Причем, — именно меня, моя команда осталась снаружи. — И хрен тут поймешь, — радоваться ли мне тому, что аиотееки столь явно выделили мою персону, либо заранее готовиться к неприятностям.
— Кто ты? — Спросил меня аиотеек, присаживаясь на циновку перед большим шатром. Причем сделал это поганец так, что мне как-то вот даже и в голову не пришло присесть рядом. …Да я даже на циновку эту наступать побоялся.
А вместо этого, едва ли не вытянувшись по стойке смирно, изложил свою прежнюю историю, только куда в более сдержанных и реалистичных тонах.
Забывший представиться аиотеек, задал мне несколько корректирующих вопросов, по моей истории. А потом начал подробно выспрашивать какой именно товар везется на моей лодке, где я его покупал и на что выменивал. Постепенно я как-то даже успокоился, настолько по делу были эти вопросы, — мой собеседник явно был в курсе местных цен и товаров. Так что, сдается мне я малость перепугал сам себя и в данный момент я беседую не с представителем контрразведки и прочих спецслужб, а с обычным торговым представителем… Просто выглядит этот представитель… не терминатором конечно… Но человеком способным завалить терминатора.
А чему тут удивляться? — Времена такие, — местные завхозы и бухгалтеры ответственные за немалые материальные ценности, должны уметь их защищать без помощи милиции, сторожей и прочих достижений цивилизации.
— А ты не встречал на своем пути, таких же людей как и мы? — Наконец задал мне этот аиотеек вопрос, выходящий за торговые рамки. И даже счел нужным пояснить свой вопрос. — Два племени, подобных нашему, пошли в сторону пробуждения Икаоитииоо, и может быть ты их встретил где-то там, на своем пути.
— Нет, почтенный и уважаемый э-э-э… Я немного слышал об аиотееках, но лично повстречаться не довелось.
— А знаешь ли ты про ирокезов. — Племя грабителей и негодяев, которые пожирают тела своих врагов, а с пленниками-мужчинами поступают как с женщинами?
— Я слышал о них от Старшины Дос’тёка, — осторожно ответил я. (Погоди сволочь, кажется я нашел распространителя этих подлых слушков). — Но сам лично не видел. — В тех местах, где, как он говорил, обитают эти люди, мы увидели много разоренных поселков, и потому были очень осторожны.
— Ладно. Хорошо. Так значит дальше ты собираешься плыть вдоль берега, вслед за ходом Икаоитииоо?
— Да.
— Подойди-ка сюда, я что-то покажу тебе…
Я подошел, и склонился чтобы рассмотреть какой-то крохотный предмет лежащий на руке аиотеека.
Резкое движение плечом и знакомый свист кистеня я еще успел уловить. А вот среагировать, уже нет. Яркий утренний свет в моих глазах мгновенно померк, а циновка стремительно прыгнула навстречу и ударила меня по лицу.
Маленький, но очень навязчивый солнечный лучик, пробиваясь сквозь неплотно уложенные пучки соломы на крыше, бил в глаз, а максимальный простор для движения что у меня почему-то ограничивался лишь возможностью сдвинуть голову на несколько миллиметров в сторону…
— …Так значит говоришь что купили эту ткань в Улоте?
— Ага. Только не в самом Улоте, Улот-то в горах, а на побережье у них там что-то вроде ярмарки есть, куда они товары свозят. Вот там мы ее и купили.
— Голос Дор’чина раздавшийся из-за стенок хижины в которой я лежал, отнюдь не радовал. Судя по всему, гнусный аиотеек решил допрашивать нас по отдельности сверяя показания, и по безмятежно-спокойному голосу Дор’чина, можно догадаться что тот даже не подозревает о том что произошло со мной и продолжает придерживаться нашего старого плана. Так что вполне возможно, что скоро этот бедолага присоединиться ко мне. — Жутко наблюдать как твой соратник соскальзывает в пропасть, и не иметь ни малейшей возможности хотя бы попытаться ему помочь.
Еще раз попробовал подергаться и пошевелиться. — Хренушки. Связан я был очень качественно и плотно, да еще и зафиксирован на какие-то колышки вбитые в пол, видать для того, чтобы даже каким-то звуком или возней, не смог предупредить своих. Ну а в рот естественно, была запихана какая-то вонючая тряпка, так что я даже пискнуть не мог.
— А не встречал ли ты в своих путешествиях, людей подобных нам? Потому как…
Особым разнообразием аиотеек нас не баловал. Можно подумать что по анкете опрашивает.
…А вот посмотри, видел ли ты когда-нибудь такую вещь… Бац!!!
Странное дело, беспамятную тушку моего временного капитана, почему-то не присоединили к моей, а утащили куда-то в сторону. Неужели они его на смерть? Но, ведь, судя по звукам доносившейся возни, — его предварительно связали. …Наверное просто они хотят держать нас порознь.
— Давай следующего… — На чистом аиотеекском, сказал представитель местной кровавой гебни своему единственному, (судя по звукам) помощнику. И вскоре мне заново удалось прослушать краткую версию своего выступления, окончившуюся столь же трагически.
И немудрено, — слушая нелепое и бесталанное вранье моего соплеменника, я сам клял себя последними словами. — Ну на что я надеялся, когда затевал всю эту аферу?!?! — Привык иметь дело с местными наивными ребятами, обманывая дикарей примитивными фокусами и разводами, и решил что круче всех тут. А сам… хоть раз удавалось мне всерьез переиграть того же Леокая? — Вот то-то же!!! …Что я там рассказывал Эуотоосику в душеспасительной басне про Крут’ышку, вознамерившегося тягаться с тигром? Теоретик блин. Вот теперь и готовься сам стать куском мяса для аиотееков. Сначала хорошенько отобьют, потом поджарят, и блюдо будет готово.
И что могу противопоставить этому? — Да нихрена совершенно! Воинский пояс мой отсутствует, это я чувствую. Пошевелиться не получается абсолютно, — чувствуется, со мной работал грамотный человек. Так что даже те парочка подлянских фишек, что возможно еще сохранились в моем арсенале, сейчас абсолютно бесполезны. Надо бы хоть попробовать чуть-чуть освободиться.
Когда допросив всех моих товарищей, а потом, видимо сходив пообедать, аиотееки соблаговолили вернуться к моей персоне, я все еще продолжал «качать пресс», пытаясь выдернуть колышки, к которым были привязаны мои ноги. Конечно точно сказать сложно, — но мне казалось что в этом деле я уже достиг немалых успехов. По крайней мере, втрое улучшив прежний результат. В том смысле, что если раньше я мог приподнять ноги примерно так на миллиметр, то теперь вполне мог замахнуться на все три. Правда при этом дико болели мышцы живота, и каждое новое «качание» я мог предпринять, только после десятка-другого минут отдыха.
А эти сволочные аиотееки, пришли и все испортили, тупо отвязав меня от земли, — никакого уважения к чужому труду!
Выдернули кляп изо рта, однако оставив связанными руки и ноги. Затем слегка попинали, то ли восстанавливая таким способом кровообращения в затекшем теле, то ли пытаясь донести мысль что рыпаться бесполезно. Но пока усердствовали в меру, и добившись контрольного стона, быстро свернули это занятие. (Я их постарался не разочаровывать, и начал верещать чуть ли не на втором пинке. На первом, просто не успел среагировать). А потом вытянули за шкирку из хижины, и свалили на песок… — циновки я опять не удостоился.
— Ну а теперь давай говорить серьезно. — Заявил мне все тот же аиотеек, усаживаясь на циновку, в то время как его более молодой коллега, перевел меня, методом вздергивания за шкирку в сидячее положение, и помахивая очень знакомой мне по общению с Ассиаком, плетью, встал за спиной.
— Так вот, — продолжил аиотеек. — Меня зовут Хииовитаак, и я слежу за тем что происходит вокруг. А еще я очень не люблю тех кто лжет мне.
— И почему ты решил что я тебе лгу? — Для порядка осведомился я.
— Ты смешной. — Довольно растянул рот улыбкой Хииовитаак. — А я умный. Я постоянно имею дело с разными дикарями, язык которых не понимаю. Но я смотрю на них, и понимаю больше, чем мог бы сказать их язык.
Еще когда мы стояли перед воротами лагеря, я понял, что ты и твои люди не только понимают команды, которые отдают тренирующимся новичкам, но и умеют выполнять их. — Твое собственное тело дергалось, то порываясь встать «смирно», до сделать поворот, или начать маршировать. Все это было едва заметно взгляду, но я понял это. А потом я спросил тебя, видел ли ты когда-нибудь людей подобных мне. И ты сказал «нет». Так как ты смог научиться различать и выполнять команды?
…Да, признаюсь. Это был чистый нокаут, получив который человек мгновенно и очень мягко падает на пол ринга, потому как сознание мгновенно отключается и ставшие ватными мышцы опускают тело вниз. Пока я искал несоответствия в своей легенде, и мысленно пересчитывал тридцать три утюга в окне на Цветочной улице, — мое собственное тело разоблачило меня. Пока я корчил клоуна в перьях, и заморского принца в юбочке, моя тушка, едва услышав знакомые звуки, начало дергаться в попытках исполнить вбитые на уровень подсознания команды.
