куда тебя определили, но было уже поздно - как нам поведали, тебя застрелили во время бунта, тобою и организованного. Но, перед этим, говорят, ты там сорок зеков положил и несколько охранников, а вдобавок ещё и твой труп куда-то исчез. В общем, загадка на загадке. Кстати, в результате всех этих непоняток и разборок я, Шаман и Ковбой подали рапорта на увольнение, сам знаешь, выслуги у нас хватает. Парни уже на гражданке, а у меня это была последняя боевая операция. И чуть не остался здесь со всей группой! Вот такие, брат Сергей, дела. А теперь ты рассказывай, что всё это значит?
- Как обычно, все мои подвиги преувеличены, - ухмыльнулся я, - количество двухсотых зеков ваш информатор удвоил, охранника я всего лишь одного отправил к праотцам, хотя их там целое змеиное кубло во главе с начальником тюрьмы – всех нужно выжигать калёным железом. Впрочем, это уже не моё дело. А теперь запоминай! Вы попали в засаду, но прорвались с боем из окружения, все ранены, но живы. Вот это и внуши своим парням. Пусть все в одну дуду свистят, а иначе, сам понимаешь, спокойно вам жить не дадут. Ты ведь не будешь рассказывать, что это бывший майор спецназа снайпер с позывным «Леший», а ныне усопший зек Сергей Николаевич Лешанов вытащил всю группу из окружения и доставил в точку эвакуации?
- Да уж, ты прав, если такое рассказать, то потом затаскают по разным кабинетам, да и в психушку запросто могут определить от греха подальше! – также ментально ответил подполковник Лазарев, заканчивая перевязывать сквозную рану на ноге. – Вон уже вертушки приближаются. Сейчас постараюсь объяснить парням всю нашу диспозицию. Кстати, по поводу событий в твоей бывшей тюрьме. Как сообщил наш осведомитель, начальника этого заведения после разбора полётов отправили на пенсию, а двух его замов понизили в должности и определили в другие исправительные учреждения.
- Из твоих мыслей, дружище, я знаю уже и об этом. Ладно, поговорим ещё, а сейчас действуй! А я попробую тебе помочь, думаю, что у меня получится внушить всем бойцам правильную версию событий.
- Серёга, а ты и мысли можешь читать? – поинтересовался мой бывший командир.
- Сейчас Леший много чего может! – весело ответил я, наведя ещё больше туману. – Но ты не отвлекайся, вертушки уже на подлёте.
- Понял тебя, брат! – принял к сведению мои слова Артём, затем громко обратился к своим подчинённым. – Парни, всем внимательно слушать меня! Запомните, никакого волшебного спасения не было! Да, мы попали в засаду, но прорвались с боем из окружения, все ранены, но живы, и это главное! Если хоть один из вас трепанёт что-то о загадочном перемещении с места жестокого боя в точку эвакуации, то все остальные отгребут проблем выше крыши. Затаскают нас по разным инстанциям, а то и в психушку можно загреметь. В общем, я всё сказал, а вам советую пообщаться на эту тему и дать друг другу клятву, не выносить на всеобщее обозрение то, что с нами сейчас произошло. Самое главное - мы все живы!
Все офицеры получили ранения той или иной степени тяжести, каждый сделал себе обезболивающий укол, но я знал по себе, что это лишь частично облегчает страдания. Так вот, несмотря на боль, терзающую натянутые до предела нервы, все воины горячо поддержали слова своего командира и дружно под грохот лопастей приземляющихся вертолётов поклялись друг другу, что никогда не вспомнят о мистике, благодаря которой все они были спасены от неминуемой гибели. А для меня, как будто снова замерло время, стало тихо, все окружающие меня бойцы замедлили движения, и я постарался сделать соответствующее внушение каждому из них. Теперь я был уверен, что никто из этих офицеров даже под гипнозом не расскажет об этом, то ли сказочном, то ли фантастическом спасении всей группы.
Через несколько минут группа спецназа в полном составе была в вертолётах, машины дружно взревели винтами, оторвались от плоской каменистой площадки на краю обрыва, развернулись в сторону океана и стремительно понеслись за горизонт . Я сопроводил параллельным курсом винтокрылые машины до их посадки на огромный сухогруз и ещё раз убедился в том, что скорость в четыре сотни километров в час для меня не проблема. Но отметил для себя, что телепортация намного удобнее и быстрее, чем полёты даже с такой приличной скоростью.
Сразу после посадки винтокрылых машин на палубу сухогруза несколько членов его экипажа первым делом спустили по трапу двух самых тяжелораненых, погружённых мною в состояние, подобное анабиозу. Вот этими парнями я и занимался до тех пор, пока их не занесли на носилках в медпункт и доктор не приступил к лечению. В этот момент я и снял с раненых загадочное защитное поле, которое как бы остановило для них время и тем самым не позволило им перейти в мир иной. Я уже знал, что теперь этим воинам ничего не грозит, и доктор успешно сделает своё дело.
Остальными ранеными занялись медсёстры, оказали парням необходимую помощь, затем распределили всех по больничным койкам судового лазарета. Теперь бойцам осталось дождаться, пока доктор окажет помощь тяжелораненым и займётся персонально каждым из них. Но все уже точно знали, что их жизням ничего не угрожает, поэтому офицеры постепенно начали отходить от боевого режима, а некоторые даже погрузились в спасительный сон. Конечно же, этому способствовали и нужные медикаменты.
Поняв, что свою основную задачу я уже выполнил и дальше от меня проку не будет, я попрощался с командиром, пожелал ему скорейшего выздоровления и пообещал, что мы ещё увидимся.
- Артём, спасибо тебе, Шерхану и Ковбою за то, что пытались мне помочь! Это дорогого стоит! Обязательно передай ребятам от меня привет!
- Тебе спасибо, Сергей! – подполковник от души поблагодарил меня за спасение всей группы от неминуемой смерти. – Я прекрасно тебя слышу, но очень жаль, что не вижу и не могу пожать твою руку.
- Надеюсь, что когда-то мы сможем увидеться, пожать друг другу руки, и даже обняться, - ответил я.
- Ты, пожалуйста, не пропадай! – робко попросил меня командир. – А то, сам понимаешь, я не представляю, как теперь буду жить дальше, не получив от тебя ответы на очень многие вопросы.
- Обещаю, дружище, что мы ещё не раз встретимся, посидим в уютном ресторане и вспомним наши ратные подвиги! – улыбнулся я. – А сейчас я покидаю ваш плавучий
