При таких хреновых вводных, обработка изумрудов в СССР встала. Намертво. Страна быстро опустилась на уровень дикарей-туземцев. И стала только лишь продавать добытое необработанное изумрудное сырье за рубеж. А там с нами и торговали как с дикарями. То есть по кабальным договорам с капиталистами, чтобы один британский мужской носок купить — нужно набить его полностью необработанными изумрудами. Зато второй носок ты получишь в подарок. Удобно и выгодно.
Иосиф Виссарионович посмотрел, что результат работы уральских изумрудных копей себя не окупает и закрыл это дело. Навек. А рудник имени Малышева переключил на добычу бериллия. Бериллий — полудрагоценный камень, вечный спутник изумрудов. Естественно, добывается не в граммах, а в килограммах. Найти его более легко, особой квалификации тут не требуется. Можно привлечь к работам и заключенных.
И обработка бериллия особых навыков не требует. Еще люди бронзового века придумали, как его использовать. Внутри бериллия много природного алюминия. Так что бери ступку, пестик, толки все в порошок. И добавляй этот порошок в сплав. И тогда обычная бронза превращается в высокопрочную «черную бронзу».
В СССР примерно так же стали делать. Только лили не черную бронзу, а высокопрочную броню для современных танков. Больно уж присадка лигатуры и добавка бериллиевой бронзы для этого оказалась подходящей. И в современных условиях, когда война маячила на пороге, танковая броня стала намного актуальней и носков, и изумрудов.
Берия взялся за дело рьяно. Если ранее людей на Малышевском руднике было раз, два и обчелся, и их снабжение велось при помощи гужевых телег, то Лаврентий Павлович, в стиле а-ля Каракалла, нагнал туда массы заключенных. Десятки тысяч. Такая рабочая сила стоила очень дешево и ее всегда можно было легко заменить.
Дело было достаточно выгодным, так как здоровый зек получал всего по 1 рублю 20 копеек в месяц. А для снабжения, собственными, хозрасчетными силами Берия проложил от Асбеста до рудника железнодорожную узкоколейку. Насыпав для ж/д насыпи содержащую изумруды щебенку из рудника.
Как раз летом 1939 года эту узкоколейку закончили. А поскольку все делалось в пользовавшейся недоброй славой системе Гулага и людоедскими силами Гулага, то особо этот факт не афишировался.
Потом началась война… А в 1952 году при убийстве одного из известных московских ювелиров следователи при обыске обнаружили массу зеленых драгоценных камешков. Откуда дровишки?
Времена снова были горячие, смерть Сталина и последовавшая после борьба за власть. Все сорвались с поводка. Было не до поисков истины. Тем более что после смерти Сталина последовала амнистия 1953 года. Но через пару лет после того как все устаканилось, следователи все же прибыли в Асбест. В поисках нелегальных изумрудов.
К своему изумлению, никакой железной дороги правоохранители не обнаружили. Сколько не держи сведения в тайне, шила в мешке не утаишь. Тем более, что Гулаг рухнул, заключенных отпустили и охранять дорогу было особо некому. А местные жители, в поисках богатства, все рельсы выдрали, все шпалы в сторону отбросили и всю щебенку с насыпи на протяжении нескольких десятков километров просеяли. И на зуб попробовали. Короче, неизвестная московским картографам ведомственная дорога развеялась как дым. Словно бы тут волшебный джинн поработал из арабских сказок «Тысяча и одна ночь».
Но это будет потом. А я еду сейчас. И не с пустыми руками. А сейчас там просто поле непаханое. Придётся решать проблему кардинально. Еще по пути во Львов я заказал за наличные у умельцев из НИИ хитрый прибор.
Как я говорил змеиный яд хранить очень трудно. Холодильников нет. Или почти нет. Считанные штуки. У покойного Кирова в Ленинграде был домашний холодильник. Но это не в счет. Там где вечная мерзлота или хотя бы морозная зима — там ядовитый змей нет. А у нас жара, но в южном тепле заводятся множество гнилостных бактерий, разлагающий яд.
То есть яд сушить — целое дело. На солнце его ставить нельзя, на свежий воздух нельзя — пыль попадет. Приходиться в тени, создавать температуру духовки, но при этом организовывать сквозняк. И только при таких специальных условиях капелька яда высыхает и превращается в плоскую чешуйку. Которую можно отправлять на продажу. Между тем, из будущего, я помнил, что ультрафиолет убивает гнилостных бактерий. Так молоко будут стерилизовать как раз при помощи ультрафиолетовых лучей.
Между тем мой прибор был прост как лом. Сделанный простенько и надёжно. На вид это был как рефлектор с металлическим зеркальным кожухом, только вместо тепла он отправляет вперед столб ультрафиолета. От специальной лампочки. А провод может быть подсоединен к батарее для рации. А может к стационарному источнику тока.
Вот теперь везу этот прибор с собой. Опробовать. Тут хитрость в том, что такой прибор можно использовать и для поиска драгоценных камней. В ультрафиолетовом свете драгоценные камни сверкают по другому и сразу заметны среди простых булыжников. Тут даже неспециалист, вроде меня, может изумруды собирать. Как грибы. И не надо щебенку смачивать, тереть и по другому извращаться.
26 октября я прибыл в Асбест. Первым делом, так как тут уже приближалась настоящая зима, с морозами, а «наша служба и опасна, и трудна», я поспешил на рынок и купил себе потертую до лысых мест шапку-ушанку, где мех так выцвел и вылинял, что стал похож на шкуру шелудивой, лысой гиены и замызганный фуфаечный бушлат. В девичестве бывший зеленым, то есть армейским.
За все свое истрепанное зимнее одеяние я отдал меньше чем два рубля. Все равно эта одежда на выброс. Надобно сказать, в таком зачуханном одеянии я казался себе настоящим пролетарским франтом. Или коммунистом.
Попутно продавец лысого треуха, по кличке «Зюзя», сам из бывших", рассказал мне забавную историю, что перед революцией он, как Мистер Предусмотрительность, заблаговременно продал свое поместье. За наличные. К сожалению, за богоспасаемые бумажные российские рубли. За два года вся эта груда денег так обесценилась, что на них этот «мудрец» смог купить себе только курицу. Которую съел, жалея о поместье. Вот так история!
Но, честно признаться, на этой толкучке было на что посмотреть! Глаза разбегались!
Ручной работы толстовки, лампады, иконы, валенки разной высоты, шерсть для набивки мещанских перин, жестяные коробочки для чая, детские коляски без колес, домотканые коврики, коньки с зазубренными лезвиями, корзиночки из бересты, серпы и молоты, портреты Сталина, вешалки из козьего рога, самовары, калоши, граммофоны, семечки и арифмометры…
Да уж, много чего тут есть, разве, что змеиного яйца не найдешь…
Кроме рынка, вторая местная городская достопримечательность — показательный музей «Наука» с отделениями гинекологии, минералогии и Сакко и Ванцетти. В музее для всеобщего обозрения выставлено аж целых семь экспонатов. Четыре из которых из асбеста. Но мне туда не надо…
После того, как я закончил с гардеробом, затем я набрал на рынке продуктов на неделю, в том числе сушенную рыбу, вида явно не известного биологам-ихтиологам и столь твердую, что надо было стучать ей об стенку, прежде чем обдирать, и утром 27 октября пошел пешком. Куда пошел? Черт меня знает. Ориентировочно по железной дороге к малышевскому руднику. По пути тщательно проверяя насыпь своим прибором.
Пока невооруженному человеческому взору было трудно распознать искомые вкрапления в камни, так как щебень был новым, еще не подвергшийся десятилетиями влиянию дождя и воздуха, зноя и мороза, что выщелачивали из породы пустые примеси. Но у меня пытливый взор технически вооружен. Совершенно другое дело.
Ух ты! Сразу появились первые результаты. Пошли изумруды. Оп-па, как замечательно!
Час, два, три… Ай! Сбылась мечта идиота. Чувствуешь себя каким-то героем приключенческого романа Дюмы и Мумы! В этот день я протопал 10 км. Благо из-за наступавшего холода гнуса и мошки уже не было.
Пропуск от МВД избавлял меня от всех любопытствующих. Что делаю? А вы с какой целью интересуетесь? Ибо моя миссия сугубо секретная. Служба, знаете ли. И не надо доводить меня до исступления! В общем, я работал без особых помех.
