внимания, сколько бы она не напрягала память.
Ситуация, в которой она оказалась, давила своей неоднозначностью и странностью. Незнакомые, явно сумасшедшие люди не собирались причинять ей вред, а наоборот, заботились. И огорчались, не дождавшись нужной им реакции.
Вспомнить хотя бы слова «отца». Он переживал, что с его «дочерью» что-то не так, был искренне огорчен ее молчанием. Что бы это значило?
Сколько Элизабет не прокручивала в голове диалоги, никак не могла понять одного. Зачем она здесь? Почему никто не выдвигает требований о выкупе. Не применяет к ней силу.
И эта «мать»?! Женщина тревожила ее больше остальных. Ее участие казалось не наигранным, а глубокая печаль в глазах вызывала сочувствие. И собственные чувства немного пугали герцогиню. Как можно жалеть своих похитителей?
Она тяжело вздохнула и попыталась протянуть руку к лицу, чтобы убрать мешающий волос. Организм был так слаб, что удалось задуманное не с первой попытки.
Наконец-то рука послушалась, и леди провела ладонью по лицу, смахивая надоедливый волос.
«Что это? Лицо гладкое, как у младенца! О, Господи, рука!!» — Элизабет еще раз с трудом оторвала правую руку от постели, удерживая ее перед лицом.
Она прекрасно знала, как должна выглядеть ее рука. Кожа давно сморщилась, становясь похожей на печеное яблоко. А также покрылась желтоватыми пигментными пятнами, что не хотели выводиться даже французскими маслами с добавлением лимонного сока. Суставы пальцев распухли еще лет тридцать назад и доставляли массу неудобств своей хозяйке. Элизабет давно не носила колец, из-за своих узловатых пальцев, хотя очень любила украшения.
Сейчас же перед ее лицом виднелась аккуратная маленькая ладошка, с тонкими пальчиками и по-детски розовыми подушечками. Элизабет покрутила рукой и уронила ее на одеяло. Сил не было. Как и адекватных идей, почему у нее какие-то детские руки!
Леди прикрыла глаза, не в силах смотреть на белоснежный потолок и глупую картину напротив. Нарисованная улыбающаяся женщина раздражала своей беззаботной белозубой улыбкой. Если бы все в этой жизни было так просто, как написано там!
«С улыбкой навстречу здоровой жизни!» — гласила надпись.
«Буквы!», — прострелила новая мысль, заставляя ее разлепить глаза и посмотреть на картину с большим вниманием. Элизабет спокойно читала написанное и понимала смысл. Но как такое может быть? Герцогиня свободно разговаривала и писала на нескольких языках. Французский, немецкий, немного латынь и, конечно же, родной английский. Но ни к одному из перечисленных языков она не могла отнести этот. А ведь и разговаривали с ней на другом языке, и она все прекрасно понимала. «Лизонька, Оксана Петровна …», — какой же это язык? Польский? Русский? Да, однозначно что-то из славянских наречий.
Когда-то к герцогине с мужем приезжали гости из восточной Европы, и их произношение казалось ей весьма забавным. Но тогда Элизабет показался слишком сложным русский язык и ни одно из услышанных слов не задержалось в памяти. А вот имена она запомнила! Как же звали того графа? Анатолий? Андрей? И жену его, Елену, что на английский манер все звали Хелен.
Леди Элизабет пыталась сопоставить факты в единую картину. Отсутствие болей, отличное зрение, худенькая ручка, знание чужого языка. А еще странный сон про ангела с переносом души и родители, что упорно именуют ее «Лизой».
— Я в новом теле, — сказала вслух герцогиня, в очередной раз пугаясь собственного голоса.
***
Принять новую реальность оказалось сложно. Это как поверить в существование гномов, эльфов и Санта Клауса.
Леди лежала на постели, бессмысленно разглядывая в сотый раз плакат напротив. А в голове царила пустота и отрешенность. Наверное таким образом мозг спасался от шокирующей информации о наличии молодого нового тела.
Буквально день назад Элизабет философски рассуждала о смерти и ее неизбежности. А сегодня смерть отодвинулась на неопределенный срок, и она обрела возможность прожить еще одну жизнь.
А как же ее дети, внуки, правнуки?? Выходит, что она больше никогда не увидит свою настоящую семью и будет вынуждена довольствоваться этой жалкой заменой.
Сердце Элизабет болезненно сжалось от подобных перспектив. Как жаль, что ничего уже ни изменить, ни переиграть.
«Наверное, я должна быть благодарна судьбе за предоставленную возможность, но отчего же тогда я так несчастна!», — ее одолели мысли, одна горше другой, вызывая горячие слезы. Леди Элизабет всхлипнула, с трудом смахивая капельки соленой влаги с нежной щеки. Она должна быть сильной и смелой, чтобы выжить в этой новой жизни.
Для начала неплохо бы понять — где именно она оказалась и почему все такое непривычное. Вещи, люди, манера поведения и разговора.
За прошедшие часы Элизабет услышала много новых слов, но не слишком вдавалась в их значение, ведь думала, что ее окружают сошедшие с ума люди. Но если взглянуть на произошедшее с нового ракурса, то выходит, что за всем скрывался какой-то глубокий смысл.
И ведь не спросишь в лоб, где она и что произошло с бедной девочкой, чьё тело она заняла. Теперь Элизабет хотелось, что бы «родители» вернулись поскорее. Тогда у нее появится возможность задать правильные вопросы и получить хоть какие-то крохи информации.
Пока леди Крамельтон маялась в постели, ожидая возвращения семейной пары, к ней заглядывали сестры милосердия, проверяя самочувствие. Помогли справить нужду, используя что-то наподобие бурдалю*, только из непонятного для Элизабет материала, называя при этом приспособление «уткой». Женщина никак не могла понять, какое отношение имеет несчастная птица к дневной вазе.
Так же леди давали какие-то пилюли, называемые «витаминами», что, как объяснили сестры, помогут ей быстрее поправиться и встать на ноги. Теперь, зная о том, что вокруг нее не умалишенные, а доктора, Элизабет было проще слушаться и принимать все назначенные лекарства. Она больше не противилась и не пыталась найти подвох в действиях работниц.
Пока сестры милосердия ее крутили, обтирали водой и затем укладывали обратно на свежую постель, Элизабет успела разглядеть свои худые ноги, тонкие руки и весьма скромные бедра.
Сама леди Крамельтон отличалась от нынешней себя, наличием пышной груди, довольно широких бедер и при них — узкой талией, которую сумела сохранила до самой старости. Элизабет было любопытно увидеть свое отражение в зеркале, рассмотреть черты лица. Найдется ли в них хоть
