Максим Глухманюк - Бездна Спаситель

Алексей поднял девушку. Взял ее на руки и побежал к дому, на который указал его брат. Антон побежал следом.

Воздух вокруг наполнился странным запахом. Не трупным, нет. Это был запах старости. Запах костей. Запах намокшего под дождем праха. Запах ржавого металла. Так пахло очень старое кладбище, которое они только что разбудили. Оно было настолько старое, что даже запахи гниения на нем давным-давно умерли, и от них остался лишь серый безмолвный пепел.

До входа в дом оставалось всего несколько шагов…

Вдруг что-то просвистело рядом с ухом Антона. Что-то тонкое и длинное. Алексей закричал. Антон обернулся. Все это время он кидал в мертвецов камни. Прикрывал брата. Но это не помогло. Старший упал и уронил Киду. Теперь он стоял на четвереньках перед входом в покосившийся дом. Из спины у него торчало копье. Длинная черная палка. Она вошла Алексею чуть ниже и правее сердца. Проткнула его насквозь.

– Нет! Нет! Нет!.. – кричал младший.

Он со всей силы кинул последний камень, который был у него в руках. Булыжник попал одному из мертвецов прямо в лоб. Раздался хруст, и гнилой череп разлетелся в разные стороны. В воздух поднялось облачко пыли. Иссохшая фигура рухнула на землю.

– Леха! Леха, нет! – Антон метался вокруг брата, пытаясь ему помочь.

– Не тро… Не трогай! – выдавил из себя Алексей. Каждое слово давалось ему с трудом. Изо рта тянулась струйка крови.

Мертвецы были совсем близко.

Антон ударил ногой в тяжелую дверь. Гнилой косяк рассыпался. Дверь распахнулась.

За дверью была темнота.

Парень втащил брата внутрь. Длинное копье здорово мешало. Оно цеплялось за дверные косяки. Алексей все время кашлял и стонал. Затем Антон втащил в дом девушку. Закрыл дверь и завалил ее хламом: гнилым шкафом и какими-то досками. Поднявшаяся сухая пыль попала в легкие. И Антон закашлял. Потом несколько раз чихнул.

В доме пало старостью. И сыростью. И мышами. Всем тем, чем обычно пахнут заброшенные покосившиеся дома. В углах была паутина. Густая и сухая. Она пропиталась пылью. Пауки давно покинули это место. Или умерли здесь. Тоже давно. Пол сильно покосился. Стоять было непросто. Большая часть хлама съехала к той стене, что была ниже остальных. Справа от входной двери, если смотреть с улицы. В дальнем конце комнаты был камин. Справа от него валялись остатки сгнившего стола, битая керамическая посуда и обручи от бочек. Слева валялись остатки кровати.

Дом был двухэтажный. Лестница была слева от входа.

Когда-то была.

Она давно сгнила и рассыпалась. Забраться на второй этаж было совершенно невозможно.

Кажется, на первом этаже было еще несколько комнат. Стены местами прогнили, и через дыры прогнивших досок и осыпавшейся штукатурки виднелись другие помещения.

Окна были заколочены досками. Через щели между ними просачивался свет. На пол сквозь густую пыль падали косые едва заметные лучи.

Антон немного постоял у двери. Удостоверился, что мертвецы не могут проникнуть внутрь. Судя по всему, нежить бродила вокруг дома и не спешила его ломать. Это было к лучшему. Даже под натиском разваливающихся истлевших тел это строение долго не выстоит. Доски на окнах, как и входная дверь, держались на честном слове.

Младший пытался помочь брату, хоть как-нибудь. Но не мог.

Кровь пропитала одежду Алексея спереди и сзади. Темное горячее пятно расползалось с каждой секундой. Изо рта тоже шла кровь. Она стекала по подбородку на шею. Оттуда на грудь. На живот.

– Леха!.. Что делать? Как тебе помочь? Не умирай… – выл младший.

Алексей все кашлял и стонал. Его стоны становились все тише. А кашель – все слабее.

Он умирал.

Антон полез в свою сумку, чтобы достать тряпки. Под руку попал сверток с чем-то твердым и острым. Антон вытащил его. Развернул. Это был осколок светящегося камня. Должно быть, подарок людей, которые спасли их. Помещение заполнил мягкий белый свет. Парень продолжил копаться в сумке. Наконец, он нащупал большую тряпку. Выдернул ее. Из сумки выпало несколько фруктов, орехов и нож.

Антон наклонился к брату с тряпкой в руке. И остановился в раздумьях.

Что же делать дальше? Куда ее прикладывать?

У Алексея уже закатывались глаза. Он больше не кашлял и не стонал.

Он умирал.

– Леха… Не умирай!.. – кричал младший.

Голова Алексея прислонилась к стене и поехала. Через секунду тело обмякло.

Он умер.

– Леха… Ле… Нет…

У Антона началась истерика. Из глаз хлынули слезы. Он начал трясти тело своего брата обеими руками. Но тело было мягким.

Однажды у Антона прямо на руках умер попугайчик. Он заболел или чем-то отравился. Около недели попугайчик ничего не ел. И рыгал слизью. В тот вечер маленькая птичка вся тряслась и уже не могла сидеть. Она постоянно падала. И не открывала глаза. Антон взял ее на руки, чтобы согреть. И в этот момент у птички начались судороги.

Ужасные судороги.

Ослабшая птица начала громко кричать. Крякать. Свистеть. Все тело перекосила агония. Через несколько секунд попугайчик умер.

Прямо на руках у Антона.

Тогда парень впервые почувствовал боль утраты. Увидел агонию и следующее за ней безмолвие.

Но теперь в руках у него была не маленькая птичка. У него в руках был брат.

Тело брата.

Все это было, как страшный сон. В происходящее не хотелось верить. Этого просто не могло быть.

Но это произошло.

Антон рыдал над обмякшим телом. Глаза Алексея были открыты. Зрачки расширились. Вся его одежда была залита черной кровью. Горячей и липкой. К запаху старости и сырости добавился еще один запах.

Металлический. Сладковатый.

Так пахла смерть.

Антон забился в угол. В самую паутину. Закрыл лицо руками и громко плакал. Кричал. Выл. Мертвецы ходили вокруг дома и отвечали на его крики. Мычанием. Хрипами. Стуком костей. Хрустом истлевшей плоти.

– Кида… – мелькнуло в голове у Антона.

Парень совершенно забыл про девушку. Она лежала у входа. На спине. Ее глаза были закрыты. Рисунок больше не светился.

Антон, всхлипывая, опустился над девушкой. Крови на ней не было. Внешне она была цела. Парень приложил два пальца к ее сонной артерии.

Тишина.

Девушка была мертва.

– Кида… – всхлипнул Антон. – Нет…

Парень снова забился в угол и закрыл лицо руками. Он плакал час. Или два. А может быть и целую вечность.

Плакать уже было нечем, поэтому Антон всхлипывал. Красные глаза жгло от набившейся в них были. Нос заложило. Руки были в крови брата. Она уже немного подсохла. И стала липкой, как клей.

– Это все он, – пробормотал Антон. – Этот человек в черном… Это он виноват… Он во всем виноват!

Парень вскочил и со всей силы пнул обломки. Кажется, это были обломки табуретки. Они разлетелись в разные стороны. Антон почувствовал жгучую боль в ноге. Прямо под коленом. Боль пульсировала. По ноге потекла капля. Крови.

Антон закричал во все горло. В его крике была боль. Злоба. И отчаяние.

– Я найду тебя, слышишь!? – кричал парень человеку в черном костюме. – Найду и убью, сука! Мразь! Я тебя ненавижу!

Антон снова зарычал во все горло. Как бешенная собака. И снова ударил ногой. Теперь гнилую стену, которая разделяла комнаты. Нога провалилась и застряла. Осыпавшаяся штукатурка подняла в воздух тучу едкой сухой пыли. Острые сухие щепки оцарапали ногу. Пронзили плоть до самой кости. Антон чувствовал физическую боль. Но она казалась ему приятной.

Внутри был хаос. Чувства переполнили его. Это было безумие.

Он не знал, что делать дальше. Казалось, его жизнь оборвалась так же, как и у Алексея с Кидой. Но оборвалась не до конца. Он завис где-то посередине. Между жизнью и смертью.

В болоте страданий.

В агонии.

Казалось, что от его сердца отрезали огромный кусок. Внутри была пустота. Холодная и темная.

Парень продолжал рычать изо всех сил. Слюни летели у него изо рта. Пересохшие липкие слюни. Его волосы стали седыми из-за осевшей на них пыли и паутины. Руки по локоть были в крови. Ноги были исцарапаны от щиколоток до самого паха. Он метался по дому и бил руками по стенам. Крушил остатки косяков и балок. Ломал ногами стены. Это было буйство. Антон был готов выломать дверь. И выйти на улицу. Чтобы голыми руками сворачивать мертвецам иссохшие шеи. Крушить их. Отрывать им головы. Он чувствовал себя физически неуязвимым.

Но внутри все было мертво.

Что удерживало его от выламывания двери на улицу – Антон не знал. Что-то незримое. Чья-та рука.

Или щупальце…

Очередной удар ноги сломал межкомнатную перегородку. Стена рассыпалась. В комнате была еще одна дверь. Каменная арка вокруг двери спускалась вниз. И исчезала под напольным покрытием.

Кажется, это был спуск в погреб.

В хаосе из чувств мелькнула мысль… Безумная мысль.

– А что, если…

Антон бросился к своей сумке. Нашел среди обломков на полу ножны брата. Выхватил нож. Схватил светящийся осколок. И побежал к двери в каменной арке. Остановился. Прижался ухом к двери под каменной аркой. Затаил дыхание. Сердце бешено билось, мешая слушать.