этот Синдзи! Как был деревенским олухом, так и остался! Ему доверили честь стать ближним телохранителем господина — фактически, дозволили остаться с ним наедине, а он как последняя дубина умудрился купить у лоточников такой редкостной гадости, что даже кишки воителя пронять сумела! Ох и накатает Гал на него докладную! Ох и накатает! И поделом.
Но сейчас, когда господин едва ли не первый раз за месяц сумел выбраться в театр и полностью поглощён премьерой, лучше помалкивать. За попытку его отвлечь на проблему, созданную самими охранниками, можно таких неприятностей поиметь, что позорный перевод в декоративные коридорные болваны за счастье покажется!
Когда до ушей старшего телохранителя, и без того злого, как демон, донеслось подозрительное бурчание в животе напарника, он, мысленно выругавшись, незаметно подал засранцу знак убираться в туалет. Не хватало, чтобы он ещё воздух в ложе испортил! Тогда их смене точно конец! А уж их двоих, без всякого сомнения, отправят охранять «особо важные» козьи тропы от северных варваров и тамошних многочисленных монстров! Нет, пусть лучше выметается. Это, конечно, нарушение, но малое — не чета пердежу прямо под носом у господина. Даже если это всё интрига какого-то умника, решившего подвинуть Гала и сумевшего сначала пропихнуть ему в напарники идиота, а потом воспользоваться его идиотизмом, то такой ход всё равно останется лучшим из худших.
Слава всем богам, увлечённый господин ничего не заметил, а тихий шелест открывшейся и закрывшейся двери замаскировали громкие голоса актёров. Поэтому Гал смог вздохнуть с облегчением и перейти от опасений к мстительным мыслям в адрес не оправдавшего надежд подчинённого. Вышеозначенный, кстати, вскоре вернулся. Благоухая туалетным освежителем воздуха и сияя отвратительно довольной мордой, он, проигнорировав уничтожающий взгляд старшего коллеги, как ни в чём не бывало встал по левую сторону дивана.
Гал, решив, что лимит неприятностей на сегодня исчерпан, мысленно выдохнул. Смирив злобу на тупого и наглого скота, которого ему не повезло получить в напарники, он придержал её до более удачного момента, когда выплеснет на жопоголового дегенерата всё накипевшее. Однако не прошло и десятка минут, как из зрительского зала, где располагались места для публики попроще, послышались выстрелы.
«Проклятье! Ещё этого не хватало!» — Гал резко дёрнулся вперёд, перекрывая линию огня возможным убийцам и доставая из подмышечной кобуры пистолет.
Пусть он скорее универсал, нежели хоть сколько-нибудь выдающийся ганфайтер, но чтобы нашпиговать спецбоеприпасами ублюдков, осмелившихся устраивать переполох в Императорском Театре, его умений точно хватит! Краем глаза мужчина отметил бестолкового молодого, который вместо того, чтобы встать со своей стороны и закрыть господина от возможных атак, вместе с тем сохранив возможность вести огонь самому, бросился на опекаемого, как телохранитель из дешёвых романов и постановок. Тех самых, в которых в охране нуждается одинокая красавица, не видящая дурного в том, чтобы отблагодарить спасителя известным образом. Потому что спаситель, разумеется, тоже одинок, молод, обходителен, хорош собой и вообще прям дар небесный для любой одинокой красавицы. Ага-ага.
«Да что такое с ним сегодня творится?! Этот баран что, вообще всю программу учебки забыл?!» — возмущённо пронеслось в голове у Гала, пока его руки словно сами собой открыли огонь по вооружённому бродяге — не из уличных бродяг (кто б такую шваль пустил в лучший театр Империи?), а из ряженых актёров — подозрительно быстро ускользающему в какой-то служебный закуток.
Не попал.
Не потому, что промазал, а из-за широкого тесака, вставшего на пути пуль, который «бродяга» ловко выхватил из-под лохмотьев. Не просто ряженый, значит, а воитель. Ну конечно, следовало ожидать...
«Клятые революционные бандиты!» — мысленно процедил мужчина, когда смог определить, что никакой опасности больше нет, после чего попятился и покосился на господина.
Тот с тихим рыком сбросил с себя горе-защитника, покосился на расплывающееся по дивану пятно от разбившегося бокала с хорошим вином, которое он смаковал последние полчаса, и раздражённо приказал:
— Ты, — суровый взгляд на Синдзи. — Выйди и прикажи, чтобы слуга убрал мусор и принёс новый бокал. Пусть доложат, что произошло и задержан ли преступник? И передай, чтобы не вздумали останавливать пьесу! Пошёл!
Что характерно, вернуться увальню не сказали.
Гал тоже удостоился злого взгляда, но конкретно ему ничего сверх того не досталось. Впрочем, зная взрывной темперамент господина, который лишь выглядел спокойным, это ничего не значило.
Спустя некоторое (не такое уж и долгое) время — влиятельных зрителей в театре хватало, и многие из них громко выразили неудовольствие остановившимся представлением — актёры продолжили свою игру. А привычно вставший за спиной господина Гал остался охранять его в одиночестве, изо всех сил стараясь не привлекать к себе внимание.
Вскоре дверь в ложу снова прошелестела, открываясь, и из-за неё высунулась нервная физиономия одного из телохранителей внешнего звена, несущих свою службу при господине, но чуть поодаль. Гал зло выпучил глаза на очередной фортель подчинённого, но когда осознал, что ему пытаются поведать через цепочку сложенных руками знаков — резко побледнел.
Что у них там, побери их Тёмный, творится?! Как труп Синдзи мог обнаружиться в туалете?! И если его там убили, то… — мужчину насквозь продрало леденящим ужасом, — то кто вернулся обратно в ложу?
— Господин, — чуть не срываясь на позорное блеяние, обратился к начальству проштрафившийся телохранитель.
Ответом ему стало безучастное молчание.
— Господин, позвольте обратиться, — произнёс он уже громче. — Это важно.
И снова тишина.
— Господин? — мужчина сделал шаг вперёд, чтобы лучше увидеть «расслабленно откинувшегося» на спинку дивана хозяина.
— Господи-ин!!!
* * *
— А бахвальства-то было! — произнесла светловолосая и синеглазая девушка в дорогом дворянском платье, легкомысленно перебросив выглядывающую изо рта палочку от леденца из одного уголка рта в другой.
Впрочем, понятие внешности к данной особе было применимо весьма слабо. Ведь до того она выглядела перепуганной матроной, стариком-уборщиком и даже неудачливым телохранителем (которому ранее, пользуясь очередной личиной и её женскими прелестями, продала «очень вкусный пирог»). Челси — а это именно так её звали — и до того, как обрела Основание Геи, любила перевоплощаться. Причём не только внешне, меняя причёски, наряды, лица и даже видовую принадлежность, но и внутренне.
Беспринципная стерва, которая, используя все свои способности и преимущества, сумела в весьма юном возрасте выбиться в помощницы коррумпированного и развращённого вице-короля?
Лицо и роль не хуже иных, особенно если учесть, что они не слишком противоречили истинной личности и даровали кое-какую власть, позволяя жить лучше многих и многих.
Жертва обстоятельств, которая «на самом деле не такая» и вечерами
