в рабочих кварталах, где живут низшие слои общества, так было всегда и, подозреваю, во всех мирах. Ну, днем-то тут еще терпимо, а вот ночами хозяевами жизни становятся такие вот особи. Удивительно, но дверь в подвал, ведущую в логово бандитов, они за собой на ключ закрыли. Опасаются конкурентов? Выждав минуту, я коротко постучал, надеясь, что откроет Сизый, а девчонка за это время не пострадает.
— Сазан, ну ты мухой, — пробасил громила, распахивая дверь.
Ударил его камнем в висок, вложив все силы. На лице противника застыло изумление, когда он стал заваливаться. Проверять его состояние не стал, прыгнул вперед и увидел, как Сизый задрал подол девчонке и уже почти стянул с нее панталоны.
— А ты кто такой? — резко обернулся он ко мне и выхватил из кармана нож.
Я метнул в Сизого свое оружие, булыжник угодил тому между глаз. А в этот момент раздался удивленный выкрик от двери и в комнату ворвался Сазан. В одной руке у него котомка, а в другой револьвер, из которого он сразу в мою сторону пару раз выстрелил. Бок обожгло болью, я стал заваливаться и успел увидеть, как с топчана приподнялась девчушку, у которой в руке сверкнул дамский пистолет. Зеленые глаза прищурены, на разбитой губе кровь, рука с оружием подрагивает. А вот дальше ничего не помню. Чем все закончилось?
Я теперь на месте Александра Воронова, который в этой схватке не выжил. Хотя, если немедленно что-то не предпринять, то и сам в этом теле не закреплюсь. И, боюсь, второго шанса на возрождение не будет. Главное, чтобы магия откликнулась и врачевательские способности не исчезли.
Глава 1. ИЗВЛЕЧЬ ПУЛЮ
Разбираться со знаниями, оставшимися от предшественника, отложил, сейчас следует поставить себя на ноги и понять происходящее. Где, черт возьми, оказался? Подозреваю, подвал все тот же, но в другой комнате. Почему? Вряд ли сюда сам дошел, а девчонке не хватило бы сил оттащить. Или в ней ошибся? В этот момент дверь отворилась и в свете лучины появилась та, которую спасал. Лицо у девушки припухло, губа разбита, платье на груди порвано, а она ее даже не пытается прикрыть. Судя по формам, то в своей оценке ошибся, передо мной уже не подросток, а девушка, которой лет восемнадцать, не меньше. Кстати, мне самому не так давно исполнилось столько же, в аккурат перед заседанием суда. Ну, оно и понятно, судить несовершеннолетнего по поводу банкротства законы не позволяют.
— Жив? — удивилась девушка.
— Пока еще, — хрипло ответил я зеленоглазке. — Сама как?
— В шоке, — коротко ответила та и подошла к кровати.
В комнатке имеется стол, шкаф и даже потертое кресло. Окно плотно зашторено и крест на крест заколочено досками. На полу чего только не валяется, всюду пыль и грязь.
— Как я здесь оказался? — спрашиваю, а сам магическим взором исследую свои повреждения.
Дар присутствует, это радует, пусть и не такой сильный. А вот то, что пуля засела в боку — хреново. Ее необходимо удалить, боюсь, растворить или вывести с помощью заклинаний не получится. Следовательно, предстоит самого себя резать и вытаскивать инородный предмет. Крови потерял прилично, в том числе и силы тают. Если же вспомнить физическое состояние, то скорее всего в этом подвале и загнусь.
— Прости, пришлось тебя оттащить, — устало присела на край кровати девушка. — Согласись, лежать рядом с тремя покойниками как-то стремно.
— Тремя? — нахмурился я. — Могу предположить, что громила и Сизый расстались с жизнью от моей руки, но Сазана-то получается ты завалила.
— Вариантов не было, — вздохнула та, кому только на балах блистать, да глазки кавалерам строить. — Или не помнишь, что стреляла?
— А ты вообще кто? — спрашиваю, прикидывая, а не выдавить ли пулю со стороны спины.
— Мария Валерьевна Вертлугина, слышал?
— Гм, что-то знакомое, но не более того, — чуть отрицательно покачал головой.
— А ты не представишься? — поспешно уточнила Мария, а потом криво улыбнулась и продолжила: — Прости, но хочу знать, по кому свечу заказать и благодарить.
— Думаешь не выкарабкаюсь? — усмехнулся я.
— У тебя огнестрельное ранение, пуля, если не ошибаюсь, пропитана двухкомпонентным ядом. Это тебе как зельевар говорю, — она криво улыбнулась и печально вздохнув, продолжила: — Отец приучил, чтобы клиентам говорила правду.
— И сколько мне отводишь? — поинтересовался я, теперь понимая почему душа парня источилась и растворилась в небытие.
— Максимум пару часов, — посмотрела на меня зеленоглазка.
И надо же такому случиться, что мне, старому цинику, до боли в скулах захотелось ее поцеловать. Нет, не раздеть и не заняться любовью, а именно смять губы и попробовать их на вкус.
— Пару просьб выполнишь? — улыбнулся я, а потом спохватился и представился: — Прости, Александр Иванович Воронов, лишенный всего и даже графского титула.
— Точно! А я все ломаю голову, почему твое лицо такое знакомое! — воскликнула моя собеседница. — А что за просьбы? Сообщить кому-нибудь о твоем состоянии?
Поднял руку и загнув один палец сказал:
— Поцеловать — раз, а потом помочь добраться до квартиры. Там и сама утра дождешься, вряд ли следует ночью по этим местам ходить. Кстати, так и не понял, чего ты от Ульриха-то хотела? Болен кто?
— Отцу плохо, — призналась девушка и нахмурилась. — Приступ у него, а все лекарства остались в столице, нас же оттуда с волчьим билетом изгнали. Высочайшее повеление, удалиться из Москвы за два часа на расстояние не менее ста километров, а потом ждать, где отцу дозволят работать.
— А он у тебя чем занимается? — поинтересовался я.
— Так ты и в самом деле не знаешь, кто я такая? — поразилась Мария.
— Понятия не имею, — честно признался, а потом спохватился: — Слушай, давай-ка этот разговор отложим, а то у меня сил и в самом деле мало остается, а на второй этаж путь, боюсь, окажется сложным. Отсюда следует убраться и за собой прибраться.
— Ты о чем? — удивилась та.
— В полицейскую сводку попадать нет желания, — пытаясь встать, произнес я.
Удивительно, но Мария сочувственно на меня смотрит и помочь не пытается. Похоже, она уверена, что вскоре окочурюсь. Хм, не дождется, пожить-то хочется. А еще она мне задолжала, но
