше я обитала в пристройке с отдельным входом.
Я смогла как следует рассмотреть убранство дома, который был хоть и похож на русскую избу, да только какую-то не такую.
Деревянный стол и широкие лавки вдоль него. В углу небольшая печка. Спать на такой не получится, зато готовить можно не только внутри, но и на каменной плите, которая немного выдавалась наружу. Именно там стоял пузатый чайник.
На окнах висели ажурные занавески, словно вязаные крючком. На лавке – маленькие вышитые подушки, которые можно подложить под спину, а на полу лежала домотканая дорожка. Вообще, в домике было много текстиля, что делало его таким уютным, словно вернулась в детство и зашла навестить бабушку. Даже кошка, дремлющая подле печки, была.
А вот чего здесь не хватало, так это привычных атрибутов современного деревенского дома. Не тикали часы, на столе не лежали газеты, не было вездесущего тонометра и горки лекарств. Даже лампочки под потолком и то не было.
Но что самое важное – в доме не оказалось икон, которые повсеместно есть в русских избах. Здесь же вообще не было ни намека на религию, хотя деревенские жители обычно стараются соблюдать обычаи. В разговоре Лея иногда упоминала какого-то Светлого. Такой религии я не могла припомнить.
От мыслей об обычаях и культуре меня отвлек запах еды, которую женщина извлекла из печи.
На обед Лея подала еще теплый свежий хлеб. Я отщипнула хрустящую горбушку. Как же я проголодалась! Пока я наслаждалась самым вкусным в моей жизни хлебом, хозяйка достала из печи и поставила на стол глиняное плоское блюдо.
Это была мелкая рыбешка, запеченная до золотистой корочки. Она была горячей и все еще шипела и шкворчала, когда Лея поставила ее на середину стола. Рыбка была тонкой и длинной, вроде нашей мойвы, очень жирной и невероятно ароматной. Голодный желудок отозвался радостным урчанием.
Есть предполагалось руками. Я посмотрела на Лею, а затем стала повторять за ней. Еще горячую рыбку нужно было взять пальцами, разорвать вдоль на половинки, оторвав голову и вынув скелет. Остальные кости совершенно не чувствовались.
Я боялась, что после нескольких дней голодания мой желудок может очень негативно воспринять жирную рыбу, но, по-видимому, эта версия меня была привычна к такой пище.
После того, как мы закончили с рыбой, пришло время травяного чая. Был он не таким горьким как тот отвар, что Лея давала мне раньше. Тонкий аромат цветов и луга, сладкий мед.
После плотного обеда меня начало клонить в сон. Глаза слипались, по телу разлилась приятная теплота. Хотелось лечь и довольно урчать.
– Иди уж к себе, а то уснешь тут, – по-доброму поворчала Лея, – я тебе там перестелила постель, чтоб на грязное не ложиться.
Я кивнула и пошла в пристройку, которая стала моим домом. Благодаря заботе этой женщины я смогла прийти в себя и встать на ноги.
По мере сил я стала помогать Лее по хозяйству, заодно осваиваясь в новом для меня мире. Ничто не указывало на то, кем была девушка, в чье тело я попала, и как бедняжка здесь оказалась.
Это место довольно многолюдно в летнее время, когда на побережье приезжает чуть ли не весь императорский двор, однако, с наступлением осени, все перебираются в столицу.
Поместье лорда Траверти стояло несколько обособленно, а пробраться в закрытую бухту, минуя замок, просто невозможно. Так что получается, что меня принесло морем. Именно этим можно объяснить то, что нашли меня именно в луже, запутавшуюся в водорослях.
Но сезон штормов еще не наступил, а ветер пока не сменился и дул со стороны побережья. Получается, что либо я сама каким-то образом пробралась во владения лорда, либо это был чей-то злой умысел. Например, меня хотели убить, а потом бросить бездыханное тело на берегу. И если бы лорд не поехал проветриться накануне отъезда в столицу, то нашли бы меня в лучшем случае через пару недель. Точнее то, что от меня к тому моменту осталось.
Что ж, буду надеяться, что не являюсь какой-то преступницей или любовницей богатого господина, который решил избавиться от предмета своей пагубной страсти, чтобы не найти по весне бывшую подругу на сносях.
От этой мысли у меня снова закружилась голова, и я чуть не упала. Пришлось спешно схватиться за косяк. А вдруг я беременна? Вот был бы сюрприз!
Возможно, прямо сейчас мне грозила опасность, и следовало быть готовой к побегу. И лекарю тоже хотелось бы показаться.
– Говорила я, полежать бы тебе еще денек, – ворчала Лея, – да только ты, девка, неугомонная! И странная.
– Почему странная? – насторожилась я.
– Да вот вроде платье на тебе было, как платье, а не нашенское, – развела руками Лея, – да и зовут тебя как-то непривычно: Полиной. Точно ничего не помнишь? А может шпионка?
– Да какая из меня шпионка? – возмутилась я, – мне память так отшибло, что я и если знала что, так уже и не упомню.
– Да разный тут народ летом шляется: приживалки всякие, фавориты, любовницы, – продолжила Лея и на последнем слове подмигнула мне.
Ну вот, она тоже считает, что не могу я быть честной девушкой и обязательно должна быть либо шпионкой, либо девицей легкого поведения. А может быть и тем и другим вместе.
Долго отдыхать мне не дали. Не прошло и двух дней с тех пор, как я встала на ноги, и в дом к Лее пришел тот самый пожилой мужчина, который нашел меня на берегу. И хоть видела его я всего несколько минут, но черты его лица врезались в мою память. И не только его, но и лорда Траверти, который милостиво оставил мне жизнь.
