грея их под кубанским солнышком.
Молодые трактористы расхлябанные, с лихим видом, стояли у зава, покуривая сигаретки. Было их трое.
У неудобной эстакады, что вела к завальной яме тока, корячился газон. В его кабине весь вспотевший, красный как рак, трудился Казачок. Он заглядывал назад, выбирался из кабины, чтобы посмотреть, что ж позади него твориться. Куда ведет он задом машину. Стараясь заехать на эстакаду, он то и дело не попадал ровно и гонял машину взад-вперед.
Подъехав к ним, я выбрался из машины. Подбежал к Казачку. От нервов, газовал парень так, что уши закладывало. Машина под его управлением в очередной раз дернулась и пошла назад. Заехала на эстакаду неровно и соскользнула задним колесом.
Грохот раздался на весь ток. Газон скакнул и колесами упал мимо путей эстакады. Да так сильно, что задний борт у него раскрылся и зерно посыпалось мимо ямы. Трактористы при этом грянули дружным по-бабьи звонким смехом.
Перепуганный Казачок выскочил из машины. Грубо ругаясь побежал смотреть в чем дело.
— Чего тут у тебя? — Подбежал я к парню аккурат к этому времени.
— Да вот, понимаешь, — хватаясь за голову и кривя от обиды лицо, нервничал Казачок, — наказали учиться на зав задом заезжать. А я не могу! Не выходит у меня и все!
— Ты чего там делаешь! Дуреха! — Сверху с зава крикнул механик, — все зерно просыпал! Балда!
Трактористы заржали еще громче. Сжавшийся Казачок втянул голову в плечи.
— А ты че там сидишь, как курица в гнезде?! — Крикнул я механику, — ты бы помог парню! Указал, куда ехать! Так же, из кабины, не видно! Он же в первый раз! Видишь?!
— У меня тут, — нахмурился Механик, — своей работы погорлышко!
— Вкл, да Выкл нажимать, и я смогу! — Крикнул я, — давай местами поменяемся, ты за руль да на зав, а я на твое место, кнопки нажимать?! Ммм?!
Механик сплюнул. Но больше ничего не ответил.
Трактористы продолжали ржать. Один из них невысокий, но широкий в плечах беловолосый парень засунул руки в карманы вислых своих брюк и сказал:
— Опростоволосился, — ощерил он редкозубый рот, — пущай теперь заметает!
Казачок аж потемнел, так ему было стыдно.
— Да не вешай ты нос, — хлопнул я его по плечу, — давай за руль. Сейчас я тебе подскажу.
— А ты уже на нее заезжал? Знаешь как?
— Заезжал, — улыбнулся я.
— Это где ж? — Казачок нахмурился, — ты ж тоже недавно в колхозе, как и я.
— В армии! — хохотнул я.
Казачок аж глаза раскрыл.
— А че, в армии тоже завы бывают?
— Да шуткую. Давай за руль, говорю!
— О! — Крикнул второй тракторист, повыше белобрысого, молодой, но уже с залысинами у висков, — ща нам шоферки устроют новый театр! А я думал, скучно в колхозе работать будет!
Я злобно зыркнул на троих трактористов. Пошатываясь на своих кирзачах, они, явно, были поддатые. Скорее всего, приложились за обедом. А может, и с утра.
— А зачем вам шоферки с ихним театром, — хмыкнул я, посмотрев на них так нахально, как только мог, — когда у нас в МСТ такие знатные скоморохи имеются!
Трактористы сначала заржали. Но потом один из них, белобрысый, кажется, понял, что это была шутка про них. Он в одно мгновение изменился в лице и глянул на меня, по-бычьи опустив голову:
— Чего?
— Того! — Крикнул я, — ржете звонче кобылы. Лучше б помогли парню заехать на зав. Шутники, — сплюнул я.
Вся троица замолчала. Переглянулась.
— Ну давайте, — белобрысый принялся задирать закатанные рукава рубахи еще выше, — покажем шоферкам, как мы умеем шутковать.
— Игорь, — испуганно посмотрел на трактористов Казачок, — мож не надо?
— Надо, Гена, — наблюдая, как троица приближается, ответил я, — надо.
Троица приблизилась. Трактористы стали напротив нас с Казачком. Генка, хоть поначалу и трясся, но увидев, как бесстрашно виду троицу взглядом, стал рядом и подрагивая, все же приосанился.
— Ну что, — белобрысый заговорил первым, неприятно искривил пухлые свои губы, — ну что, шоферок, не хочешь повтарить, чего ты нам там покрикивал?
Я хмыкнул. Обвел всех троих трактористов взглядом. Этот, белобрысый, был широк в плечах, но невысок. По щербатому его рту и крепким сбитым кулакам, видно было, что он тут главный задира.
Другой, высокий и лысоватый, возрастом годам к двадцати пяти подходил. Его вытянутое как бы по-лошадиному лицо застыло в одном неприязненном выражении. Третьим был худощавый словно пацан. На лбу его тонкокостного лица слиплись от пота редкие от природы темные волосенки.
— Будем, — сглотнул Казачок, — драться?
— А не знаю, — сказал я, глядя в глаза белобрысому исподлобья, — будем ли драться?
Белобрысый выдержал мой взгляд, однако в следующее мгновение его зрачки скакнули вправо. Проследив за его взглядом, я понял куда он глядел. Там, у зава болтавший с электриком завтоком, смотрел прямо на нас. Оба они: и завтоком, и электрик замерли. Ждали, что будет дальше. Причем завтоком строго нахмурил лицо. Электрик же смотрел с удивлением и опаской. Пришел завтоком, видимо, посмотреть, что тут, на заву так грохнуло, когда машина Казачка сорвалась.
Потом белобрысый глянул на меня и на Белку, что в холостую порыкивала мотором за моей спиной.
— Это ж та машина. Порченая, — сказал белобрысый тракторист.
— Я слышал, — начал худой, — что тот, кто на ней ездит, и сам несчастный и другим несчастье приносит.
— И тогда лучше его даже не трогать, — опасливо сказал высокий.
— Эт вы верно подметили, — улыбнулся я, а потом по дружески хлопнул белобрысого по плечу, — лучше меня не трогать. Ни то будет вам неудача.
Белобрысый аж в лице переменился. Резкий, словно боксер он отпрыгнул назад, как от удара. Уставился на меня ошалелыми своими глазами. Его дружки вздрогнули, удивленно обернулись. Я рассмеялся.
— Ну все, брат! — Крикнул я ему, — теперь моя неудачливость на тебя перекинулась!
— Тьфу-тьфу! — Поплевал тракторист, — ай, что б тебя!
— Да ты че Игнат? — Удивился долговязый, — веришь в это все дело? По-серьезному?
— Да ничего я не верю! Просто…
— А зря не веришь, — я хмыкнул, — вот недавно ездил я с мужиком в город, за запчастями. Так его, после того как я с ним поговорил, жена с дома выгнала. Живет теперь на гараже.
— Боевой, что ли? — Расширил глаза долговязый, — а ведь я его знаю! Он и правда на гараже живет!
Вся троица как бы несознательно отступила на шаг.
— А я вообще с ним дружу, — вклинился Казачок, подмигивая мне хитрым глазом, — и видишь, че выходит? То машиной на зав не попадаю, то ломаюсь! А недавно угодил прямо в озеро! Ни жисть, а одна неудача!
— Да ну, глупости, — потемнел лицом белобрысый, — че плетете?
— Ну-ну, — хмыкнул я, — не верь. А сам и не заметишь, как у тебя все наперекосяк пойдет. И прибежишь ко мне как миленький проклятье снимать. Потому как только я
