Третий лишний - Игорь Черемис

Я присмотрелся к дому повнимательнее. С этого утеса весь участок был как на ладони — сейчас там никого не было, даже специально упомянутой Валентином охраны.

— А где у него до этого была дача? — спросил я.

— Это важно? — Валентин повернулся ко мне. Я помотал головой: — Вот и хорошо. Всё посмотрел? Пошли обратно.

* * *

У меня сложилось ощущение, что меня привезли в эту деревню только затем, чтобы показать новую дачу товарища Горбачева, а все разговоры про шпионские игры были дымовой завесой. Возможно, заодно Валентин хотел ещё и продемонстрировать возможности старика, к которому вот так запросто ходят на поклон члены Политбюро, а он может им и отказать. Впрочем, я не исключал, что мой подполковник решил воспользоваться оказией, чтобы в рабочее время поесть шашлык, но это были только мои домыслы. Но в том, что дачу Горбачева мне показали не просто так, я не сомневался.

После прогулки на утес наши с Валентином посиделки быстро закончились. Остатки шашлыка он завернул в бумагу — обычную, такой пользовались сейчас в магазинах — и перевязал шпагатом. Мне не предложил.

На водку он снова посмотрел с сожалением, но оставил обе бутылки на столе. Овощи тоже не тронул, но ничего не сказал, когда я отрезал себе ещё один кусок хлеба — мне он очень понравился, но идею забрать всё, что осталось от буханки, я по трезвому размышлению забраковал.

На обратном пути мы почти не разговаривали. И лишь остановившись у Сокола, Валентин сказал:

— Егор, про эту поездку никому не говори, — он обеими руками напряженно вцепился в руль и смотрел через ветровое стекло на спешащих по своим делам летних москвичей. — Даже Алле не говори своей… если уж не сможешь придумать, где был сегодня, соври, что я тебя к себе вызвал, чтобы полностью закрыть то дело. Если что, я подтвержу.

Я сомневался, что Алла будет меня пытать на тему, где я околачивался почти пять часов — ей вполне хватит, например, истории про то, как я с ребятами выпил пива. Тем более что бутылку этого напитка я собирался оприходовать прямо рядом со станцией метро.

— Она не спросит… а если спросит, скажу, что с одногруппниками пиво пил. Это проще, чем выдумывать, что мы с вами столько времени делали на Лубянке.

— Пусть так, сам смотри, не маленький, — кивнул Валентин. — Тогда вернемся к нашим баранам. У меня в ближайшее время будет слишком много работы, у Михал Сергеича тоже, так что наша общая встреча отложится… думаю, на недельку. И я не смогу сам показать тебе отцовскую «Победу». Вот адрес, это гаражный кооператив «Атмосфера», там легко найти… а это ключ от бокса, потом вернешь. Посмотри на машинку, если понравится, будем говорить о цене.

— А если не понравится? — уточнил я.

— Тогда и договариваться будет не о чем, — отрезал Валентин. — Всё, иди уже, студент. Когда у тебя следующий экзамен? В четверг? Вот и учи свою химию, чтобы старшему поколению за тебя стыдно не было.

То, что Валентин в курсе расписания моих экзаменов, меня нисколько не удивило.

— Ты куда-то ходил?

Алла сидела дома и смотрела телевизор на кухне. Тут ещё не существовало понятий прайма и рейтинговых шоу, поэтому в шесть вечера первая кнопка гнала что-то высокодуховное о природе — я попал как раз на тот момент, когда камера сопровождала какого-то оленеобразного, который галопом нёсся с одного края заросшего высокой травой поля на другой. Скорее всего, это животное убегало от оператора, но, возможно, у него была иная причина так спешить.

Насколько я знал, Аллу изыскания профессора Дроздова не особо привлекали, но от экрана она отвлеклась не очень охотно. Хотя посмотрела с тревогой — что было очень мило.

— Валентин перехватил после экзамена, надо было пару бумаг написать, чтобы окончательно снять все вопросы. Ну и так, поболтали о всяком. Как я и думал — всё из-за этого чертового Родиона и его матери…но слава богу, что всё позади.

Я не был в этом уверен, но должен был излучать оптимизм, чтобы Алла хоть немного перестала волноваться.

— Хорошо… — эхом откликнулась она. — Ты сдал свою историю?

— Она не моя, а КПСС, — наставительно произнес я. — Но сдал, да. Даже на «пятерку», сам не ожидал.

— Почему?

— Билет не самый легкий достался… — объяснил я. — Но я там подлил воды, да и за те два дня хорошо вызубрил как раз эту главу. А ты как? Или я зря сомневаюсь в твоих знаниях по устной и письменной немецкой речи?

Она улыбнулась.

— Зря, конечно. У меня тоже «отлично», — Алла продемонстрировала раскрытую ладошку. — Завтра мне надо на консультацию к следующему экзамену… ты куда-нибудь поедешь?

Я быстро перебрал в уме все свои и не свои хотелки, которых набралось выше крыши.

— Надо бы… консультация по химии у нас будет в среду, но дел действительно накопилось, надо бы начинать разгребать понемногу, — решился я. — С тобой выдвинусь, а там видно будет. Постараюсь пораньше вернуться, буду повторять всю эту дикую химическую номенклатуру, чтобы ей пусто было. Это же не история, на ней препода не заболтаешь…

— Я помню, как нам давали это всё на первом курсе, — сочувственно произнесла она. — Я тогда считала, что это что-то вроде расплаты за возможность учить иностранный.

— У нас это тоже не основные предметы, хотя всякие химии и физики для заборов очень полезны. Но мы это поймем как раз курсе на третьем.

— Это как? — удивилась Алла.

Я мысленно отругал себя — не стоило свои мысленные рассуждения проговаривать вслух. В первой жизни, конечно, всё так и было — где-то к концу третьего курса, когда у нас началась специальность, мы поняли, зачем нам давали в таких объемах и так углубленно школьные вроде бы предметы. Было, конечно, поздно перечитывать старые учебники и поднимать недописанные конспекты, так что дальше мы учились исключительно на везении. У меня сейчас имелась фора перед сокурсниками — я знал, на что делать упор, что нужно стараться запомнить, а что можно пропустить. Помнил я, разумеется, далеко не всё, но флэшбэки из прошлого посещали меня достаточно часто, и я надеялся, что так будет и дальше. Но объяснять всего этого Алле не стоило.

— Старшекурсники рассказывали, — вывернулся я. — Многим из тех, кто добрался до специалитета, пришлось чуть ли не заново изучать все