Взамен старого зала нам передавали часть здания ДЮСШ, куда мы сразу и пошли. Сама спортивная школа не работала уже несколько лет, так что город будет сдавать нам зал за бесценок. Потом, может быть, спортивная школа откроется полностью, но мы здесь останемся.
Места в новом зале заметно больше, а один из партнёров Крюкова, вернее, один из коммерсантов, кто платил пивзаводу за крышу и скидывался в фонд на избирательную кампанию, был готов поставить спортивный инвентарь.
Само собой, это не по доброте душевной, а чтобы Крюков мог сделать пару снимков себе для избирателей. Но главное — зал живой, а пожилой тренер, который не мыслил себя без этой работы, мог её продолжать в хороших условиях.
— Не ожидал я, Максим, что так выйдет, — Семёныч в третий раз обошёл просторный светлый зал. — Тут и отопление, говорят, зимой будет, не придётся закрывать.
Голос эхом отражался от стен. Мы ненадолго остались втроём и осматривали новые помещения.
— Посмотрим, — сказал я.
— Вот не хотел же к Крюкову обращаться. Теперь вроде как должен ему.
— Нет, тут другое, — ответил я. — Он получил своё, мы своё. Выгодно нам обоим.
— А Родионова куда дели? — он нахмурился. — И того бандита, которого вы с Женьком отметили, тоже не видно.
— Про них я ничего не знаю пока. Кстати, Семёныч, — я отодвинул старую занавеску и сел на подоконник. — Не думал ещё и взрослую секцию открыть? Ну, не только пацанов гонять, а тех, кто повзрослее. Ты же раньше этим занимался. Да и выгодно это.
— Думаю иногда, — сказал тренер. — С детьми-то оно попроще, но денег и правда не хватает.
— Мы и сами походим, — я хлопнул Женю по плечу. — Да и думаю, ещё народ подтянем.
— Бандитов? — Семёныч вздохнул.
— Вряд ли они будут ходить. Будут другие, кто-то захочет позаниматься. Думаю, будет много самбистов из милиции. А им ударка с кикбоксинга не помешает. Хотя и самбисты тоже сильны, вы же видели, на что Фёдор Емельяненко способен… а, ну да, — я осёкся. — Ещё не видели.
— А кто это? — Женя нахмурил лоб.
— Боец один, ещё малоизвестный, но прославится точно.
— Ну ладно, тут ты, Волк, разбираешься.
Оформление шло долго и нудно. К обеду подъехал сам Крюков. С нами он особо не говорил, главная его цель — попозировать перед камерами прикормленных журналистов на фоне здания ДЮСШ, а потом сразу уехать. Ещё поснимали и смутившегося Семёныча, и кого-то из его воспитанников, кто пришёл с самого утра посмотреть на новое место.
Пока пополнят зал инвентарём, уйдёт время, но зато здесь уже был ринг, остался с тех времён, когда здесь была школа бокса. Есть груши и маты. Хоть прямо сегодня начинай занятия. Ещё обещали сделать ремонт, для чего наняли бригаду китайцев.
Место и правда хорошее, до центра не так далеко. Семёныч будет вести занятия, а нам бы хорошо завести базу где-нибудь здесь поблизости.
Люди разъезжались, закончив все дела. Собрались уходить и мы, но тут к школе подъехала уже знакомая синяя нива. Оттуда с пакетом вышел Душман в китайской жилетке с кучей карманов. В ней он ещё меньше похож на опасного бандита. Будто приехал на дачу копать картошку, но такие, как он, копают для других целей.
— Какие люди, и без охраны, — пробурчал Женя.
— Мне-то она зачем? — тот усмехнулся. — У меня врагов нету, не заживаются они на белом свете почему-то. Но зато я не обидчивый. Иваныч говорит, не злиться мне на вас, я и не буду. Гостинцы я тут вам привёз.
Понять что-то по его лицу невозможно, оно как маска, а его дружелюбной улыбочке я не верил.
Душман протянул мне пакет.
— Мария Ивановна отправила, — сказал он. — Сестра нашего дорогого Игоря Иваныча. Передала вам двоим свои лучшие благодарности, но пока не может увидеться с вами лично. Она ещё брата уговорила на подарочек.
В пакете была украшенная плотная коробка с бутылкой коньяка Хэннесси. Кроме этого, там лежала большая шоколадка и надорванная коробка чокопая с иероглифами.
— Пару печенек мы стащили, — Душман кивнул на коробку. — Но кой-чего оставили взамен.
В коробке кроме печенья болталась плотная пачка долларов, купюры по сотке, в банковской ленте. Тут тысяч десять, не меньше. Доставать при всех я не стал.
— Но может быть больше, — Душман усмехнулся. — Посмотрел я на вас, ребята. Вы тёртые калачи, не ссыте никого, отчаянные. Нам такие нужны, особенно сейчас. А я в разведке служил, в людях понимаю.
— Ты же говорил, в стройбате, — сказал я.
Он кивнул и добавил:
— В общем, когда пойдёте к нам, это всё вам мелочью покажется. Способные вы, быстро на другие доходы выйдете.
— Нет, — без раздумий сказал я. — Не наше это. Хотим другим делом заняться.
Женя молча кивнул.
— Ну, хозяин барин, — Душман пожал плечами. — Потом не упрашивайте, уже не возьмём, у нас и так много желающих.
Желающих много, но идти в братву к её закату уже нет смысла. Да и окажись я на несколько лет раньше, всё равно бы не пошёл.
Душман уехал. Женя от своей половины денег отказался, сказал, чтобы всё пошло на дело. А этого уже хватит нам на первое время.
Дошли до рынка. Там я искал себе и Женьке часы, чтобы, если что, мы могли координироваться хотя бы по времени. Продавцы постоянно хотели всучить мне фальшивые китайские ролексы. Но у одного дедушки в самой глубине мы смогли взять две штуки вполне себе приличных электронных часов касио с металлическим браслетом. У них даже есть будильник.
— В Японию у меня тогда друг ездил, дипломатом был, — таинственным голосом сказал дедушка в потёртом пыльном пиджаке и выдал нам запасные батарейки. — В самом конце восьмидесятых было. Привёз мне кучу, всё продали, но вот эти две остались. Внукам хотел оставить, но денежки нужны. А так бы не продал, хорошие. Водонепроницаемые!
Он постоянно озирался, ведь явно торговал без разрешения. Часы выглядели нормальными, не похоже на китайское дерьмо, всё аккуратное. Хоть и старые, но главное, что показывали время.
Только собрались вызвать такси, как у дороги встретили ещё одного знакомого. Тёмно-красная девятка остановилась на обочине рядом с нами. Окно опустилось, выглянул бледный Ваня Студент.
— Подбросить, пацаны? — спросил он.
— Да я к знакомому схожу, — сказал Женя и махнул рукой. — Перетру с ним одну тему, — он мне подмигнул, намекая, о чём хочет поговорить.
— Поехали, — я уселся к Студенту.
Вид у него чуть получше, но ненамного. Ведь вместо положенного ему постельного режима после ранения, он колесит по городу, продолжая работу, в которой нет выходных.
— Ну ты дал, Волк, ха. Только про тебя вся братва и базарит, чё там в пятницу случилось.
— И что базарят?
— А ничего конкретного, одни слухи, — Ваня засмеялся. — Сначала за тобой всех отправляли, чтобы загасить. А потом наоборот, поменялось всё. Так что пользуйся. Можешь даже к Иванычу попроситься, возьмёт. Ты и до бригадиров дойдёшь.
— Душман сегодня предлагал, я отказался. Не моё это. А что, кстати, с Родионовым и Фроловым?
— Про Родионова можешь забыть. А Фрол в больничке лежит. Просился в другой город, но Иваныч не отпустил, ведь… кхм-кхм, — Студент откашлялся. — Лежит и лежит, какая разница тебе?
Говорить не хочет, но он уже мне сказал о многом. Пострадавший Фролов явно под подозрением у Крюкова, но пока ещё жив.
— Убедиться хотел, что новый зал отбирать не будут.
— Пф, тут, Волк, уже и не до этого им. В общем, ты пацан правильный, но раз сам говоришь, не твоё это всё, то и меньше знаешь, дольше живёшь.
Я посмотрел назад. Обивку с заднего сидения он уже поменял, а то прошлая была залита кровью.
— Спасибо, кстати, хотел сказать, — произнёс я. — Что моих увёз на вокзал.
— А, — он отмахнулся. — Довёз и довёз. Главное, что обошлось и что никто не видел. Так что всё по-старому… А эти придурки, вот носятся.
Нас обогнала несущаяся на полной скорости милицейская буханка… нет, не милицейская, а из вневедомственной охраны, с большими буквами ОВО на двери. Почти конкуренты, но охраняют они только госучреждения. Хотя…
