даже с самым слабым и ущербным Даром. Но использованная правильным образом и для правильных целей, даже примитивная магия могла переломить ход любой битвы.
Когда зарождалось моё ядро, в какой-то момент я ощутил, что могу своим решением повлиять на процесс, повернув вектор развития семени Дара в ту или иную сторону. Кардинально что-то изменить было невозможно, ядро было естественным отражением меня, моей сущности и моих способностей. Но подтолкнуть процесс в направлении, которое было мне нужнее — вполне.
И я точно знал, чего именно мне не хватает. Контроля.
Способность пожирания, дарованная мне генами поглотителей, была невероятной в любом случае. И если и можно было в чём-то её «обвинить» — то это в неуправляемости.
Каждый раз, когда я сжирал очередного противника и присваивал себе его энергию, я будто запускал барабан рулетки. Да, в общих чертах можно было спрогнозировать ход событий, но всегда могли внезапно появиться подводные камни.
К тому же, даже если я мог более-менее предсказать, что произойдёт со мной, я совершенно никак не мог на это повлиять. И это уже сейчас доставляло кучу проблем.
Самое банальное — мои размеры. Рост почти в четыре метра и вес более чем в тонну никак нельзя было назвать нормой. В бою это давало определённые преимущества, без сомнений. Но и минусов у таких габаритов я мог найти предостаточно.
Как минимум, в нормальном человеческом городе для меня оказывалось закрыто большинство мест. А ещё довольно очевидная проблема всплывала, когда речь заходила об интимной жизни.
Даже огромная по нормальным человеческим меркам Рахира для меня нынешнего уже казалась довольно миниатюрной. Во всех отношениях. А Эллису, которая была не только нормального роста, но и изящной комплекции, я бы буквально разорвал напополам. Во всех смыслах.
Да, можно было сказать, что я слишком раскатал губищи. Ради ТАКОЙ силы было более чем справедливо чем-то пожертвовать. И невозможность сходить в ресторан или заняться сексом с нормальной девушкой была, на самом деле, ещё очень щадящей жертвой.
Однако это был лишь пример того, насколько большой проблемой являлась невозможность контролировать происходящее со мной. И в момент, когда формировалось ядро моего будущего Дара, я потребовал не силы и не укрепления способности пожирания, а возможности управлять теми энергиями, что во мне копились.
Когда процесс завершился и я стал Нейрагу, сформировавшееся ядро стало естественным продолжением меня самого и его магию я смог ощутить на инстинктивном, совершенно естественном уровне. Однако из-за того, что эта магия всё-таки была сложнее, чем просто СИЛА, мне потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к ней.
Будто, проснувшись после долгого и очень глубокого сна, учился заново контролировать собственное тело. И к моменту, когда Лидграб с пробитым лёгким, стряхнув меня с себя, вскочил на ноги, я ощутил, что уже вполне «проснулся».
Энергия внутри меня больше не была аморфной жижей, самовольно растекающейся по телу. Теперь это был мягкий и податливый пластилин, который я мог использовать так, как мне угодно и направлять туда, куда мне нужно.
Сила устремилась к ногам и я рванул вперёд и вверх, к морде Лидграба на скорости, опасно близкой к критичной отметке в один Мах. А за мгновение до удара мощь перетекла в руку и нанесённый удар показался мне даже сильнее того, что я нанёс, спикировав на волка с высоты в полтора десятка метров.
Вот только и Лидграб, ощутив от меня уже не просто опасность, а смертельную угрозу, больше не собирался сдерживать и капли своих сил.
Воздух загудел, как миллиард пчёл. Я отчётливо увидел даже в ночной полутьме, как вокруг чернильно-чёрного волка раскручивается полный чёрных вспышек вихрь.
Когда я налетел на Лидграба, этот вихрь ещё не успел до конца сформироваться. Однако уже на этом этапе ему удалось погасить более половины моего импульса, а волк воспользовался этим, чтобы уйти с моей траектории, делая мой шикарный рывок бессмысленным.
А когда я прибил себя обратно к земле звуковым ударом и развернулся к Майигу для очередной атаки, волка видно уже не было. Созданный магией ветра вихрь облепил Лидгарба подобно второму слою шкуры, стремительный, завывающий подобно тысячной волчьей стае, окруживший даже его клыки потоками режущего воздуха.
— Ты хорош, человек! - взревел волк, и его голос разнёсся над Непроходимой Чащей подобно грому. — Сильнее всех людей, кого я встречал! Но есть разница между вами и нами, пропасть, которую тебе не преодолеть! Последнее слово⁈
Опустившись в низкую стойку бегуна перед стартом, я глянул на Лидгарба исподлобья. Магия, которую он применил, действительно была смертельной, разрушительной, уничтожающей.
Даже если забыть о том, каким ярко-алым светом сейчас сияло тело волка в моём восприятии, я мог буквально физически ощущать, насколько опасно было даже не атаковать, а просто приближаться к нему.
Просто отголоски ветра из его магической «шкуры», доходящие до меня, больно кусали незащищённую кожу. Грудь и лицо начали быстро покрываться крошечными ранками, а глаза пришлось вовсе закрыть и ориентироваться на ауру, которую я мог видеть даже сквозь веки.
Что могли сделать с плотью сами потоки магического ветра, и насколько жуткие последствия принёс бы укус окутанных магией клыков даже думать не хотелось. Однако всерьёз об отступлении я так ни разу и не подумал. Я обязан был победить. Я не имел права проиграть.
Остатки Дара силы, покорные всем моим приказам, растеклись по телу тяжёлым, но вместе с тем невероятно приятным грузом. Энергия монстров, мана, Закон воды из осколка, межмировая энергия, СИЛА «сердец» поглотителей.
Все энергии, что хранились в моём теле, и вся та энергия, которую моё тело запасало в клетках и которую выдавила из них чёрная пилюля — всё это вспыхнуло разом, выводя меня на самый пик доступной сейчас силы.
Этого всего оказалось так много, что моё тело, закалённое множеством телесных перестроек, начало дрожать, стремительно распадаясь на самом базовом уровне.
Ни о каких трёх минутах речь уже не шла. Если я останусь в подобном состоянии хотя бы на пятнадцать секунд — то мои клетки просто взорвутся изнутри. Вот только если я не смогу убить Лидграба, то мне в любом случае не жить. А потому особого смысла растягивать удовольствие не было.
Что-то отвечать Майигу я не видел смысла. Только тратить зря время, которого у меня и так было немного. Вместо этого, чувствуя, как уже даже не ломается, а буквально продавливается подо мной камень, я выстрелил себя прямо на волка.
Не собираясь мне уступать, Лидгарб, на этот раз тоже молча, рванул навстречу.
Всё решило последнее мгновение и небольшая ошибка, которую волк допустил. Видимо, помня о том, как я схватил его за зуб, и понимая, что даже ему с его магической шкурой не выйти из этого столкновения невредимым, он решил поберечь свою пасть.
Не стал раскрывать челюсть и пытаться укусить меня, несущегося на него на сверхзвуковой скорости. Вместо этого Майигу вскинул лапу и атаковал меня длинными, покрытыми всё тем же режущим ветром когтями.
Это и стало его концом. Если бы Лидграб решил отбросить всякую осторожность, наплевать на риск и всё-таки попытаться раскусить меня напополам, я бы вряд ли выжил.
Переломал бы ему зубы, сломал челюсть, повредил глотку и гортань, вероятно разорвал бы сонную артерию или нанёс бы серьёзный ущерб позвоночнику. Но в итоге с шансом в девяносто девять процентов сдох бы. Потому что до всего этого клыки волка нанесли бы моему телу непоправимый ущерб.
А вот когти, хотя и были длиной каждый с моё предплечье, и приближались ко мне на угрожающей скорости, были далеко не так опасны. Потому что от них можно было увернуться.
Атаковав воздух над собой, я закрутился в воздухе волчком, но смог изменить траекторию своего движения. Когти Лидграба пропахали на моей спине три глубоких борозды, разорвав доспехи, неплохо державшиеся против Кантарики, будто бумажные, и без особого труда разрезав несколько нижних рёбер.
Но остановить меня волку не удалось. И на огромной скорости я врезался прямо в его грудь, почти туда, где уже была вмятина от предыдущего удара.
Магическая шкура, как и обычная, не выдержала. Не выдержала и его плоть, и даже рёбра, потерявшие целостность, остановили меня только после того, как я погрузился в тело волка
